И пришел с грозой военной… - Константин Калбазов

А может, все же не вмешиваться? Ну, допустим, им удастся сдержать японцев на цзиньчжоуских позициях – что выходит в этом случае? А ничего не выходит. Там уже командует Фок, а стало быть, толку все одно не будет: не станет он держаться за ту позицию. Вот Сережа… Получается, что Звонарев непременно будет участвовать в том бою. Ну и что, ведь он не станет идти в штыковую, их задача – обеспечение артиллерийской поддержки. Прорвутся японцы – бронепоезд спокойно отойдет, попытаются взять нахрапом – получат по зубам от двух десятков пулеметов. Тут главное, чтобы командир этого сухопутного линкора сам не отправился крушить правый фланг японцев. Тут все зависит от того, что Путилов успеет сотворить с дорогой. Если успеет закольцевать… Лучше не надо. Тогда есть все шансы, чтобы поезд прошелся по позициям японцев, но тогда подвергнется опасности. А под обстрелом морских орудий он, значит, будет в безопасности? Нет, нужно срочно как-то вытягивать оттуда Звонарева. Но как?

– Сережа, – когда большое начальство убыло, обратился Антон к Звонареву, – может, ну его, этот бронепоезд, да и не бронепоезд это, а так. Может, все же организуем перевод на другой?

– Ты что же, думаешь, что его не успеют достроить? Или хочешь упрятать меня за крепкой броней?

– Ну это…

– Так кто из нас наседка?

– Ты не передергивай. Ты весь изводился по поводу наших обычных путешествий, а сам собираешься в самое пекло.

– Не выйдет.

– Что «не выйдет»?

– Строительство второго бронепоезда пока замораживается. Рабочих не хватает. Меллер, неуемная душа, на складах нашел еще четыре стодвадцатимиллиметровых орудия Викерса, вместе со станками, правда, все комплектующие были разбросаны не пойми как, но ищущий да обрящет. Так что в срочном порядке начинаем ладить вторую подвижную батарею. Да еще и вагон погреба начинаем делать из двухосных платформ, чтобы запас снарядов посолиднее был. Управиться должны будем гораздо быстрее – все же паровоз уже практически готов.

– А паровоз-то потянет?

– Потянет. Брони-то практически никакой, а основной вес именно она и дает. Так что будет у нас две батареи, да еще подчиняющиеся морскому командованию, считай, Макарову.

– Понятно, – безнадежно махнул рукой на Звонарева Антон. С другой стороны, он и ожидал чего-то подобного. – С укреплениями, по ходу, ничего не выгорит.

– А если непосредственно к Третьякову? Это ведь ему там насмерть стоять.

– Попробую, но сомневаюсь, что будет положительный результат. Насколько мне помнится, несмотря на то что он был далеко не глупым командиром полка, он все же ходил в любимцах у Фока, а этот уже сдал позиции на перешейке, только ждет, чтобы японцы подошли.

Надежда на то, что командир выставленного на передовые позиции полка будет несколько меньше прислушиваться к мнению из штаба, развеялась в прах. Третьяков с пониманием выслушал предложение Песчанина, а затем вежливо заметил, что подумает. На этом все и заглохло. Он так и не решился вносить изменения в уже утвержденный план строительства полевых укреплений. Что еще можно было предпринять в данной ситуации? Да пожалуй, и ничего. Разительные перемены могли произойти только при смене командования. Даже старый маразматик генерал Надеин – и тот сделал бы больше для обороны перешейка, а стало быть, и полуострова в целом, хотя бы потому что стоял бы на позициях до последнего. А чего вы хотите, старая школа, ветеран русско-турецкой войны, герой Шипки, соратник знаменитого генерала Скобелева.

Посетил Антон и Гаврилова, уединившегося неподалеку от китайской деревеньки с труднопроизносимым названием, которого Песчанин так и не запомнил. Что сказать. Новоявленный подпоручик, командир отдельной ополченческой роты, с завидным упорством выбрасывал на ветер деньги концерна, мошна которого была и без того не бездонной. Вокруг полевого лагеря постоянно слышались винтовочные выстрелы, злое таканье пулеметов, залихватское «ура», разрывы гранат, рявканье полевых пушек, глухие и вместе с тем звонкие хлопки минометов. Одним словом, вся эта какофония безошибочно указывала на то, что здесь происходит самый настоящий бой, причем бой напряженный и кровавый.

– Семен, а тебе не кажется, что ты того… Сейчас в Артуре сдуру решат, что тут началась десантная операция японцев, и начнется.

– Во-первых, здесь очень неудобное место для десанта и только полный идиот решит высаживать тут войска. Я бы не стал высаживать даже свою роту. Во-вторых, эти учения согласованы лично с генералом Стесселем, или с Верой Алексеевной, что, впрочем, одно и то же. Он, кстати, порывался здесь присутствовать, но супруга настояла на том, что это лишнее.

– Чего это она? Удобная возможность, чтобы муженек поиграл в солдатиков, понюхал пороху и в то же время был бы в полной безопасности.

– Я был очень убедителен, когда просил Веру Алексеевну упросить его превосходительство дать мне немного времени, чтобы привести подразделение в порядок.

– Ну и подношение в фонд Красного Креста?

– Это как водится. Слушай, ну и аппетиты у ее превосходительства. Чтобы иметь возможность спокойно проводить учения, мне пришлось раскошелиться еще на двадцать тысяч.

– А насколько ты еще облегчил нашу мошну? – обведя рукой окрестности, поинтересовался Антон. – Сомневаюсь, что квантунское начальство санкционировало выделение такого количества боеприпасов, а уж о том, чтобы выкупались у нас пулеметы, минометы и гранаты, я вообще ничего не слышал.

– Не тот случай, чтобы считать деньги.

– Семен, а обязательно на учениях использовать боевые гранаты?

– Для других нет, пусть учатся уже в бою, а для моих обязательно, хотя бы по одной. Остальные – только учебные хлопушки. Вот мины и снаряды – другое дело, там лишь бы вес соответствовал.

– Можно подумать, все остальное бутафорское и ничего не стоит.

– Антон, ты чего это? Я гляжу, как только Сережа в армию, прошу прощения, во флот подался, так вы с ним местами поменялись. Теперь ты над златом чахнешь?

– Будешь тут чахнуть. Пока вы тут веселились, я там в дела по самую маковку влез – ох и расходов у нас. Как только все потянем?

– Тебе не кажется, что уже немного поздно?

– Да нормально все. Людей-то подготовить успеешь?

– Должен. В роте все с боевым опытом – мало что из стражи посманивал еще до войны, так и остальных подбирал только из тех, кто участвовал в подавлении восстания, так что с подготовкой должно все срастись. К тому же рота – это так, одно название, скорее уже батальон, жиденький такой.

– Структуру расскажешь или тайна?

– Смейся, смейся. Да в общем-то все просто. Отделение, взвод, рота. Отделение: командир, пулемет с первым и вторым номером, снайпер, шесть стрелков. Взвод: командир и три отделения. Рота: командир, старшина, санитар, связист, ординарец, он же посыльный, два ездовых, три взвода, итого сто человек. Две роты, двести человек. Минометная батарея: командир, санитар, связист, ординарец и четыре отделения по десять человек, итого сорок семь человек. Взвод огневой поддержки: командир, два отделения по девять человек и четыре пулемета, девятнадцать человек. Комендантский взвод: командир, отделение обеспечения, отделение связи, медицинское отделение, отделение снайперов, всего тридцать один человек. Командир батальона и его два ординарца. Триста человек, как в аптеке. Ну еще артиллеристы при шести орудиях общим числом семьдесят человек. Сила.