В темном-темном космосе - Роберт Шекли

Хваи в полной мере воспользовались запутанной ситуацией и бросили в образовавшуюся брешь основную часть своего флота. Один смекалистый лейтенант успел вырубить генерала Зорайна и отменил его приказы прежде, чем ущерб стал непоправимым. Битва продолжалась с переменным успехом и закончилась с неопределенным результатом. Потери Земли были ошеломляющи. Тем не менее Хваи переоценили фактор неразберихи.

Зорайн не был предателем. Он был «подконтрольным». Именно тогда впервые узнали, что это такое.

Враги оказались расой рептилоидов-телепатов. Они успешно скрывали свои способности, чтобы в решающий час обеспечить себе преимущество.

Дальнейшую информацию о Хваи раздобыл другой генерал по фамилии Лестер. Собрав группу из семидесяти четырех военнопленных, он устроил допросы с пристрастием. Специально отобранные психиатры, работавшие под началом Лестера, отличались изобретательностью и склонностью к садизму. То, как они добывали информацию, выглядело не очень красиво. Но когда они закончили, семьдесят четыре комплекта ответов сложились в общую картину. После этого пленным позволили умереть. Они приняли это с благодарностью.

Люди многое узнали о нервной системе Хваи, о том, что им не нравилось и как много того, что им не нравилось, они могли вытерпеть. Но самой важной оказалась информация о тринадцатичасовом периоде внедрения. Ее вырвали из сознания семидесяти четырех рептилий – те общались со следователями телепатически – наряду с другой полезной информацией. Воздействие рептилоидов на сознание жертвы продолжалось не бесконечно. Как только чужак оставлял жертву, к человеку возвращалось сознание. Состояние человека в этот момент напоминало посттравматический шок.

В результате была придумана система часовых отметок и процедура проверки на подконтрольность. Меллз приступил к разработке защитного устройства. Реальные военные действия временно прекратились. А генерал Лестер удостоился высшей награды Земли.

– Вы носите с собой бластер? – спросил Сканлан.

Они проговорили больше часа, пересказав по-новому большинство событий войны. Меллз объяснил, как будет работать его устройство, но Сканлан мало что понял: в истории он хорошо разбирался, а вот в остальном его научные знания нельзя было назвать фундаментальными. Он еще мог смутно представить, что подразумевал Меллз под волновым усилением, отталкивающими полями или фазовыми аннуляторами. Но то, как все они сочетаются друг с другом и как они делают то, что они делают, было выше его понимания. Главное, он уяснил, что устройство будет компактным и простым в применении.

– Бластер? Нет, не ношу. – Меллз неодобрительно покачал головой. – Моя работа – увертываться, а не отстреливаться.

– Ммм. Да, но как насчет ваших коллег на астероиде? Разве с бластером не было бы спокойнее? – Сканлан еще раз наполнил бокалы.

– Я не умею обращаться с оружием. Я бы, скорее, рассчитывал…

Дверь распахнулась – слишком внезапно для нервов Сканлана. Он подскочил из кресла и выхватил бластер. Потом уселся обратно, смущенно улыбаясь: в комнату вошла жена с одним из гостей. Однако убирать бластер Сканлан не стал.

– Прошу прощения за беспокойство, – сказала Леона. – Но доктор Шейн собирается уходить. Он хотел бы встретиться с профессором Меллзом.

– Очень приятно, – произнес Меллз, привставая. Сканлан внимательно наблюдал, как профессор и седовласый доктор пожимают друг другу руки. Не раздумывая, он занес доктора Шейна в список подозрительных лиц.

– Митч Моррис тоже настаивает на встрече, – сказала Леона мужу.

– Впустите меня, – прогудел Моррис из соседней комнаты. – Я просто хочу пожать человеку руку!

– После того как уйдет доктор Шейн, – сухо ответил Сканлан. И снова возникло странное чувство, будто бы за пределом слышимости изменился звуковой тон. В списке подозрительных лиц Моррис занял первую строчку.

В последующие дни Сканлан по-настоящему понял, что такое «подозревать». Он учился смотреть на каждого официанта и на каждого таксиста как на потенциального носителя чуждого разума. Он учился смотреть на любого, кто вступал в контакт с Меллзом – и не важно, под каким предлогом, – как на человека, скрывающего истинные мотивы. По дороге из дома в лабораторию и обратно Сканлан почти не разговаривал. Он был занят: сжимал рукоятку бластера и все ждал, ждал атаки.

Он сильно изменился. Никто из его знакомых и коллег не мог и представить, что спокойный, добродушный профессор истории практически за одну ночь может перевоплотиться в грозного вооруженного человека с недоверчивым прищуром глаз. Даже Леона встревожилась, попав под прицел бластера: она уронила чашку кофе, и это спровоцировало непроизвольную реакцию Сканлана.

От Гордона не было никаких вестей. Сканлан мысленно мог представить, как маленький человек мечется по тесному кабинету. Впрочем, профессора это волновало меньше всего. Ему хватало своих забот. У него был список подозрительных лиц, где на первом месте стоял Митч Моррис, который за последние четыре дня еще дважды пытался встретиться с Меллзом. После Морриса следовал Шейн – он встречался с Меллзом еще один раз. И вообще, он выглядел подозрительно безобидным.

Был у Сканлана и личный повод для беспокойства. Чувство некоей несостыковки тревожило его все больше и больше.

Астероид Опал-2. Как удавалось Хваи брать под контроль тамошний персонал? Меллз подтвердил, что никто на астероиде не оставался в одиночестве более четырех часов. Тогда как их захватывали? Может, тринадцатичасовой лимит больше неактуален… если он вообще когда-нибудь существовал. А если нет, значит психиатров-садистов Лестера обманули. Попросту обвели вокруг пальца.

Кто? Семьдесят четыре пленника – под пытками, которые сломали бы любого? Ну, это вряд ли…

На Меллзе, судя по всему, напряжение последних дней не сказывалось никоим образом. Он работал по восемнадцать часов в сутки, прерываясь на отдых и экономно расходуя силы. Сканлан не мог ничем ему помочь. День за днем он слонялся по лаборатории, хмуро поглядывая на оборудование. На пятый день принес с собой книгу, но не прочел ни строчки. Он не мог расслабиться, даже когда не было гостей.

Не обошлось и без инцидентов. На пятый день утром, когда они с Меллзом наскоро завтракали дома, раздался звонок в дверь. Сканлан почувствовал знакомое раздражение, беспокоившее его на протяжении нескольких дней.

– Войдите! – крикнул он.

Митч Моррис ворвался как ураган. Сканлан не ожидал такого напора, и бластер сам собой оказался в руке. Моррис был на волосок от смерти: заряд прошел всего в нескольких сантиметрах от него.

– Черт! – охнул Моррис и замер на месте. – Что такое?

– Обыщи его, – приказал Сканлан жене.

Самым опасным из того, что она нашла, была перьевая ручка.

– Ты меня неправильно понял, – взволнованно начал Моррис. – Я только хотел…

– Уходи.

– Но послушай, Джо…

– Уходи! Если я не прав, прошу прощения. Но сделай так, чтобы неделю или две я тебя не видел.