К нам едет Пересвет - Захар Прилепин

Глядя на вас, я хочу, чтоб вы прожили тысячу жизней, накапливая рубль за рублем, и чтобы вас ограбили дважды подряд на все эти рубли. И чтоб еще тысячу лет прожили вы в Приднестровье, а следующую тысячу — в Абхазии, и далее везде, особенно в Чечне, и не важно, какая у вас там будет национальность: русская, чеченская или еврейская.

Ай, как дрогнул зрачок, ну-ка перечитайте еще раз абзац выше, вдруг там что не так, нет ли там чего такого.

И главное, чтоб после всех этих ограблений вы так и остались жить в стране пустой, бессмысленной, нищей и ничтожной, лишенной и космоса над головой, и твердой почвы под ногами, и гордости за то, что вы, ее дети, здесь родились, а не на другой щеке земного шара.

Потому что, сколько ни грабили и ни мучили отцов моих и дедов, вот это чувство — радости и гордости — их не покидало.

Я, впрочем, о своих отцах и дедах говорю, а не о ваших. Ваши не знаю, что чувствовали, я за них не ответчик.

Глядя на вас, я хочу устроить над вами самый честный, самый пронзительный, самый независимый человеческий суд, потому что грехов у вас хватит на десять тысяч пожизненных сроков. Не у всех, не у всех, конечно, но у тех, кого вы до сих пор носите на своих иконах, — у них хватит, зуб даю. Осудить их, доказать их бесконечную, чудовищную вину, а потом простить, конечно, — когда все эти сроки впаяют. Простить и отпустить с миром.

Чтоб вы наконец сняли с себя эти белые одежды и презрительные лица, чтоб заткнулись говорить на тему покаяния моего народа за весь двадцатый век, за все его муки, и страдания, и Победы — и Победы, да. Какие вам и не снились, каких вы и не видели, каких вам, при вашей нынешней остервенелости, и не достичь никогда.

А мы хотим быть наследниками Побед. Так.

Потому что наша Победа вмещает всех. И даже вас там примут, и приютят, и пожалеют.

2008

Ответ не Авену

В качестве эпиграфа

Как сказано в издательском предисловии к роману, «Санькя» — это история простого провинциального паренька Саши Тишина, который, родись он в другие времена, вполне мог бы быть инженером или рабочим. Но «свинцовая мерзость» современности не дает ему таких шансов, и Сашка вступает в молодежную революционную партию в надежде «изменить мир к лучшему». С тем, что мир наш сегодняшний не вполне совершенен, я спорить не собираюсь. Но вот эти умозаключения о невозможности нормального в нем существования и революции — тут уже моя рука тянется к пистолету. Почему вместо того, чтобы заняться обустройством собственной жизни: посадить дерево, построить дом, постирать носки, прочитать на ночь сказку ребенку — надо сначала долго ничего не делать, а потом, бухнув, взять палку и раздолбать все вокруг… я чувствую даже не столько ненависть, столько брезгливое изумление.

Обсуждать нравственную порочность и социальноэкономическую неэффективность подобных взглядов скучно. На эту тему уже написаны тысячи книг. Но этот вирус (левизны, разрушения, социализма) в большей части мира (отсталого во многом именно благодаря ему), кажется, непобедим. И пишутся все новые и новые статьи — Валерия Ильинична Новодворская выдает по одной в неделю. Не помогает.

И я вот думаю, откуда это берется. Ведь вроде все очевидно — результаты, как говорится, налицо. И очевидно вроде, что противопоставить мерзости и хаосу внешнего мира можно только порядок и чистоту мира своего — именно боязнью идущего из «большого» мира хаоса объяснял Александр Блок образцовый порядок на своем столе. Так нет! Все новые адепты глобального «изменения мира к лучшему» пополняют революционные кружки.

Я тому вижу несколько причин. Прежде всего, действительно, есть большая группа людей, которые чувствуют фундаментальную несправедливость мира острее прочих. И видят цель своей жизни в том, чтобы по мере сил эту несправедливость уменьшать, думая не о себе, а непосредственно помогая людям. В нормальных условиях именно из них рекрутируются священники, активисты различных благотворительных организаций и т. п. Однако если к церкви нет большого доверия, а инфраструктура благотворительности почти отсутствует, то «соблазнение» таких молодых людей левыми партиями, тоже вроде бы всеми силами защищающими интересы слабых, вполне естественно.

Проблема, однако, в том, что лидерами левых партий, особенно готовых к насилию, становятся отнюдь не святые. И причины, которые ведут в политику этих потенциальных лидеров, тоже совсем не такие, как у «святых», — значительно более личные. Главные, на мой взгляд, три: неудовлетворенные амбиции, лень и страх. По поводу амбиций все просто — есть немало людей, которые, особенно в молодости, не могут смириться с мыслью, что они не лучше других, что нет у них никаких особых талантов. И вместо того чтобы, работая ежедневно, бороться со своими «природными» ограничениями, они винят мир в фундаментальной недооценке себя. И от этого мир ненавидят. Думаю, именно так ненавидели мир все большие диктаторы — Ленин, Гитлер, Сталин.

На своем более «бытовом» уровне таков и герой романа Прилепина. Быть обычным, таким же, как все, не совсем «лузером», но и не очень успешным — нет никаких сил. Как учили: «Если быть, то быть первым». Но если не получается первым, тогда буду «никаким». А мир ваш, не давший мне достойного места, порушу. Иными словами — на «Бриони» не хватает, обычный костюм носить западло — надену заштопанный свитер в масляных пятнах. И, конечно, смириться с тем, что те, кто успешен, эту свою успешность заслужили талантом, работой, нет никакой возможности. Или «повезло», как говорил у Булгакова поэт Рюхин о Пушкине, или, что более натурально в наших условиях, украли, награбили, жируют за счет трудового народа. Цитат на тему «украли» в романе «Санькя» немало — не буду и приводить.

Ощущение собственной недооцененности так бы и оставалось проблемой отдельных людей, если бы подобно инфекции не передавалось от одного к другому. И не становилось частью национального характера. Инфекция уж больно заразная — слишком успокоительно и приятно чувствовать себя обиженным миром. Особенно в толпе, которая в едином порыве сливается в вере, что недооценили не тебя, а нас — народ и страну. И вот уже не отдельный человек, а вся нация пытается быть «не как все». Действительно, нам-то зачем эти скучные буржуазные ценности — чистые города, хорошие дороги, надежная медицина? У нас свой, «третий путь». Мы — «страна-мессия».

Мне, кстати, раньше казалось, что более или менее естественно не любить наследственных богатеев, тех, кто, ничего не свершив, родился «с серебряной ложкой во рту». Мой собственный опыт наглядно подтверждал, что второе поколение богатых разительно и не в лучшую сторону отличается от первого, пусть даже оно — поколение детей — и окончило лучшие школы. Ни трудолюбия, ни талантов — просто повезло. Где здесь справедливость? Но я ошибался. С «повезло» большинству гораздо легче мириться, чем с успешностью соседа, начинавшего с того же, что ты. Так же, как и с успешностью соседней страны, которая еще недавно ела из наших рук, а теперь…

Немного о соседстве. Захар Прилепин вырос в городе Дзержинск Горьковской области. Для тех, кто не знает, это один из главных центров химической промышленности бывшего СССР. И, соответственно, один из самых вредных для проживания городов мира. Хотя рядом, буквально за углом, в нескольких десятках километров находятся два не намного менее вредных поселения — города-соседи Балахна и Правдинск. В них располагаются мощности целлюлозно-бумажного комбината «Волга» — в свое время тоже крупнейшего в СССР и не менее вредного и безжалостного к своим работникам.