Трон фараона - Андрей Посняков

Так вот он – свет! Во-он в той штольне. Желтоватые дрожащие отблески. Факел? Или свеча?

Максим на цыпочках подобрался к штольне, выглянул… и с удивлением увидел перед собой даже не залу, а комнату! Обычную комнату с двумя картинами, старым конторским столом и керосиновой лампой! За столом на колченогом стуле спиной к юноше сидел какой-то человек – нет, не Сетнахт. Седой, в темно-синем мундире… и даже при сабле!

Черт побери… Это что еще за маскарад?

И вдруг, словно почувствовав на себе недоумевающий Максов взгляд, – такое ведь тоже бывает! – сидевший резко обернулся. Настолько резко, что молодой человек не успел скрыться… да, честно говоря, не очень-то этого и хотел – уж больно стало любопытно.

– Бон суар, месье, – казалось, без всякого удивления, даже как-то устало и буднично произнес незнакомец с саблей. – Святая Мария, кто бы знал, как вы все мне надоели!

– Надоели? – на языке Черной земли переспросил Максим. Потом, моргнув, перешел на французский: – О, извините, месье, я просто заблудился.

– Заблудился, хм. – Седой махнул рукой. – Все вы так говорите! Присаживайтесь, будем составлять протокол. Судя по одежде – собрались на гулянье? А где сегодня маскарад? На Монмартре? Ах да, в саду Тюльри. Не замерзнете босиком-то? Впрочем, ваше дело – никто же вас не неволил. В конце концов, каждый сходит с ума по-своему, верно? Вот и я говорю… Вы садитесь, садитесь, месье. Вон, видите, у стены – скамеечка. Берите ее и присаживайтесь ближе к столу, вам ведь расписываться придется, господин нарушитель!

– Нарушитель? – Макс уже догадывался о том, что с ним произошло. Еще бы не догадаться!

Только все равно, как-то здесь все странно. Эта керосинка, сабля…

Желтоватый свет горелки освещал стоявший на столе замызганный чернильный прибор, конторскую книгу в черном коленкоровом переплете, дымящееся в чашечке кофе и разложенную на старой газете нехитрую трапезу – сыр, лук, булочки с маслом.

Внезапно ощутив приступ голода, Макс сглотнул слюну и моргнул.

– Нарушитель, нарушитель, уж так выходит, – ухмыльнувшись, закряхтел старик – да-да, старик, лет, наверное, шестидесяти или что-то около. – Только не говорите мне, месье, о том, что в первый раз слышите о запрете префектуры, наложенном на посещение катакомб частными лицами!

– В первый раз слышу, – присаживаясь на скамеечку, обалдело кивнул Максим. – Клянусь Амоном… Тьфу! Ей-богу!

– О! Да вы, кажется, не француз? – наконец заметил седой. – Хотя говорите неплохо, очень даже неплохо. Кто же вы? Англичанин? Голландец?

– Русский, – молодой человек не стал врать – к чему?

– Русский?! Так я и подумал! Верно, какой-нибудь князь? Ваш маскарадный костюм, видно, немалых денег стоит… Скажите, вот это ожерелье – неужели настоящее золото?

– Позолота, конечно, – хмыкнул Макс. – Но вы правы, обошлось все недешево.

– Ах, молодость, молодость. – Старик покачал головой. – И на что только вы тратите деньги!

Молодой человек только сейчас понял, как он выглядит в глазах вот этого человека. Длинная, до колен туника-калазирис из полупрозрачной гофрированной ткани, поверх нее, на бедрах, повязка, узорчатый передник, пояс с кинжалом, ожерелье, браслеты – как же без этого? Обычная одежда уважающего себя египтянина. Парика, правда, не было, да и не любил Максим парики, обходился собственной шевелюрой…

– Так, значит, говорите, русский?

– Русский, русский… э-э-э… студент!

– Ну понятно, что студент. Сорбонна! А какой факультет, позвольте полюбопытствовать?

– Исторический.

– Ого! Так, верно, не только из праздного любопытства наведались в катакомбы?! – Старик засмеялся и пригладил бородку рукой. – Только вот одежку выбрали… Что, сразу на гулянье? В Тюильри?

– В Тюильри, – утвердительно кивнул Макс.

– Ах, молодежь! И все же – как я вам завидую! В наше время, конечно, вот так вот, как вы сейчас, нельзя было куда-то пойти. Зато все было дешево, куда дешевле, чем сейчас. Да что там говорить, до войны кофе стоил по два франка за фунт! По два франка! Можете себе представить? А сейчас – три франка и двадцать сантимов! Все подорожало, все. Вино – вместо восьми десятков сантимов за литр – франк! Сахар – восемьдесят вместо шестидесяти… Ох, цены, цены, куда же вы катитесь? Кстати, хотите кофе?

– Охотно. Сказать по правде, давно хотел вас попросить.

– Так попросили бы! Я хоть и на службе, а все ж не зверь… – Старик улыбнулся и погрозил юноше пальцем: – А штраф вам все же придется уплатить, не думайте! Вы пока пейте… – Поднявшись, он отошел в угол, взяв стоявший на маленькой тумбочке кофейник красноватой, захватанной пальцами меди и чашку. – А я – меня, кстати, зовут месье Перишо, а друзья называют старина Перишо или даже старина Жорж, – я схожу за квитанцией. Сейчас как раз должен прийти месье Агиро, жандарм, он всегда в это время заходит. Так я ему скажу: никакого сопротивления вы не оказывали, вели себя достойно. Гм-гм… Не знаю только, отпустят ли вас жандармы в этом платье? Скорее всего, вряд ли вы попадете на гулянье. Ну да ничего, все еще у вас впереди.

По-стариковски ворча, месье Перишо налил в чашку ароматный напиток, поставил кофейник на стол и направился в смежную комнату за обитой коричневатой клеенкой дверью.

– Вы пейте, пейте… Я сейчас. Живо.

Поставив на стол чашку, Макс живо придвинул к себе газету и ахнул: «Фигаро». От 5 апреля 1876 года!!!

Тысяча восемьсот семьдесят шестой!!! Вот так-то!

Однако не следует тут засиживаться. Старик вроде бы ничего, но ведь сейчас жандармы придут, а с ними как-то не с руки встречаться. Запрут еще… не в участок, так в психушку – приятного мало!

Рассудив так, Максим, углядев еще одну дверь – деревянную, с двумя створками, – осторожно поднялся и, на цыпочках подойдя к ней, быстро покинул комнату. Теперь он оказался в небольшом коридоре с высокими застекленными окнами, сквозь которые с синего вечернего неба весело подмигивали звезды.

Мир фантомов! Людской муравейник Парижа!

Даже днем осаждают вас призраки тут,

И, как в узких каналах пахучая жижа,

Тайны, тайны по всем закоулкам ползут.

Шарль Бодлер. «Семь стариков». Пер. В. Левика

«Генеральная инспекция каменоломен» – гласила обшарпанная вывеска на неприметной, выкрашенной темно-зеленой краской будочке, из которой только что вышел Максим, направляясь… направляясь…

А черт знает куда направляясь!

Париж! Девятнадцатый век! Господи… Еще даже Башня не построена! И холодно как… ноги замерзли, да и вообще – не Египет. Брр!!! Так и заболеть можно.

Завидев впереди людей, молодой человек поспешно свернул с площади на широкую, освещенную газовыми фонарями улицу и, скосив глаза, прочитал на одном из домов вывеску – «Бульвар Распай». Вот оно что. Так, значит, эта неприметная площадь – площадь Данфер Рошро! Которая еще так не называется… или уже называется? А где же знаменитый лев? Не заметил… Или просто не обратил внимания. Черт! Впереди снова показались люди – какая-то шумная компания. Максим уже приготовился куда-нибудь свернуть или хотя бы укрыться за деревьями, как вдруг…