Изобретено в России. История русской изобретательской мысли от Петра I до Николая II - Тим Скоренко

В качестве первого текста Виктор набрал на своей машине шутливое обращение к отцу: «Господину казенному чиновнику Гассиеву. Рапорт. Доношу Вам, что машина моя наконец окончена и модель работает. Посему прошу ускорить отправкой прошение о выдаче мне привилегии. Чертежи и объяснение устройства машины я изготовлю. В. А. Гассиев. 11 сентября 1897 г.».

Бюрократия и консерватизм

Проблема заключалась в том, что Гассиев опередил свое время. До появления офсетной печати технология фотонабора была практически неприменима.

При офсете краска попадает на страницу не прямым оттиском, а через промежуточный вал с формой. Форма имеет фоточувствительное покрытие — через созданную фотонаборным методом «гранку» она засвечивается. Засвеченные участки называются гидрофильными: они притягивают воду, но отталкивают краску; незасвеченные, гидрофобные, действуют прямо противоположным образом. Краска прилипает только к гидрофобным частям формы, с них переносится на второй, офсетный вал, а с него — на бумагу.

Как нетрудно догадаться, во времена Гассиева этой технологии еще не существовало. Технически она была возможна, практически же реализовывать ее никто не собирался. Поэтому внедрить изобретение не получалось, а на ежегодную, очень немаленькую и повышавшуюся со временем пошлину на привилегию у семьи денег не было.

Виктор Гассиев сделал и другие изобретения — новую иглу для граммофонов, например, — и предлагал их и метод фотонабора разным фирмам как в России, так и за границей, но успеха не снискал. Отца в 1904 году в очередной раз уволили с службы, семья моталась из города в город, денег не было. Во время жизни во Владикавказе Виктор зарабатывал ремонтом различных приборов (в основном фотоаппаратов), открыл небольшую мастерскую.

Так или иначе, но до 1933 года Виктор Гассиев жил за счет случайных заработков. Он писал, публиковался и переводил по примеру отца, ремонтировал приборы и постоянно что-то изобретал. Недолго он работал химиком-консультантом, еще какое-то время — рентгенотехником в Первой городской больнице, затем фотографом и т. д. Революция его — как и всю Осетию — почти не тронула. Независимо от власти осетины оставались верны традиционному укладу жизни. К тому времени еще несколько изобретателей представили свои разработки в области фотонабора, но столкнулись с той же проблемой: он по-прежнему оставался технологией будущего.

Спокойная работа

В 1933 году Гассиев поступил на службу в Северо-Осетинский педагогический институт (ныне Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований имени В. И. Абаева, не путайте с тем вузом, что сейчас называется СОПИ). Виктор Афанасьевич был умен, образован, знал несколько языков, а институт катастрофически нуждался в преподавателях. Пригласил его туда Борис Андреевич Алборов — легендарный человек, первый на Кавказе советский профессор и педагог международного класса.

Гассиев преподавал языки и состоял при кафедре языкознания, однако часто бывал в физических лабораториях. Со временем он стал вести практические занятия по физике, демонстрировать различные опыты и эффекты — потому что он это умел и любил. Лингвистика и физика — необычное совмещение — вполне нормально уживались в его пытливом уме. Гассиев много изобретал — в основном разные мелкие усовершенствования в фотографических процессах, но ничего не патентовал. Это было просто его хобби.

Удивительно, но, к тому времени уже пожилой человек, Гассиев оставался в институте всего лишь лаборантом, поскольку не имел высшего образования и не мог претендовать на более серьезные должности. В то же время у руководства он был на хорошем счету, ему платили персональную пенсию, он регулярно получал грамоты за отличную работу. В 1940 году в газете «Социалистическая Осетия» вышла статья «Талантливый самоучка» за авторством Урузмага Цегоева. Тот работал вместе с Гассиевым в университете, прекрасно его знал — вот и написал о нем, рассказав в том числе о некоторых его разработках и изобретениях.

Но настоящая известность пришла к Гассиеву еще позже, совсем на склоне лет.

Офсетная слава

В 1949 году американская компания Photon Corporation на базе линотипа французов Рене Игонне и Луи Мойро представила комплексную систему Lumitype-Photon — сочетание фотонаборной машины и офсетного печатного станка. Годом позже о презентации стало известно и в Советском Союзе. А у нас тогда вовсю боролись с космополитизмом, и философия «всё изобрели в России и СССР» была на пике своего развития. Так что полувековой давности патент Виктора Гассиева разыскали в кратчайшие сроки.

В 1950 году в «Литературке», одной из крупнейших газет страны, появилась статья «Первая фотонаборная машина». Она рассказывала о технологии Гассиева, о приоритете русского изобретателя над американскими, приводила переработанное описание из патента и соответствующие иллюстрации. Только вот самого изобретателя авторы материала не нашли и написали, что после 1908 года след его теряется. Сотрудники Северо-Осетинского института, прочитав заметку, тут же сообщили в редакцию, что Гассиев жив и работает у них лаборантом.

О нем заговорили. Статья о Гассиеве появилась в Большой советской энциклопедии. О нем стали писать газеты. Известный автор технической литературы Николай Данилович Кануков приехал в Орджоникидзе (так тогда назывался Владикавказ), побеседовал с Гассиевым и в итоге написал нем целую книгу — «Изобретатель В. А. Гассиев». Виктор Афанасьевич был награжден Орденом трудового красного знамени, получил звание заслуженного деятеля науки и техники Северо-Осетинской АССР. В общем, перечислять все регалии, внезапно обрушившиеся на пожилого и не претендовавшего ни на что лаборанта, можно долго.

Он умер в 1962 году в возрасте 83 лет. Приоритет в области создания фотонаборной машины за Гассиевом был признан официально, в том числе и мировой общественностью. Проблема заключалась лишь в том, что первую книгу, набранную фотографическим методом, напечатали в 1953 году в городе Кембридж, штат Массачусетс, и никакого отношения к этому Виктор Афанасьевич Гассиев не имел.

Как уже говорилось ранее, в 1896 году был принят наконец закон об авторском праве на изобретение, соответствующий мировым нормам. Привилегии начали выдавать сроком на 15 лет и не царской милостью, а после изучения специальной комиссией на предмет новизны — независимо от степени перспективности и полезных качеств. Ну хочет человек что-то запатентовать — зачем чинить ему преграды?

Естественно, количество привилегий сразу выросло. Правда, комиссии часто приходилось отказывать изобретателям, поскольку значительная их часть пыталась запатентовать колесо (в переносном смысле). Научная коммуникация с другими государствами была развита слабо, сотрудничество с зарубежными патентными органами практически отсутствовало, и изобретатели банально не знали, что придуманные ими технологии существуют уже в течение полувека. Другое дело, что общая статистика отказов у нас не очень отличалась от таковой в других государствах: до стадии патента доходило примерно 50 % заявок.