Жар предательства - Дуглас Кеннеди

Должно быть, в Уарзазате живет его «жена» – его другая «жена». Тогда зачем он потащил нас в Эс-Сувейру, а не в тот город, где он мог бы тайком от меня встречаться с ней? Зачем он помчался сюда, в Касабланку, на встречу с дочерью, после того как я раскрыла его обман? Почему его дочь закрыла перед ним дверь и зачем ему понадобилось бежать к жене? и как он сел в самолет, не имея при себе документов… например, паспорта, который сейчас у меня, ведь он оставил его в номере?

Уарзазат. Я набрала название в поисковике и выяснила, что это город с населением около 60 тысяч человек, расположенный на юго-востоке страны; что он считается «воротами Сахары»; что там есть своя киностудия, а иностранные кинокомпании используют его как натуру при съемке фильмов, где действие происходит в пустыне; что он «гордится своей современной инфраструктурой и старинной сахарской архитектурой»; что там размещается международный аэропорт, из которого ежедневно выполняются рейсы в Касабланку и Марракеш и три раза в неделю прямые рейсы в Париж (Орли).

Сейчас в прибрежных областях Северной Африки было пять часов двенадцать минут. В Буффало – двенадцать минут первого. Я нашла распечатку своей измененной брони «Ройял Эр Марок». Зашла на сайт авиакомпании и набрала номер заказа. Переключилась на сайт «Джет Блю» и перебронировала билет на рейс до Буффало из аэропорта им. Кеннеди на то же время следующего дня. Мне принесли un citron pressé. Я добавила в свежевыжатый лимонный сок пол чайной ложки сахара и немного воды, затем залпом осушила бокал. Citron pressé – такой простой напиток; но сколько же благотворной укрепляющей силы содержит в себе этот очень кислый плод.

После предвечернего завтрака я почувствовала себя гораздо лучше. Расплатилась с официантом и по дороге назад, проходя мимо цветочного магазина, купила подарок для Бен Хассана: двенадцать лилий на длинных стеблях. Да, от него за версту разило хитростью, но он не вышвырнул меня на улицу, а в данный момент я нуждалась в его гостеприимстве. Да и моя мама вылезла бы из могилы, чтобы отчитать меня за то, что я пренебрегла одним из ее ключевых правил хорошего тона: никогда не ходи в гости без подарка.

– Лилии! – воскликнул Бен Хассан, когда я вернулась в его дом. – Как вы узнали, что это мои любимые цветы?

– Догадалась.

– Наверно, думаете, что я одержим мыслями о смерти?

– А это так? – спросила я.

– Когда весишь двести кило и не в состоянии пройти более двух кварталов без боли в груди, лилии действительно напоминают тебе о том, что река Стикс протекает где-то неподалеку. Но за подарок спасибо.

– Что касается мыслей о смерти… я знаю, что мой муж сейчас в Уарзазате. Она там живет, да?

Бен Хассан поджал губы.

– Пол предупреждал, что вы крайне обстоятельная женщина, как и подобает человеку вашей профессии. Более предметно мы поговорим за ужином. Гостевая ванная, если помните, через две двери направо. Если бросите свою одежду в коридор, Омар позаботится о том, чтобы к нашему возвращению сегодня вечером она была выстирана и выглажена. Не отправлять же вас в Штаты с ворохом грязного белья, верно?

– У каждого из нас есть свое грязное белье, не так ли, monsieur? – заметила я.

Ванная оказалась тесной, душевая кабинка – крошечной, сам душ к стенке не крепился, приходилось поливать себя вручную. Но вода была относительно горячей, напор достаточным. Приятно было выпростаться из одежды, в которой я путешествовала и спала последние двадцать четыре часа. Приоткрыв дверь ванной, я бросила ее в коридор.

Надев обновки, которые я недавно купила, я поймала свое отражение в зеркале. После восьмичасового сна темные круги под глазами посветлели. Душевная тревога, конечно, не улеглась, но, если выспаться и принять горячий душ, гораздо легче ориентироваться в обстоятельствах, когда вся твоя жизнь – моя жизнь – встала на дыбы.

– Ну вот, вы уже и сияете, – заметил Бен Хассан, когда я, идя по коридору, нашла его вместе с Омаром за работой в комнате, где на столах высились стопки паспортов разных цветов.

– Я крайне признательна вам за доброту.

– Меньшего вы не заслуживаете, madame. Тем более что за последние часы вам пришлось узнать массу нелицеприятного. Хотя сам Пол по доброй воле никогда не решился бы прямо посмотреть на разбитый корабль, коей является его жизнь. Да и кому это понравится?

Бен Хассан помолчал, как будто ожидая от меня ответа на последнюю реплику. Потом шепнул что-то по-арабски Омару. Тот встал из-за ламинатора, на котором изготавливал бельгийский паспорт, и прошел мимо меня.

– Пора выпить киру, – сказал Бен Хассан, – если вы не возражаете.

– Да, я бы не отказалась.

– Рад это слышать. Как истинный мусульманин, я верю в Аллаха и в неизбежность того, что однажды я войду в райские врата, где наконец-то избавлюсь от своей тучной оболочки, и остаток вечности буду парить на небесах. Но как плохой мусульманин, я считаю, что трудно прожить день, не побаловав себя алкоголем один, два или три раза. В принципе я с подозрением отношусь к людям, которые не пьют. Пол спиртным чрезмерно не увлекается… пока мир не восстает против него.

– Значит, он много пил вчера вечером, когда был здесь?

– Естественно. Особенно после того, как дочь захлопнула перед его носом дверь. Однако об этом чуть позже. Позвольте спросить, как вы узнали, что он отправился в Уарзазат?

Я объяснила, что у нас есть кредитные карты на совместный счет и через Интернет можно отследить все расходы по нему.

– Вы и впрямь Большой брат[88].

– Едва ли. Если бы я наблюдала за ним более пристально, давно бы уже узнала про его тайну.

– Точнее, тайны.

– Да, как выяснилось, у него их много. Однако позвольте спросить вас кое о чем. Пол сбежал без паспорта. Как же ему удалось попасть на рейс «Ройял Эр Марок»?

Бен Хассан криво улыбнулся и рукой обвел комнату, в которой мы находились:

– Полагаю, вы и сами уже догадались.

– И какой у него теперь паспорт?

– Британский.

– Сколько вы с него взяли?

– Обычно я беру десять тысяч дирхамов.

– Теперь понятно, на что он снял вчера эту сумму.

– Вы исключительно сообразительны. Но должен уточнить, что десять тысяч дирхамов – это моя цена для «друзей и родных». Если фальшивые документы нужны кому-то, у кого проблемы с властями или кто должен исчезнуть без следа, цена значительно выше.

– Вы проявили великодушие по отношению к своему давнему другу.

– Можно и так сказать.