В преддверии бури - Ирэн Рудкевич

— Чего госпожа изволит?

— А что есть? — с видом завсегдатая разнообразных таверен и харчевен поинтересовалась я.

— Эль, пиво, брага, золотое имперское и местное деревенское, — заученной скороговоркой выдал тот.

— А из еды?

— Баранина на рёбрышках, — мальчонка задумался, вспоминая — видать, гости этой таверны обычно предпочитали еде хмельные напитки, как, впрочем, и в большинстве подобных заведений. — Похлёбка с потрошками, коренья пареные.

— Неси баранину, — от осознания, что сейчас появится еда, желудок радостно заурчал. — И что-нибудь, чтоб согреться, но не напиться.

— Сию минуту, госпожа, — мальчишку как ветром сдуло, только пятки сверкнули.

Ждать и вправду не пришлось: вскоре передо мной аппетитно дымились выложенные на глиняное блюдо рёбрышки, а рядом стояла кружка какого-то ягодного варева, полностью лишённого хмеля. М-м, вкусно.

— А скажи-ка, малой, — остановила я подавальщика, собравшегося уж было шмыгнуть обратно за стойку. — Нет ли в таверне свободных комнат? И почём стоит снять?

— Есть, чего ж нет, — тут же подобрался мальчишка, — Злот в неделю. Это, госпожа, для Тамры не дорого, на ратушной площади целых пять возьмут за тот же срок. Да и готовят там плохо, по секрету вам скажу. На сколько снимать будете?

Я усмехнулась — хороший из мальца трактирщик вырастет, хваткий, смышлёный, эк он ловко свою таверну расхвалил, а прочие обругал. Не зря хозяин его в услужении держит.

— Коня найдётся куда пристроить? У коновязи стоит, рыжий.

— Найдётся, госпожа, — кивнул мальчишка, вытирая руки о передник. — У нас тут только с виду места мало, а на деле и конюшня есть, и баня, и двор с отхожими удобствами, вон, дверка неприметная за лестницей. А за коня ползлота в неделю берём, это с кормёжкой и уходом. А ежели сами будете ходить, так четверть. Так на сколько останетесь?

— На пару недель, — прикинув запасы денег, решила я. — А там посмотрим, может, ещё задержусь. Конюх у вас хороший?

— Конечно, госпожа, — очень искренне обиделся подавальщик. — Плохих не держим, у нас тут для добрых господ таверна, а не проходной двор для сброда.

— Тогда и коня пристрой, с уходом.

— Сию минуту, госпожа. Вот только, — мальчишка слегка замялся, переступил неуверенно с ноги на ногу.

— Что такое? — удивилась я.

— Вы деньги-то покажите, — неожиданно покраснев, выпалил он. — А то, бывает, ходють тут всякие…

Вот оно как, мальчонка-то, оказывается, не столь уж опытен, как хочет казаться. Но если по тем, кто выпить зашёл, научился уже платежеспособность определять, то вот с постояльцами испытывал трудности, редко, видать, комнаты тут снимали.

Я рассмеялась, окончательно вогнав мальчишку в краску. Вытащила из кошелька деньги, выложила на стол — их тут же сгребла в карман ловкая мальчишеская рука.

— На две недели комната и постой для коня с уходом, — выпалил он. — Вперёд уплочено. Сейчас ключ принесу, вверх по лестнице, дальняя справа, самая уютная — труба печная рядом проходит, не замёрзнете. И с конём вашим всё исполню, не извольте беспокоиться.

Я кивнула, отпуская мальца, и принялась за еду. Ребрышки оказались сочные, хорошо прожаренные — я даже застонала едва слышно от удовольствия, вгрызаясь зубами в мясо.

— Нравится ли госпоже еда? — снова возник за плечом подавальщик. — Вот ключ ваш. Может, ещё чего пожелаете?

«Пожелаю», — решила я, довольно откидываясь на спинку стула и поворачиваясь к мальчишке.

— Как тебя зовут?

— Каем кличут, — настороженно буркнул он.

— А скажи-ка мне, Кай, — я доверительно понизила голос. — А не ищет ли кто в Тамре работников?

Мальчонка в недоумении нахмурился, с серьёзным видом почесал подбородок, припоминая:

— Ну, кузнецу вроде подмастерье требовался, но то мужская работа. В дом старосты городского прачку новую ищут. Или вот на рыбном складе сортировщики нужны, могут и женщину взять. Хозяин вот тоже, как вернётся, наверняка будет помощника нового искать, старый ушёл позавчера. Но вас он не возьмёт, ему мужик умный да наглый нужон, чтоб, значится, и с делами торговыми справлялся, хозяину помогал, и чтоб буйных посетителей выпроводить мог.

— Ясно, — задумалась я, пребывая не в восторге от перспективы стать прачкой. — А есть ли у вас тут место, где наниматели объявления пишут, что ищут работников?

— Есть, конечно, — удивился моей неосведомлённости мальчишка. — У ратуши большая доска приколочена, сложно бывает место свободное найти. Да вы сходите завтра сами, работы в Тамре всегда много, уж найдёте, что по душе да по силам будет.

— Ладно, Кай, спасибо, — улыбнулась я и протянула мальчонке мелкую монетку, которую он тут же проворно спрятал в рукаве. — Иди пока, я позову, если что-то понадобится.

* * *

— Ты что же это такие цены ломишь? Сто злотов за какую-то специю? Совсем совесть потерял?

Возмущенный голос набатом ворвался в уютную утреннюю тишину, выдергивая объятый сном разум из сладкого покоя. Я лениво открыла глаза, щурясь от заглядывающих сквозь окно ярких солнечных лучей, и замерла, прислушиваясь. Голоса доносились снизу, из общего зала, громкие, раздражённые — двое торговцев спорили друг с другом о какой-то специи и цене.

— Дык специя-то редкая, драконья, сам с трудом достал, с кочевниками едва сторговался. А потом вёз — дороги нонче опасные, разбойников развелось, сам знаешь. Так что ж мне теперь, столько вытерпев, за бесценок товар продавать?

— Знаю я тебя, небось, урвал дешевую подделку в имперской провинции, а выдаешь за драконью, навариться хочешь, сквалыга!

Сон стремительно таял, будто убегал от голосов, его прозрачные, ласковые лапы разжимались и, скользя вдоль стен, прятались в углах комнаты. С досадой — наконец-то постель, а выспаться всё равно не вышло, — я выпростала ноги из-под добротного шерстяного одеяла, плеснула в лицо пригоршню ледяной воды из стоящего подле окна маленького тазика, и огляделась — вчера сил на это уже не оставалось, и, дойдя до комнаты, я просто упала на кровать и мгновенно уснула, даже не раздеваясь. Доставшаяся мне комната была хороша — небольшая, но чистая, белье свежее, без дырок, в углу возле двери ещё тёплая стенка дымохода: сразу видно, хозяин таверны дело свое любит и ведёт честно, а не пытается, как другие, слукавить да соломенную подстилку за перину выдать. Он-то, небось, внизу и спорит про специю эту.

— Сию специю я всегда за пятьдесят злотов у Котлена брал, никогда он больше не просил, знал же! Но он и возил настоящую, а не эту подделку! Этой цена — двадцать пять, и то только по дружбе.

— А нет боле твово Котлена, старый был, вот и помер. Я теперь заместо него. Хочешь — покупай за сто, не хочешь — найду, кому продать, да только ты тогда без специи останешься. Как блюда свои готовить будешь? Гляди, как бы не разбежались все твои посетители!