Любовь в никогдабре - Ольга Белозубова

Марианна вскочила с мягкого дивана, потупила взгляд, засопела, надула напомаженные губки и задумалась… на целых пять секунд. А потом кивнула.

Ай да я, ай да молодец — как четко выбрал цель среди сотни вариантов! Люблю сговорчивых девушек. Я ухмыльнулся, снял пиджак, бросив его на спинку дивана, подошел и протянул руки к ее талии, затаив дыхание.

Криков не услышал, наоборот, Марианна прижалась ко мне и впилась в мой рот своими губами, точно пиявка.

«Ни-че-го… Ничего, черт подери! Никаких ожогов или волдырей! Как это возможно?»

Я целовал девушку, руками беспрепятственно исследуя ее стройное тело и подспудно ожидая, что она вот-вот заорет. Но нет… Через несколько минут она добралась до ремня моих брюк. И тут я понял две вещи: я точно не обжигаю обычных девушек и… не хочу Марианну.

Отстранившись, бросил гораздо резче, чем собирался:

— Эксперимент окончен!

Застегнул ремень и взял серый пиджак. Раздосадованная девушка попыталась что-то сказать, но я остановил ее на полуслове, достал пухлый конверт из пиджака и бросил на диван.

— Можешь не провожать! — рыкнул напоследок и выскочил из ее квартиры.

 ***

Пока летел обратно в Горнолуч, успел разозлиться, словно тигр, которому в зоопарке мяса не доложили, — разве что пар из ушей не шел. Решил: прилечу и снова попробую прикоснуться к хранительнице.

И мне все равно, согласится она или нет. И все равно, что ночь на дворе. И все равно, что может разораться. Потому что это ее вина, как пить дать ее!

Во дворе я превратился в человека и, словно ураган, понесся к ее комнате.

Через несколько мгновений уже стоял возле двери и тянулся к дверной ручке.

Алексей

Я схватился за ручку двери, намереваясь войти к Злоключению, да так и застыл на месте.

«Алексей, ну ты просто чемпион по завоеванию женских сердец… Войдешь, коснешься, снова обожжешь, и она сразу тебя как полюбит, как полюбит! Наверняка и навсегда! Впрочем, иди, только после этого можешь выбирать место для уютного гнезда, в котором и помрешь зимородком. Давай, герой, вперед».

Да, я был как никогда рад, что голос рассудка всё же пробился сквозь эмоции, отдернул руку, постоял еще несколько мгновений в тишине и темноте и отправился в кабинет несолоно хлебавши.

Там плеснул в бокал виски, сел в любимое кресло и уставился на выключенный монитор. «Даже если хранительница и правда причастна к творящейся хрени, насилием я точно ничего не решу. И дело, получается, не в воздержании. Я, конечно, могу еще проверить на нескольких девушках, только что-то мне подсказывает, что касаться не могу лишь Злоключения».

Я начал комкать листы бумаги и швырять их в стоящую в углу корзину, причем без единого промаха. Впрочем, я хорош во всем, за что берусь. Кроме — пора уж признать — тех ситуаций, когда дело касается хранительницы.

«А вдруг это действительно дело рук Злоключения? — вспышкой пронеслась в сознании мысль. — Защитная магия хранительниц, черт их дери, или еще что. Она же может и не знать, раз ничего не помнит».

Я в который раз за время общения с Валерией заскрежетал зубами.

«Вот гадство!» С силой долбанул кулаком по столу. Легче не стало. Ну, вот и как теперь быть? Хранительницу в постель затащить не могу, с другими не особо хочется… Кому расскажешь — засмеют же. Без пяти минут лидер клана — чуть ли не импотент!

Чур меня, чур… Я потряс головой, представив себя немощным старикашкой с трясущимися руками и морщинистым увядшим телом, у которого о сексе остались лишь светлые воспоминания. Бррр… Нет уж, завтра же всё выясню у своих!

Изрядно наклюкавшись, хотя обычно я против усердных возлияний, отправился спать. Завалился на любезно расправленную домработницей кровать, даже не раздеваясь.

И снова оказался в уже знакомом храме Высшего, в той самой комнате с прозрачным пьедесталом посередине.

«Что я тут делаю?»

Осмотрелся: никого, пусто и тихо. И вдруг над пьедесталом снова появилось алое облако, как в прошлый раз. А внутри окруженная огнем мужская фигура.

Я замер в ожидании, и голос Высшего не заставил себя ждать:

— Алексей! Я здесь, чтобы сообщить тебе еще кое-что важное: последние три месяца до инициации ты не можешь касаться хранитель…

И тут я не выдержал и перебил Высшего:

— Как так?! Почему я могу касаться остальных женщин, а ее — нет? В чем причина? Что за несправедливость?!

— Ты как всегда нетерпелив, сын мой, — по-доброму улыбнулся Высший и добавил: — Это не навсегда, просто взаимодействия на физическом уровне невозможны без истинной любви…

«Э-э-э… Во загнул!» Но признавать, что не совсем понял мысль Высшего, не хотелось, и пока я думал, уточнять или нет, он взял и испарился.

А я проснулся.

Чувствовал себя так, будто спал не на мягком матраце, а на тюфяке, набитом камнями. Тело ломило, а во рту будто Сахара, так хотелось пить.

Вот так да… Вот это я влип…

Чтобы взбодриться, пошел в душ и долго стоял под струями прохладной воды и пил прямо из крана, а потом вернулся в кровать. Правда, сомневался, что смогу уснуть.

«Физические взаимодействия невозможны без истинной любви…»

Ну, и как разобрать эту заумную речь? Нет, все слова я понимал, в уме мне не откажешь, но с ходу их расшифровать не получалось. Прикосновения невозможны без любви с моей стороны? «Да ну, это полный бред!» Я аж головой потряс, чтобы избавиться от этой неприятной и глупой мысли как можно скорее. Нужна любовь с обеих сторон? Три раза ха-ха. Высший не стал бы так подставлять нас, могучих магов. Это же за гранью просто!

«Так, Алексей, давай рассуждать логически. Что говорил Всевышний до этого? Что хранительница должна любить, чтобы заклинание сработало. Так? Так. А раз для заклинания нужна ее любовь, значит, и для касаний — тоже. Это уже похоже на правду».

Но только я начал радоваться, как вспомнил о главном. Аж в холодный пот бросило. Понять, кто в кого влюбиться должен, — это лишь первая ступенька лестницы. Последняя теперь тоже известна — любовь хранительницы. Только вот что посередине?

Как влюбить в себя хранительницу, к которой даже прикоснуться нельзя?

И тут внутри словно лампочка зажглась, меня осенило.

«А ведь может выгореть! Завтра же с утра и начну».

Алексей

«И как я сразу не догадался спросить?»

Раннее утро, а я уже летел в соседнюю деревню инниферов, что находилась в пятидесяти километрах от нашей. Летел к Виктору Воронцову — товарищу по «уроку», которого тоже скоро ждала инициация. Правда, его время придет на несколько недель раньше.