Вернуть всё - Татьяна Герцик

Повернувшись к дочери, мать посетовала:

– Как хорошо, что ты с ребятами приехала, а то сидеть бы мне одной в новогоднюю ночь!

По предыдущему опыту Наталья знала, что с самого утра надо будет садиться за приготовление блюд для новогоднего стола.

– Мама, а что на стол ставить будешь?

– А, не знаю еще! – Она небрежно отмахнулась. – У нас универсам хороший открыли, сходим поближе к обеду со Славой да купим все, что приглянется. Салаты там хороши, мы их часто берем. – И тихо призналась: – Жизнь, дочка, совсем другая, если деньги есть.

Наталья ушла спать в уверенности, что мать переменилась совершенно. Вот бы ей стать такой же уверенной в себе и независимой.

Утром первой, как обычно, проснулась Ульяна. Самостоятельно, никого не тревожа, отправилась на кухню, нашла что поесть, разогрела в микроволновке, и тихонько ушла в большую комнату к телевизору. Сколько она перед ним просидела, никто не знал, потому что поздно заснувший накануне Ваня проспал дольше обычного почти на два часа. Вместе с ним спала и измученная Наталья.

Проснувшись, она побежала искать дочь и нашла ее на кухне вместе с бабушкой. Они пекли пиццу.

– Мама, ты же сказала, что ты ничего делать не будешь?

– А я и не делаю ничего. Пицца готовая, мы ее только подогреваем.

Она достала из духовки пиццу, разрезала на части и раздала всем желающим. Ваня от пиццы отказался, и ему открыли овощное пюре. Потом мать с сыном ушли в магазин, а Наталья с детьми пошла гулять.

Возле дома была сделана удобная детская площадка. Особенно Наталье понравилась ограда со всех сторон и надежная калитка. Удобно. Знаешь, что ребенок никуда не убежит. Она села в сторонке на лавочку и принялась наблюдать за катавшимся с горки Ваней. Уля решила, что горка для нее слишком мала, и принялась лепить вместе с соседскими детьми снеговика.

Наталья бездумно радовалась тихому ясному деньку без мороза, когда к ней кто-то подсел. Повернув голову, она сердито свела брови в одну линию. Рядом с ней сидел Яков.

– Так, и что тебе здесь нужно?

Яков смурно на нее посмотрел.

– Здравствуй, Ната. Как дела?

– Прекрасно. Приехала к матери погостить.

– Одна?

– Да. Александр на охоте.

Яков взбодрился.

– На Новый год на охоту не холят. Новый год с семьей празднуют. Значит, нелады у тебя в твоей новой семье.

– Так же, как и с тобой, ты хочешь сказать?

Он повинно опустил голову.

– Я давно об этом пожалел. Я понял, что всю жизнь любил только тебя одну. Может быть, ты дашь мне еще один шанс?

– Это как? – от удивления Наталья даже забыла, как его зовут.

– Ну, мы могли бы жить с тобой у твоей матери. Сейчас же у нее места на всех хватит. Тем более, что Виктор Алексеевич от нее ушел.

– А как же твой сын? Ты же им так гордился?

Решив, что у него появилась перспектива, Яков расправил плечи и походя бросил:

– А что он? Я к ним буду приходить, гулять с ним. Иногда к себе брать.

– А как к этому Раиса отнесется? Она же тебя просто съест.

– Она мне не нужна. Да я и не любил ее никогда.

– Использовал, значит?

Он неохотно признался:

– Ну да.

– Ты и меня использовал. Но больше не получится. И я прекрасно знаю, почему ты ко мне подкатываешься. Рая твоя обанкротилась, нет у тебя больше иномарки, и жить тебе стало скучно и неинтересно. Так вот, запомни: ты мне больше не нужен!

– Ты мной не раскидывайся! Уверен, твой муженек здесь больше не появится, а я здесь, под боком. Да и дочь у нас одна.

– А как ее зовут, ты помнишь? Она-то тебя давно забыла. Если спросить у нее, кто ты, она и не ответит.

Он обиделся.

– Конечно, я помню, как зовут мою дочь. И вообще, если человек ошибся, то нельзя его за это всю жизнь шпынять.

– Да. Но вот только из нас двоих ошиблась-то я, о чем горько сожалею. А ты всю жизнь искал уютное местечко, где можно бы было жить не напрягаясь. Я тебе больше такого местечка не предоставлю. И иди-ка ты отсюда, хорошо? Видишь, по территории охранники ходят? Познакомиться с ними не хочешь?

Яков медленно встал.

– Я не прощаюсь. Думаю, ты меня еще позовешь.

Он ушел. Наталья помогла сыну взобраться на горку, и он скатился с нее, повизгивая от удовольствия. От слов Якова ей хотелось плакать, но она не заплакала. В принципе, что изменилось от того, что бывший муж вслух сказал то, что она и сама знала? Александр за ней не приедет, и нечего по этому поводу переживать. Глупо расстраиваться из-за того, что не можешь изменить.

Александр молча смотрел на горящий в печке огонь. На праздник по домам разъехались все охотники, остались он да Матвей. Но Матвей бирюк, бобыль. Далеко за пятьдесят, а он и женат-то никогда не был. Он взглянул на крепкого мужика, сидевшего за столом и натиравшего рябчика сложной смесью из соли и каких-то пряных трав. Но вот он закончил эту сложную процедуру, завернул рябчика в пласт тонко раскатанного пресного теста, и поставил на противне в печь, на сдвинутые в угол раскаленные угли.

– Сейчас главное за жаром следить, чтоб и не сгорел, и не остыл. А всё же что у тебя стряслось, Саня? Чего домой-то на праздник не едешь?

– Ничего не стряслось. Все по-старому.

Матвей сочувственно помолчал.

– А знаешь, почему я так и не женился?

Александр удивленно взглянул на него, никогда не слышал от него столько слов зараз.

– Ну, не хотел, наверное.

Мужчина грустно улыбнулся.

– Я хотел, Саня, еще как хотел. И почти уж женился, но родители были против. Не нравилась она им. О ней слух шел, что она с Петькой Малаховым якшалась.

Петра Малахова Александр знал. Молчаливый мужик из соседней с Ивановкой деревни. Он на второй ферме скотником работал. Женат давно, внук недавно родился. Ничего в нем примечательного Александр не замечал. Обычный деревенский мужик.

– У нас и сейчас родители в авторитете, попробуй не послушай, а тридцать лет назад и подавно. В общем, ходил я за ней, ходил, а жениться не предлагал. Думал, раз Петьке можно, то и мне. Сказал ей об этом, оплеуху схлопотал и обиделся, ходить к ней перестал. Через пару месяцев затосковал, пришел прощенья просить, а она уехала уже. И куда, не сказала. Я потом у Петьки как-то спросил, правда или нет, что он с ней переспал, а он послал меня куда подальше. Сказал, что он ей жениться предлагал, все честь по-чести, а она отказала. Вот он и пустил слух, чтоб другие не зарились. Мол, одумается и за него все же выйдет. Ну, я тогда бока-то ему намял, а толку что?