Переиграть войну! В «котле» времени - Артем Рыбаков

— Ну и на хрен они нам нужны? — поинтересовался бывший десантник. — В них же, если мне память не изменяет, только порох.

— М-да, действительно. — Но тут мне в голову пришла интересная идея, высказать которую я не успел, поскольку на поляне показались наши командиры в сопровождении Трошина и еще одного окруженца-артиллериста, имени которого я не знал.

— Ну что тут у вас? — спросил Фермер, подходя к нашей небольшой группе.

— Шрапнель тут, никому на хрен не нужная, — ответил Люк. — Хотя, вон, у Тохи идея какая-то появилась.

— Что придумал? — Это уже мне.

— Секундочку, командир. Маленькая консультация нужна. Вячеслав, — окликнул я Трошина, — подойдите сюда.

— Да, товарищ старший лейтенант.

— Вячеслав, вы, случаем, не знаете, шрапнельный выстрел разобрать сложно?

— Антон, да зачем эту древность разбирать-то? — удивился Фермер.

— А представь себе: достаем из снаряда пули, в гильзу — двойной заряд пороха. Досыпаем доверху пулями и инициируем электроспособом. Мини-пушка получится. Если пули метров на двадцать полетят, а они должны, то расставляем эти «пушечки» вдоль шоссе. И — пожалуйте ужинать!

— А что, идейка толковая, — поддержал меня Бродяга. — К тому же выхода у нас все равно нет. Ну, так как, майор, — обратился старым званием к Трошину Бродяга, — выстрел разобрать сложно?

— Если ключ есть — то не очень.

— Так вперед, ключ искать! — скомандовал Фермер. — А вы, — это он уже нам с Люком, — оружие собирайте и документы.

— Саш, а может, похороним? — спросил я.

Тот обвел поляну взглядом:

— Тош, я понимаю, но здесь, на глаз, как минимум — полсотни убитых. А нас, если ты не забыл, пятнадцать, и из этих пятнадцати — четверо ранены. Давай сначала первоочередные задачи решать.

В конце концов Фермер принял решение о перебазировании отряда на эту поляну. Понимая, что отоспаться можно будет и позже, все работали как проклятые. Трошин с Несвидовым, как наиболее подкованные в артиллерийских премудростях, выкручивали из снарядов трубки, а раненые бойцы под руководством Бродяги и с помощью Казачины разбирали патроны и потрошили снаряды. Я, Люк и Зельц собирали по всей поляне карабины погибших артиллеристов и прочее снаряжение и относили все это в тенечек, где командир лично разбирался с этими завалами армейского имущества. Одной из наиболее ценных находок стала командирская «эмка», обнаруженная нами в подлеске. Судя по пробоинам, ее посекло осколками, когда на ней пытались скрыться в лесу от обстрела. Но, судя по всему, ее пассажирам повезло. Правда, не всем. На заднем сиденье мы нашли тело артиллерийского подполковника. В найденном при нем планшете, к нашей бесконечной радости, обнаружился комплект карт Белоруссии.

— Вот это подарок! — обрадовался Люк.

— Ага. Слушай, надо подполковника этого похоронить по-человечески. В благодарность.

Забрав документы и знаки различия, мы отнесли тело офицера в небольшую воронку, Люк отодрал от какого-то ящика кусок жести, и я, сверяясь с командирским удостоверением, нацарапал на металле ножом:

«Неречин Павел Самойлович

Подполковник

1908–1941».

И после того, как мы засыпали тело землей, воткнул этот импровизированный обелиск в ногах у покойного.

За этим занятием нас и застал командир. Он молча постоял, думая о чем-то своем, а потом сказал:

— Знаешь, Антон, а, наверное, ты прав! Похороним всех! А то что же, им непогребенными до скончания века так лежать?

На время оставив все прочие дела, мы подтаскивали тела к воронкам, как могли, сортировали их. Проверяли карманы, искали медальоны. Узнав имя и звание, вырезали их на жести. Минут через пятнадцать к нам присоединились и все остальные, кроме часовых и раненых. Да и то, Тотен, невзирая на раненую ногу, вызвался вырезать надписи на металле.

За три с лишним часа мы похоронили всех. Шестьдесят восемь человек. И только сорок два имени. Когда последняя, восемнадцатая по счету могила была засыпана, я присел на остатки снарядного ящика и, с трудом подняв натруженную руку, вытер пот со лба. Рядом присел Фермер.

Примерно за час до заката, когда обессилевшие бойцы расползлись по шалашам и навесам, командир снова созвал нас на совет.

— Поработали мы все сегодня на твердую пятерку, мужики! Объявляю нам всем благодарность. Теперь подобьем бабки. Саш, — обратился он к Бродяге, — сколько фугасов сделали?

— Тридцать один, да и то остановились потому, что работа тонкая, а все замотались до того, что глаза слипаются и руки дрожат.

— Молодцы! А сколько такой фугас по площади накрывает? — сказал командир.

— А кто ж его знает? Я такие никогда не делал…

— Так, может, испытаем? — предложил я.

— В смысле?

— Досок вокруг хватает. В землю навтыкаем, как мишени, и рванем один. А у нас тридцать останется… Круглое число.

— А силы-то есть? С досками возиться? — поинтересовался Фермер.

— Ради красивого фейерверка я готов пострадать, — отшутился я.

— Ну, пошли. Пострадаем еще маленько.

Пока Бродяга с Ваней устанавливали фугас, мы вчетвером установили пару десятков мишеней на поляне, воспользовавшись для разметки сектора люковским лазерным дальномером.

Бродяга дает отмашку. Мы залегли в одной из воронок. Негромкий взрыв — и свист, и визг шрапнельных пуль над поляной. На противоположной опушке (от нас метров тридцать-сорок) — рукотворная осень. Кружатся в воздухе сорванные листья, с шорохом падают на землю срезанные ветки.

Гильзу развернуло «цветочком». Бродяга задумчиво трогает эту металлическую икебану ботинком:

— «Бинтовать» надо. Для надежности.

— Чем «бинтовать»? — спрашивает Казачина.

— Проволокой. Но можно и палки веревкой приматывать.

Мы идем осматривать мишени. Результат впечатляет. Пробоины в досках даже на расстоянии в тридцать метров — ровные и аккуратные. Осматриваем деревья на опушке — некоторые пули почти пробили десятисантиметровые стволы. Другие — глубоко застряли в более толстых деревьях.

Спрашиваю у Казачины:

— Вань, а по сколько пуль в фугас клали?

— Сотни три, может, четыре, мы точно не считали.

— А пыж делали?

— Конечно! Из кожи седельной вырезали и еще тряпки добавили.

Результат всем нравится, вот только сектор узковат — на глазок, градусов пятнадцать.

В голову опять лезут рационализаторские мысли, которые я озвучиваю, что называется, по месту:

— Мужики, а если часть фугасов на деревьях закрепить с наклоном вниз? И подрывать в два захода? После первого немцы залечь должны, а тут их сверху приголубит! Как вам идея?