Королева ночи, или Твоя по контракту - Ирина Давыдова

– Извините, бл*дь? Думать надо, Витя, потому что в доме моя жена! – прорычал я, еле сдерживаясь, чтобы не врезать ему. – Не попадайся ей на глаза неделю, а лучше две. Иначе она сама тебя прихлопнет.

– Понял. Алан Демидович, беда случилась.

– Что? Пойдем на улицу, – не хотел, чтобы Маша услышала что-то плохое.

Не сейчас, когда она и так пережила столько волнений и боли.

Спустившись с крыльца, внимательно посмотрел на начбеза, ожидая его речи.

– В общем, шеф, тут такое…

– Не тяни. Что произошло?

– Родители Маши разбились в автокатастрофе.

– Что? – мой голос сразу же охрип, и сложилось ощущение, что меня окатили холодной водой.

– Сегодня сводку прислали.

– Они живы?

– Нет, – он покачал головой и посмотрел так, словно эти люди были ему дороги. – Оба насмерть.

– Пи*дец! Бл*дь, да как же так!

Я прикрыл лицо руками, грубо провел по нему ладонями и тут же глянул на Виктора.

– Машка не переживет…

Мне было все равно на тех людей, потому что они предали свою дочь. Но вот как об этом сказать Маше…

– А сын? У них сын есть, Степан, двенадцать лет. Что с ним?

– С ним все в порядке, он был дома.

Я кивнул. Слава Богу, хоть ребенок не пострадал. Хотя я и так не знаю, что теперь будет с Машкой.

– Шеф, может, жене не будете пока говорить? В ее-то состоянии…

– Пффф… Витя, как ей не сказать? Это же родители!

Как же я был зол на ситуацию.

Последний месяц Маша со мной была на ножах. После той сцены в кабинете она очень изменилась. Перестала быть той заботливой женой, которой была раньше. Больше не готовила еду, передумала делать ремонт в спальне и практически не улыбалась мне.

Я не винил ее. Она увидела то, что действительно могло натолкнуть на мысль об измене. Я ненавидел Аню за то, что она вообще тогда пришла ко мне. Потому что, если бы не она, все бы сейчас было иначе.

– Организуй похороны. Сообщишь мне обо всем.

– Хорошо, Алан Демидович.

– Где ребенок?

– У каких-то родственников, но, как я понял, им он в напряг.

– Бл*дь, и мне сейчас надо уехать. Сука!

– Так что…

– Иди похороны организовывай! – прорычал я, находясь в бешенстве.

Я злился, потому что просто не знал, как мне сейчас сообщить Маше трагическую новость. Твою мать! Это же даже не в измене признаться.

Я вернулся в дом.

Помня, что Маша поднялась на верх, я пошел в комнату, но девушки там не оказалось. Спустился вниз. Оглядевшись, зашел на кухню, в кабинет, но и там ее не было. А когда открыл дверь в уборную, мое сердце чудом не остановилось.

Машка лежала на полу.

– Маша? Маша! Девочка моя, – я сразу же бросился к ней, поднял голову, но она была без сознания.

Вызвал скорую и попытался привести ее в чувства, но все тщетно. Она не открыла глаза, и я едва смог понять, что она дышит. Пульс был очень слабый. И я мог думать в этот момент лишь о том, чтобы с ней и малышом было все в порядке. Чтобы все обошлось.

Господи, как же я хотел, чтобы она сейчас открыла глаза!

Да где же эти долбанные врачи! Почему так долго едут?

Внутри все разрывалось от боли, сердце колотилось с бешеной скоростью, готовое вот-вот вырваться из груди. Сил не было оторваться от Маши. Я лбом прижался к ее лбу и тихо шептал, как сильно ее люблю. Мне так хотелось, чтобы она меня сейчас слышала, чтобы мои слова ей помогли. Но она все еще не приходила в сознание. Лежала бледная, почти не дышала, и только сейчас я заметил, что ее лева рука накрывает живот.

По щеке покатилась слеза.

Даже в момент, когда ей стало плохо, Маша подумала о ребенке.

Материнский инстинкт.

Неужели она услышала мой разговор с Виктором? Неужели узнала о трагедии?

– Машенька, любимая моя девочка, только живи, я прошу тебя. Слышишь, милая? Машка, я с тобой, я только с тобой. Услышь меня, прошу.

– Мужчина, отойдите, быстрее, быстрее, – услышал где-то на задворках и, едва найдя в себе силы, смог поднять голову.

Я не отошел, я просто отполз в сторону, позволяя врачам осмотреть мою девочку. А сам постоянно целовал ее лицо, сидя возле головы, и шептал, что кроме нее мне никто не нужен.

– Он беременна, – выдавил из себя через полминуты и снова склонился нал ее головой: – я люблю тебя, слышишь? Люблю.

– Забираем в больницу. Нужен полный осмотр. Вы скажете наконец-то, что случилось?

– Я не знаю… не знаю… зашел, она уже лежала.

Дальше все происходило как в тумане. Карета скорой, Машин обморок и бледное лицо. Я ехал рядом с ней и чувствовал, как ее руки начали холодеть.

Первый ад в моей жизни произошел сегодня. Мой персональный ад – это страх потерять свою жену.

***

Едва смогла разомкнуть веки и поняла, что ужасно хочу пить. Неприятный звук каких-то приборов пронзал голову острой болью. Я нашла в себе силы осмотреться и поняла, что нахожусь не дома.

Больничная палата.

Мама с папой?! Это же неправда?

Внутри все сжалось, сердце пустилось в пляс, а приборы запищали еще сильнее.

Услышала шум, а через миг моей руки коснулась рука.

– Машка, – прошептал он и, склонившись, коснулся губами моего лба.

– Что со мной?

– Тебе стало плохо, Маш.

– Это правда? Родителей больше нет?

– Правда.

Я уже знала, но услышать – снова словно молотом по сознанию.

Я резко зажмурилась и сжала губы, чтобы не закричать от боли, которую сейчас испытывала.

– За что… – прошептала едва слышно, продолжая кусать губы и руками сжимать одеяло.

– Главное, что со Степашкой все хорошо.

– Где он? – распахнула глаза и едва сфокусировала взгляд на Алане.

– Он у бабушки вашей.

– Бедный ребенок, ему-то за что это все…

И тут я вспомнила о своем малыше.

– Алан… Алан, а наш… наш ребенок? С ним все в порядке?

Он мгновенно поменялся в лице и, отпустив руку, отошел к окну. Кажется, вот-вот и все внутренности разорвутся на части от невыносимой боли утрат. Это же не может быть правдой. Нет, я не верю… не может быть.

Это все происходит не со мной.

– Неееет! Нееет! Нееет!

Я орала, как ненормальная, выплескивая свою боль через крик. Мне хотелось что-то сбросить, швырнуть о стену, разломать, просто разрушить все на своем пути. Но я лежала, не находя в себе силы, и просто орала, раздирая горло. Я не хотела верить, что все происходит со мной, вот так в один миг.