Мадам Белая Поганка - Дарья Донцова

– Гипертония – это опасно, – заметил Миша, – лучше принять прописанные лекарства и лечь спать. Вы поступили правильно.

Мы поговорили о погоде, похвалили печенье, чай, вернулась Полина. И наша группа направилась на погост.

– Здравствуй, мама, – сказал Мирон, когда мы очутились у могилы, – самое ужасное, что уже ничего нельзя исправить. Прощения не попросить, не извиниться за все тревоги и беды, которые я тебе принес. Уже поздно! Конец!

Анастасия Романовна обняла его.

– О нет, мальчик мой, Ниночка-Зельда сейчас тебя видит и слышит. Не огорчай ее своими слезами.

– Мирон, – спросила Ада, – вы помните, как выглядел памятник, когда вы упокоили прах Зельды?

Младший Краснов вынул телефон.

– Я сделал фото. Вот.

Иван Никифорович взял его мобильный и сказал:

– Удивительно.

– Что там? – спросила Ада и выхватила трубку у моего мужа. – Ой! И правда загадочно. Смотрите, тут нет надписи о Льве Павловиче, отце Мирона. А сейчас она есть!

– Папа жив, – замахал руками Мирон, – типун вам на язык!

– Удивительно, – ахнула я. – Куда подевалась надпись? Как она снова возникла? Анастасия Романовна, вы можете объяснить это?

Погодина смутилась.

– Простите, господа, я дама преклонных лет. Раньше носилась стрелой по Агафину. Но потом потеряла прыткость. Давление скачет. Мы с Полинушкой разделили обязанности. Она смотрит за погостом, я читаю лекции, провожу беседы с экскурсантами, выращиваю овощи, цветы.

Анастасия Романовна вынула из кармана телефон и отошла в сторону.

– Ой-ой, – покачала головой Ада, – трудные занятия.

Коробков поднял руку.

– Простите, можно задать Полине вопрос не по теме? Моя работа связана с компьютерами, телефонами, разными гаджетами, поэтому я погибаю от любопытства.

– Навряд ли наше техническое обеспечение вас заинтересует, – засмеялась Погодина, – мы с Полиной умеем отправлять СМС, почту. Все. Мир под названием «интернет» для нас темен и загадочен. В свое время я узнала, что там можно найти интересные книги, но так и не сообразила, где их искать.

– С удовольствием помогу вам, – пообещал Димон, – сделаю так, что вы только пальцем ткнете, и все! Так можно у вас спросить?

– Конечно, – улыбнулась Анастасия, – приятно иметь дело с человеком старого воспитания. Нынче люди всех перебивают, а то и перекрикивают, свое говорят.

– Уважаемая Полина, какой у вас мобильный телефон? – спросил Коробок. – Извините за любопытство, вы сотовый только что в карман куртки положили.

– Он очень старый, – смутилась Ковалева, – ему сто лет. Давным-давно мне его подарили на день рождения. Аппарат оказался отменного качества. До сих пор работает. Название его мне неведомо. Черненький такой. С крышечкой.

– Можно взглянуть на трубку? – заныл Коробков. – Пожалуйста! Уважьте коллекционера! Я собираю древние мобильники.

Я посмотрела на Аду, та моргнула. Собираясь в Агафино, мы составили план разговора, распределили роли. Понятно, что беседа может пойти не по нашему плану, поэтому Дюдюня должна вернуть общение в нужное русло. Но сейчас карты нам спутал Димон, поэтому Ада Марковна молчит. Она знает, что Коробков никогда не станет нарушать нашу договоренность. Он что-то задумал. Чем его привлекла трубка Полины? И я впервые слышу, что Димон коллекционирует мобильные.

Полина достала из куртки замшевый мешочек и вытащила из него телефон.

– Вот!

– Ух ты! – обрадовался Дима. – «Нокиа восемьдесят восемь два ноля». Легендарная трубка. И у вас первая версия! Вау! Прекрасный аппарат, в свое время просто непревзойденный. Но прогресс не стоит на месте. Вам лучше освоить айфон. Анастасия Романовна научит, как им пользоваться. Правда?

Коробков посмотрел на Погодину, а та спросила:

– Айфон? Такой большой, по нему еще пальцами водят?

– Да, да, – кивнул Димон и показал свою трубку, – вот он! Поверьте, Полина, с таким мобильным ваша жизнь станет иной.

– Ой, нет, – испугалась Ковалева, – я никогда не научусь таким пользоваться!

– Это совсем не трудная задача, – возразил Дима, – Анастасия Романовна с ней справилась, прекрасно дружит с айфоном.

– Почему вы решили, что у меня новомодная модель? Я пользуюсь вот такой, – сказала хозяйка и показала трубку, которую держала в руке.

– «Нокиа восемьдесят восемь два ноля» в стальном корпусе! – пришел в восторг Коробок. – Дайте посмотреть!

Анастасия протянула ему сотовый.

– Пожалуйста.

– Разрешите сфотографировать ваши трубки, – канючил наш вождь компьютеров.

Я сообразила, что Диме для чего-то нужны мобильники женщин. Надо отвлечь владелиц допотопных средств связи.

– Дмитрий, – сердито произнесла я, – мы вообще-то приехали на экскурсию. Если ты решил возиться с мобильным, делать фотографии, то отойди от нас! Не мешай разговаривать с Полиной и Анастасией Романовной.

– Йес, – кивнул Димон и шмыгнул в сторону, – я только фотки сделаю! Если вы согласны освоить айфоны, скажите мне, подарю их вам в обмен на «Нокиа». Таких в моей коллекции нет.

– Где Михаил? – удивился Иван. – Убежал, слова не сказав.

– Здесь я, здесь! – воскликнул Миша, подходя к надгробию.

В руке он нес свой чемоданчик.

– Хотите фокус?

– Какой? – по-детски обрадовалась Анастасия.

– Сейчас увидим, что происходило с надписью на надгробии, – пообещал эксперт, – почему ее нет на фото, а в реальности вот она.

– Мирон просто пошутил, – фыркнула Полина, – есть какая-то штука в компьютере, она кадры изменяет. К нам как-то приезжал подросток с родителями, он сделал снимок, а потом его нам показал!

Погодина сдвинула брови.

– Представляете, у меня на нем оказались уши, нос и хвост, как у собаки! В придачу изо рта свешивался язык. Я обомлела. А школьник давай смеяться. Его шутка не показалась мне веселой. А Мирон убрал надпись о смерти отца! Она тут много лет находилась.

Сын мага искренне удивился:

– Я? Зачем мне это делать? Со мной Полина была, я не один тут тогда находился. И мой отец жив, он в больнице.

– Вот и проверим, – пообещал Миша, вытаскивая из кофра разные бутылочки.

– Ой, зачем вы на камень чем-то прыскаете? – заголосила Ковалева. – Памятник не пострадает? Он очень старый.

– С плитой ничего не случится, – заверил эксперт. – Так! Готово. Фрэкс-пэкс-квакс! Все смотрят на мои руки!

Миша взял нечто, больше всего похожее на пуховку для пудры, и одним движением стер надпись о погребении Льва Павловича.