Просто Она - Элен Блио

на букву «м».

Стоял и пялился.

А потому, что невозможно оторваться!

Потому, что грудь натуральная третьего размера, пышная, с розовыми сосочками, которые от холода превратились в остренькие пики.

И талия узкая.

И ноги… Длинные, красивые ноги, с изящными коленками и тонкими щиколотками.

И кожа…

Нереального цвета кожа. Просто… утренняя заря, роса, нежная как цветок чайной розы.

Кожа, которая делает меня гребанным романтиком!

И выбритый, мать твою, лобок…

И…

И алая краска, которая заливает это прекрасное тело со скоростью звука.

Фак.

Нет, не так!

Фак! Фак! ФАК!

Я резко развернул своих гостей, один из которых ни фига не гость, а хозяин этой хаты, а второй… второму вообще вредно в его возрасте видеть такие картины. Нет, я люблю папу, но…

Быстро дернул раздвижные двери, закрывая.

Интересно, у нее там халат есть?

Блин.

Она ведь не выйдет оттуда сама!

Японский бог…

- Хм…

Я посмотрел на брата так, что он сразу понял: любая фраза – удар в челюсть!

Но отцу-то я не мог вмазать!

- Я рад, что у тебя хороший вкус, Андрюша.

Хотел сказать – спасибо, пап – но смог только просипеть что-то неудобоваримое.

- Иди к ней, и скажи, чтобы не переживала, у меня близорукость и я был без очков.

Как в тумане я смотрел как папа похлопывает меня по плечу, его лицо выражало сочувствие – он понимал, что мне будет по меньшей мере не очень сладко сейчас.

А потом… Потом отец наклонился ко мне и со всей серьезностью добавил:

- Но какая грудь! И натуральная, уж я-то разбираюсь! – интересно, откуда? Он с мамой последние лет тридцать пять точно, а лет тридцать пять назад в нашей стране молодые девахи еще грудь массово не делали. – И все остальное, тоже…

Ну что тут скажешь?

Алекс молчал.

Аллилуйя! И спасибо хоть на этом!

Мое семейство направилось в гостиную, а я осторожно открыл двери – мало ли, еще что-то полетит.

Фак.

Фея стояла, завернувшись в халат, прислонившись к стойке, на которой возвышалась суперэлитная кофемашина.

Голова ее была опущена, плечики дрожали.

Боже, что мне сделать, чтобы вывести ее из этого состояния? Я правда не мог выносить, когда она плачет!

Не потому, что меня это раздражало, а потому, что ее слезы как раскаленный свинец падали на мою грудь! Мне больно было видеть, как она плачет!

Больно!

Я осторожно подошел ближе.

Хотелось притянуть ее к себе в объятия, закрыть от всего мира, защитить…

Что со мной происходит, в самом деле?

Как она могла за такой короткий срок влезть мне под кожу?

Я понимал, что хочу обнять ее и боюсь.

Я! Устюгов!

Боюсь!

Really!

- Наташ…

Я сделал еще один шаг, встал почти в плотную.

Она подняла голову.

Ее глаза блестели от слез.

Она…

Она ржала аки конь, закрывая рот ладонью, чтобы приглушить звук.

Что?

Она… ржет?

Я, мать твою, умирал от страха, жалел ее, даже сердце почти закололо, а она…

- Это капец, Устюгов, ты понимаешь?

- Что? – я разыгрывал карту мудака до конца.

- Теперь кто-то из вашей семейки просто обязан на мне жениться! А так как твой брат женат на моей подруге, а папа на маме, то… остаешься ты. Ты ведь не женат на этой, как ее? Элис? Вообще, честно говоря, положа руку на сердце, я бы выбрала твоего отца. Но… Я понимаю, что он вряд ли станет разводиться, да и вообще…

- Да.

- Что?

- Он не будет.

- Я так и поняла.

- И я не женат.

- Прекрасно. Ну, то есть… Я не настаиваю, но ты ведь честный человек, и…

- Пока не женат.

- А… то есть… Элис тебя ждет?

- При чем тут Элис? Кто такая Элис?

- Это ты мне скажи, кто такая Элис?

Мы с феей стояли так близко друг к другу… Я мог пересчитать веснушки на ее носу. И она все еще была красная. И от стыда и… нет, больше, наверное, от смеха.

- Я на тебе женюсь. Но ты же представляешь, какой это будет треш, семейная жизнь двух таких как мы?

- А кто тебе сказал, что я за тебя выйду? У меня, между прочим, есть жених…

- Был. Не думаю, что после вчерашнего…

- Ты не знаешь Трошина! Он нам с тобой свечку будет держать, а потом скажет – ничего особенного и поедет на работу, а вечером припрется опять, и скажет, что ему с нами удобно.

- Капец. Где ты нас таких находишь, нарядных?

- А я этот, как его… магнит для мудаков. Мудацкий магнит.

- Это точно. Но сиськи у тебя зачетные, даже мой отец отметил…

Фак. Это не надо было говорить.

Она опустила голову, потом подняла на меня взгляд – снова улыбаясь, закусив губу. Я большим пальцем провел по ее лицу, выпуская губы из плена.

- Прости меня. Я должен был сообщить, что они со мной и…

- Знаешь, мне так дико стыдно, что я мало что соображаю. Но… думаю, если я буду прятаться и стесняться – будет еще хуже. Да?

- Тебе виднее.

- Неужели? Это же ты у нас бизнесмен из списка Форбс? Или не из списка?

- И оттуда тоже. Там какой только шелупони нет в этом списке, так что…

Я притянул ее в объятия.

- Простишь?

- Угу.

Наклонился, чтобы провести носом по ее носу, ощутить аромат.

- И над предложением тоже подумаю.

Стоп. Над предложением?

- Ты позвал меня замуж, Капитан Америка!

Really?

- Мне казалось, ты поставила мне ультиматум, нет, фея?

- Это уже не важно.

Халат был ей велик. Я прекрасно видел грудь, которая поразила моего родителя, и меня, несколькими неделями ранее. Соски у нее были очень вкусными, и так приятно было теребить их языком, заставляя превращаться из мягкого крема в острые бутончики. Я хотел их.

В Нью-Йорке я постоянно думал о них. Как провожу по ним губами, потом аккуратно засасываю в рот, потом продолжаю сосать, наслаждаясь их остротой и пряностью, потом облизываю, сжимаю, отпускаю, снова беру полукружие груди в руку и опять отпускаю…

Разве плохо, если эти чудесные груди все время будут у меня под рукой?

Если я смогу, проснувшись утром сразу полакомиться ими? И вечером придя с совещания или делового ужина я смогу взять их в руки и зарыться лицом