Самое Тихое Время Города - Екатерина Кинн

Анастасия тупо воззрилась на Лану.

– Но этого же не может быть! Они не могут быть настоящими! Они же умерли, давно умерли! И их время ушло!

– Ну да. Пока ты с ними не подписала договора, они для тебя не настоящие. А вот подпишешь – попадешь в их власть. И вот тогда они тобой воспользуются на всю катушку. Мы-то живые. Настоящие. Нашими руками можно делать то, чего они хотят.

– И… ты?

– Да, и я. Я не могу не подчиняться. Наверное, это было бы даже приятно, если бы я уговорила себя считать все, что со мной происходит, прекрасным и правильным. Не выходит. Не выходит… – Она посмотрела на Анастасию огромными черными глазами. – Возможно, я сумею помочь тебе сбежать. Возможно, ты сумеешь помочь мне.

Анастасия не могла поверить.

– Господи, но почему тогда они не взялись за меня давно? Чего я тут делаю?

– Может, скоро возьмутся. У тебя дочка? Вот крючочек номер раз. За него и будут дергать…

Анастасия обхватила себя руками. Жар ударил в голову, в глазах заплясали искры. Дурища, как не додумалась…

– Меня вот держат здоровьем мамы, – добавила Лана.

– Что делать… а? – Анастасия схватила Лану за руку.

– Попробуй присниться дочке. Если сможешь. Ты ведь уже снилась тому человеку?

Анастасия покачала головой:

– Мне мешает какая-то тетка в красном…

Лана тревожно посмотрела на нее:

– Тогда даже не пытайся. Бежать надо. Скорее. Если ты пообещаешь, что поможешь моей маме…

– Да-да! Как отсюда выбраться?

– Я буду думать. Башня – странное место. Когда я сюда приехала, мне показалось, что она пуста. Что тут никого никогда не было. И в то же время в башне полно народу… Потом я была и внизу, и наверху. Мне все время кажется, что здесь что-то не так с пространством. И этажей куда больше, и коридоры куда длиннее…

– Лана, ты можешь провести меня туда во сне?

Лана молча кивнула.

– Только не забывай – по снам хожу не я одна.

– Ты ведь разбудишь меня, если что?

Лана улыбнулась. Впервые.

– Попробую.

Лану наяву она увидела мельком, когда возвращалась в свои комнаты после утомительнейшего, непонятного и потому очень раздражавшего ее эксперимента. Одна польза – она увидела людей «снизу». Это были двое мужчин и девушка, на груди – значки с зеленой на оранжевом змеиной «плетенкой» «Откровения». Одеты по-разному, но все странно погружены в себя, словно прислушиваются к чему-то и смотрят насквозь. Девушка была очень бледна, красива, удивительно похожа на анимэшных вампирских дам. Темные очки дополняли образ. Мужчины ничем особым не отличались. Разве что были как-то совсем незаметны. Встретишь раз – потом и не узнаешь. Девушка читала какие-то стихи, полные черной ночи, крови, красоты, страданий, полета, серебра и желанной боли. Голос ее тихо звенел, как колокольчики Аида.

От Анастасии требовалось опять нечто непонятное. Нужно было постараться «настроиться» на стихи. Анастасия мало какие стихи любила, да и в подкорке сидел только страх за Катю и желание выбраться отсюда. Думать она больше ни о чем не могла, потому в конце концов вскочила, наорала и на девушку, и на безликих мужиков, и на психолога, выскочила и побежала к себе. Конечно же кончилось тем, что ей после доставленного в комнаты ужина сделали укол. Ну тем лучше, думала она, засыпая.

– Дура ты. Тебя могут вообще на иглу посадить. Ты должна сейчас, наоборот, быть тише воды ниже травы!

– Не могу я! Тошно мне здесь! Все неправильно!

– Пошли. Я обещала. Но что мы увидим наверху, я не знаю. Если нас никто не будет пытаться увидеть во сне – считай, пронесло. Мы будем видеть, нас – нет. Если же нас целенаправленно будут «снить», то… всякое может быть.

– Всегда можно умереть.

– Не всегда это спасает, – спокойно и страшно ответила Лана. Потом коротко улыбнулась. – Сны пока мое единственное убежище. Но, боюсь, ненадолго.

Они поднимались наверх легко, как часто бывает во сне. Почти летели вверх. Коридоры были спиральны, как в раковине. Как на старинных изображениях Вавилонской башни.

– Сколько раз здесь бываю, – обернулась Лана, – столько раз мне кажется, что она все выше и выше…

Они остановились перед широкой лестницей, торжественно-мраморной, застеленной алой ковровой дорожкой, как в старых советских учреждениях. Они поднялись по лестнице мимо огромного зеркала, в котором не увидели ни единого отражения – своего в том числе.

Коридоры были обшиты темным деревом, двери с бронзовыми тяжелыми ручками и латунными табличками с номерами и именами. И здесь было полно людей. Или не совсем. Потому что некоторые были со значками «Откровения», и шаги их были слышны, и за ними тянулись тени. А другие были без теней, и шагов их не было слышно. А иногда были просто тени.

А потом Анастасия задрожала и вцепилась в Лану так, что та едва не заорала.

Потому что мимо прошел муж. Покойник.

И от него тянулась тень, и шаги его были слышны, и в зеркале было его отражение.

Он шел, и перед ним расступались все, вплоть до теней. Он вошел в дверь в торце коридора и затворил ее за собой. Вскоре туда втянулись и остальные.

– Ты с ума сошла? – прошипела Лана.

– Это мой муж… Это сон… Он же умер…

Лана странно посмотрела на Анастасию.

– Он живой, – негромко ответила она. – Он здесь главный. Его зовут Эйдолон. И он не человек.

– Он мой муж! Он же погиб, я же… Надо поговорить, я… зачем? Почему он…

– Уходим. – Лана рванула Анастасию за собой. – Кончай истерику.

Первые майские праздники 2005 года

Вот она, Госпожа Ночи, восходит на майское небо. Я люблю ее. Я вижу ее настоящий лик. Не планету, вращающуюся вокруг Земли, ату, мистическую Луну, которая проглядывает сквозь реальную. Ту, которую зовут Селеной. Или Дианой, Артемидой. У нее множество имен, но для меня она – Селена. В этом имени есть серебро и шелест ночной листвы. Я влюблен в нее с самого Начала, и потому глаза у меня полны расплавленного лунного света. В майские лунные ночи и в последние лунные ночи лета она, Госпожа моя, ближе всего к нам. И потому я просил у Господина Моего, чтобы несколько ночей в году принадлежали только мне. И тогда Он берет над Моим Городом власть, а я схожу с ума от любви… Нельзя хранить Город влюбленному безумцу.

Четверг. Утро. Телефонный звонок. Отставить кружку с кофе и взять трубку.

– Алло?

– И тебе доброго утра! – произнес на том конце утренне-бодрый женский голос. – Какие у тебя планы на выходные?