Годовые кольца истории - Сергей Георгиевич Смирнов

и культурное наследие первопроходцев, усвоенное новыми народами в ходе живого общения с их старшими коллегами, позволило новичкам формировать свою национальную культуру и государственность в ускоренном темпе. Они входят в Высокое средневековье в расцвете сил, с развивающейся экономикой и незрелыми еще политическими институтами. Гибкость такого социума позволит большинству этносов второго поколения пережить кризис средневековой цивилизации и вступить в Новое время, сохранив этническое единство и политическую традицию даже при значительных изменениях в экономике социума, в территории государства и в составе его населения. Поэтому кризис средневекового общества завершится не гибелью его, а “Возрождением”, то есть перерождением в том глобальном огненном вихре технической и культурной революции, который откроет всему человечеству дверь в Новое время.

Многие предпосылки будущего Возрождения к середине 13 века уже налицо. В Северной Италии оформились города-республики, а в будущей Испании и в Англии зарождается парламент. В Китае грохочут примитивные пушки, печатаются книги и бумажные деньги. Давно известен компас, хотя он еще не произвел революции в мореплавании. Алхимики-практики в погоне за “философским камнем” прокладывают верный путь к созданию экспериментального естествознания. Первые католические университеты соревнуются в учености со своими старшими собратьями в Византии, в Исламском мире и в Китае. Культура научной дискуссии исподволь вырабатывается в бесконечных богословских спорах во всех концах Земли. Все эти знания и навыки не слились еще в новый образ жизни и мышления, но в целом они составляют бесценное наследие Высокого средневековья, заготовленное впрок - до новых времен.

10. На пороге Нового времени

(1485 год)

Пять веков – это много или мало? Двадцать поколений сменилось с тех пор, и мало кто из наших современников может проследить свою генеалогию в такую даль. Но мы живем в государствах, тогда уже процветавших, ходим по улицам, сохранившим те же названия, входим в те дома, смотрим на те фрески, берем в руки те книги … И люди того времени хорошо знакомы нам по школьным учебникам: вспомним, что 500 лет назад Афанасий Никитин уже побывал в Индии, экспедиции москвичей достигли Иртыша, а Бартоломеу Диаш готовился отплыть к неизвестному еще мысу Доброй Надежды, и Колумб догадался уже, как достичь Индии западным путем. Книгопечатание быстро распространяется по Европе, здесь работают уже три десятка университетов, а по улицам Торуни и Флоренции ходят пытливые подростки Николай Коперник и Никколо Макиавелли Рафаэлю Санти и Мартину Лютеру исполнилось по два года. Да, знакомые все имена – начинается Новое время, мир становится тесен.

Для кого тесен? И что значат слова “Новое время” применительно ко всему земному шару? Вряд ли их смысл одинаков во Флоренции и в Москве, в Толедо и в Стамбуле, в Пекине и в Мехико! Но что-то общее есть: никогда еще не было на Земле такого разнообразия жизненных укладов и стилей мышления, никогда прежде не оказывались они так тесно прижаты друг к другу. А потому не бывало еще столь острой, повсеместной борьбы между “старым” и “новым” образом жизни, в результате которой старые стереотипы поведения исчезают, а новый строй мысли и действий развивается, обучаясь в ходе борьбы и воздвигая тот мир, наследниками которого мы стали пять веков спустя.

Попробуем разобраться в этом бурлящем котле, и начнем с Европы, где было особенно жарко. Вспомним, что здесь в 1480-х годах были напечатаны первый учебник арифметики и трактат Евклида, но также и сборник легенд о рыцарях Круглого стола (это – ностальгическое завещание уходящего мира), и “Молот ведьм” - это руководство по физическому уничтожению не вольнодумцев даже, а всех людей со сколько-нибудь нестандартным поведением. Откуда такой накал страстей? Очевидно, все дело в темпах социальной эволюции: новый “буржуазный” образ жизни быстро оформляется в средневековых городах и, как кукушонок, он старается выпихнуть из гнезда прежний феодально-католический уклад. Тот сопротивляется … все это историки назовут потом Реформацией и Контрреформацией.

Рассмотрим эту борьбу с близкого расстояния в небольшом регионе – хотя бы в Англии. Здесь только что закончилась Война Роз – естественный отбор среди феодальных правителей, арбитрами в котором выступали горожане. Ведь это симпатии лондонцев (главных налогоплательщиков страны) обеспечили забияке Эдварду 1У его блестящие победы над законным монархом Генрихом У1 и над могучим графом Уорвиком – воплощением всех феодальных добродетелей. Покровитель купцов и книгопечатников, Эдвард правил долго и успешно. А его брат Ричард III – воспитанник Уорвика, проникнутый феодальным правосознанием – не умел ладить с горожанами и погиб, преданный своими вассалами.

Англия – зеркало континента, где идут те же процессы. Здесь отважный и заносчивый герцог Бургундии Карл хотел сделать свой удел независимым королевством, но проиграл состязание с “парижским королем” Людовиком Х1 ярым абсолютистом, истребителем высшей знати, который, однако, не гнушался панибратства с торговцами, ремесленниками, ростовщиками и уверенно строил государственный механизм новой Франции, выдвигая вперед знатных и незнатных горожан. Почти так же действуют Изабелла Кастильская и Фернандо Арагонский основатели новой Испании. Здесь, на фронте вековой борьбы с маврами, феодальная знать более, чем где-либо в Европе, уверена, что она – соль земли и вправе диктовать свою волю послушному простонародью.

Но горожане так не считают и послушания не проявляют. Будучи частью того же “народа-войска”, сформировавшегося в ходе Реконкисты – Отвоевания европейских земель у мусульман – испанцы имеют богатую традицию городского самоуправления. Здесь еще в конце 12 века (раньше, чем в Англии) сложились Кортесы – аналог парламента. Здесь горожане не только наладили самооборону от притязаний феодалов, но и перешли в наступление, создав Эрмандады священные братства городских коммун Леона, Кастилии, Арагона и Каталонии. Ополчения Эрмандад наводили порядок на дорогах полуострова, сражались с маврами, они же помогают Изабелле и Фернандо держать в узде самовольных грандов. Так формируется гордый и независимый характер испанцев сообразительных и предприимчивых, равно способных проявить личную инициативу и подчиниться воле большинства, уверенных, что они нигде не пропадут, сумеют освоить любую непривычную среду, куда их закинет судьба.

Но чем быстрее развитие, тем острее конфликты. В 1492 году Реконкиста закончится капитуляцией Гранады – последнего оплота мусульман на юго-западе Европы. Тут вдруг выяснится, что “лебедь рвется в облака, рак пятится назад, а щука тянет в воду”: пути испанской монархии и горожан-коммунерос разойдутся. Когда король в безопасности, ему удобнее иметь дело с тихим и покорным населением и совсем не с руки подавлять знать, опираясь на мужиков. Оттого в послевоенной Испании станет много “лишних людей”, которых правительству надо куда-то сплавить. Тогда очень кстати придется открытие Колумба: Новый Свет станет идеальным резервуаром