Озорная девственница для дракона - Диана Билык

— А почему тогда нас… — Ланни снова замолчала и закусила нижнюю губу.

— Тянет друг к другу? — подхватила Каира.

Ланиэль кивнула и сильнее сжала пальцы. Эд гладил ее руки и умолял себя не разгораться от ее близости. Получалось с трудом. Только близкая опасность и помогала собирать мысли до кучи и не желать Ланиэль очевидно.

— Загадка природы, — дополнил Святозар.

— Точно, брат прав, — рыжая высунула голову в проход и гаркнула на эльфа: — Что там?

— Да вроде оторвались. Хорошо что Стражи медлительные, как валенки. А кони у капитана дорогущие и магические. Доберемся с ветерком до самого Черного замка.

— Вот идиоты, — прошептал Эденгар. — Там же правит орк Зендар. Кровожадный и беспощадный. Насколько я помню по легендам.

— Не верь всему, чему учат в школе, друг. Да и легенды часто врут, — Вальвенсо опустил голову и бросил взгляд на притихшую Каиру. — Хотя говорят, что он очень любит человеческих женщин жарить на костре. Особенно рыжих!

Темные-темные стены. Черные-черные ворота. И только синее чистое небо над головой.

Повозка, поскрипывая колесами, остановилась перед проходной. Высокие башни по бокам, и уходящие в облака пики.

— Кто пожаловал? — брякнул густой и грозный голос с левой стороны. Ланни вздрогнула, и Эд прошептал ей на ухо:

— Ничего не бойся. Я всегда рядом.

— Я за рыжую боюсь, — проговорила девушка и светло заулыбалась.

— Не на-а-адо, — услышав разговор, засмеялся эльф. — Орки кушают быстро и косточек не выплевывают.

Каира на это фыркнула и, скрутив туже руки на груди, отвернулась.

— Так в зубах же застрянут? — серьезно хмыкнула Ланни, но на кончиках губ все еще дрожала улыбка.

Эд так соскучился за ее смехом и веселостью, что сейчас будто рухнул в прошлое. Такое теплое и зримое. Будто они на Земле сейчас, и нет никаких опасностей и Стражей… Но нельзя даже думать. Нельзя.

— Проезжайте! — снова брякнул невидимый голос, и ворота стали опускаться. Ржавые цепи заскрипели, растревожив ворон на крыше дозорных башен.

— Что-то я уже боюсь, — заговорил Кей, поглядывая на высокие стены замка и окна не меньше трех метров. — А маленьких орков он не ест?

— Ты? Маленький? — заржал Святозар, запрокинув голову.

— За-а-ар, — эльф повернулся, светлая бровь потянулась вверх. — Ты ли это, мой друг?

— Могу о тебе спросить тоже самое, — огрызнулся маг и, резко спрятав улыбку и процарапав пальцами редкие черные волосы, показал на Каиру. — Или думаешь, мы не видим, как между вами пролетают искры великой любви?

— Что?! — возмутились вместе рыжая и эльф. — Придурки!

И громкий смех остальных перекрылся чужими голосами с улицы.

— У меня гости! Какое счастье! — кто-то причитал снаружи.

Вальвенсо распахнул дверь и, споткнувшись на подножке, почти выпал на брусчатку. Он сдерживал возмущение, но не смог спрятать покрасневшие уши и щеки.

За ним вышли Кейран, Зар и притихшая Каира. Эденгар помог выйти Ланиэль из повозки последней. Девушка подрагивала от громких голосов и цеплялась за его ладонь, сильно сдавливая пальцы.

— Не оставляй меня, — тихо проговорила она.

Эд ободряюще сжал ее плечо и поцеловал в губы.

— И ты меня.

На что Ланиэль прикусила нижнюю губу и коротко кивнула. Незряче смотрела в его лицо, утыкаясь взглядом в ухо. Эд прижал ее к себе и повел дальше.

Орк оказался громилой ростом в метра два с хвостиком. Солнце плясало на его высоком, размером с ладонь, синеватом ежике и лоснилось на лысине от висков. Зеленоватая кожа покрывалась татуировками от головы до рук. Кейран застыл, как вкопанный, а потом ринулся вперед. Чем вызвал напряжение в толпе разнаряженных охранников орка.

— Дядя?

Громила шагнул навстречу и прищурился. Наклонил квадратную голову на одну сторону, потому на другую.

— А ты… — он приложил к крупным губам такой же большой палец и закатил глаза. — Малец Кейчик?

— Дедя! — и Кей бросился его обнимать. — Да мы думали, что ты погиб лет десять назад! Но как?! И почему Зейдан? Ты же… — но не озвучил имя.

Орк потрепал Кейрану челку, а затем понизил голос:

— Для конспирации. Я просто кое-кому должен остался…

— Да ну! — Кей упер кулаки в бока и выпячил массивную грудь. Сейчас на нем была рубаха безразмерного покроя, хотя и та трещала по швам. — Неужели моему папке?

— Но ты же не скажешь ему, где меня искать? — засмеялся орк и пригласил всех в дом. — Мы как раз поросенка забили. Заходите! На этих землях скукота редкая. Хоть волком вой, хоть мазурку на углях танцуй. Все равно зрителей нет.

Пока Эд проводил Ланиэль в замок, орк продолжал рассказывать:

— Когда ритуал не провели, всякая нечисть стала сюда забредать. Земли дикие и бесхозные. Бери — не хочу! А все почему? Да потому что зверушки тут особенные, для всех рас опасные. Ну, кроме орков. Но и сейчас на окраине фанатики появились: магов отлавливают.

— Да, мы с ними познакомились, — сказала язвительно Каира и поправила лук на спине. Роскошные рыжие волосы переливались и раскрашивали просторный светлый зал в красные пятна.

Эденгар увидел, что эльф незаметно, но восхищенно оглаживает девушку взглядом. Но тут же в глазах Вальвенсо промелькнул страх. Он отвернулся и быстро ушел вперед.

— Комнат хватает. Выбирайте любые. Весь третий этаж свободен. На четвертый не ходите, там хлам, ноги можно сломать, а в подвале… — орк замялся и причесал крупными пальцами ежик на голове.

— А подвал нам как раз и нужен, — громко и четко сказал Вальвенсо.

— Но там развалины, — удивился хозяин замка.

— Подойдут. Главное, чтобы столпы Стихий были.

— А… это. Это есть! Целехонькие, — обрадовался орк. — Я в магии ничего не смыслю, запер подвал, и делов. А зачем они вам?

— Нужно принести жертву, — ответил эльф и перевел холодный взгляд на Эда, а затем остановился на Ланиэль.

Ланиэль наелась, нагрелась и, прижавшись к Эденгару, смотрела в свою темноту. И даже чувствовала себя счастливой. Дракон разговаривал с друзьями и хозяином дома и мягко держал ее ладонь в своей и переплетал пальцы.

— И давно вы здесь? — спросил Зар.

— До меня замок был заброшен. Легенды ходили странные и непроверенные. Что здесь жили древние, а потом в их же доме построили жертвенник.

— И куда они делись? — оживилась Ланни и приподняла голову. В столовой повисла глухая тишина.