Царевичи - Эмилия Грин

подчиняя… задавая ритм нашему прощальному слиянию.

– Виктория… – Миша поглаживал мою скулу, неторопливо посасывая кончик языка.

Виктория…

И я снова в хлам. Мокрая. Трусики пропитались насквозь. От пары поцелуев. От него. Реально дура. Слабачка.

– Уважаемые пассажиры, заканчивается посадка на рейс номер…

Оторвавшись от моих губ, ошалелый взгляд глаза в глаза. Он ждал словно приговора. Казалось, не дышит… Лицо сделалось бледным, как снег в горах.

– Ну?

– Иди, Миш. Тебе правда пора.

Секунда – и ураган во взоре парня медленно начал сходить на нет. Миша сделал глубокий вдох. Отошел на безопасное расстояние. Расправил плечи. Даже выдавил из себя некоторое подобие улыбки.

Сильный. До чего же сильный…

Восхищаюсь. Люблю.

И хоть снова раскурочил сердце… благодарна Богу, что когда-то Лев столкнул нас.

– Будь счастлива, Виктория. С наступающим Новым годом.

Развернувшись, он растворился в копошащемся муравейнике людей.

45

Миша улетел. И, в отличие от Карлсона, не обещал вернуться. Вот такая неуместная ирония.

Казалось, отталкивая его, я поступаю правильно. Однако после отъезда Царева мне стало хуже. Стыд, боль и печаль закручивались разрушительной спиралью. Я пыталась убедить себя, что люблю одиночество, но не покидало ощущение, что стою посреди переполненной комнаты, кричу во весь голос, а никто не реагирует. И не было места, где бы я могла от всего этого скрыться.

Даже не верилось, что завтра Новый год.

А сегодня – последняя съемка.

Я уже десять раз пожалела, что, поддавшись уговорам Лены Костиной, представителя PR-агентства, сотрудничающего исключительно со звездной публикой, согласилась на эту работу.

Во-первых, нужно было ехать на Роза Хутор. Во-вторых, снимать не только дневной, но и ночной контент. И того полдня работы без продыху практически в канун праздника.

Откровенно говоря, мое на это согласие оправдывалось лишь суммой гонорара. Не знаю как, но Костиной удалось поднять стоимость съемки вдвое, еще и выбить надбавку, потому что клиент пожелал забронировать шале на одном из самых высокогорных склонов. Было бы преступлением отказываться от такого заработка, ведь надеяться теперь я могла только на себя.

– Вик, что с лицом? Будто на растерзание Минотавру едешь, ей богу! – хмыкнула Костина, поправляя свои брендовые солнцезащитные очки. – Погода портится, так что лучше поторопиться! – раздраженно зыркнула на водителя, прикуривавшего сигарету. – Ну, удачи!

– А ты разве с нами не поедешь? – разочарованно спросила я.

Обычно Костина, что называется, «передавала меня из рук в руки», на месте знакомила со своими капризными клиентами. И хоть это уже не первый опыт работы с всякими «шишками», я каждый раз испытывала волнение. Ну, мало ли…

– Вик, прости, но мне нужно еще проконтролировать две съемки, а учитывая новогодний трафик, просто не успею скататься с тобой в горы и обратно. Уверена, все пройдем как по маслу!

– Надеюсь, не как у Берлиоза… – недобро усмехнулась.

– Э-э… А кто такой Берлиоз? – вопросительно выгнула бровь. – Это тиктокер какой-то? – поинтересовалась Лена.

Я вздохнула.

– Ладно, проехали. С наступающим!

– С наступающим!

* * *

К моменту, когда я добралась до гостиничного комплекса, на территории которого располагалось шале, погода совсем испортилась: снег валил стеной, поднялся ветер. Лена заверила, что отельер встретит меня и проводит до места съемки, однако этого не произошло. Впрочем, внезапно и Костина перестала выходить на связь.

В какой-то момент я запаниковала – находилась высоко в горах, где с минуты на минуту могла разразиться снежная буря. «Классное» окончание этого безжалостного года. Умереть под натиском стихии. Да, пожалуй, это было бы эпично. Конец всех мучений разом.

Оглянувшись, вдруг дошло, что я уже дважды прошла практически мимо нужного дома. Ну что за дурость, в самом деле? И вроде неплохо ориентировалась, столько раз отдыхали на этих склонах с тетей, а сегодня так нелепо заплутала.

Восстановив дыхание, я постучалась. Почти сразу с противоположной стороны массивной деревянной двери послышались уверенные шаги. Надеялась, что заказчик не окажется таким же недалеким, как тиктокер Милахин – не хотелось провести предпоследний день года в компании сказочного идиота.

Внезапно дверь распахнулась, и я зависла.

Передо мной стоял Миша.

– Добрый вечер, – равнодушно бросил он, засунув руки в карманы джинсов.

– Ты… здесь? – только и смогла вымолвить.

– Э-м. Прошу прощения, упустил момент, когда мы с вами успели перейти на «ты»? – запуская меня в дом, холодно осадил меня Царев.

Мы так и застыли в тесном темном коридоре, внимательно разглядывая друг друга. Это, вне всяких сомнений, был Миша, но… он вел себя иначе – сдержанно. Даже, правильнее сказать, отстраненно.

– Что происходит, Миш? – первая нарушила затянувшееся молчание.

– А что происходит? – парень в белоснежном свитере с высоким горлом и синих джинсах обвел мое тело медленным ленивым взглядом, нехотя вернувшись к глазам. – Я заказал контент-съемку, а вы опоздали почти на час.

Он даже не пытался скрыть раздражение.

– Вы? – переспросила, в надежде, что он перестанет давить из себя шоумена, так как клоунада порядком затянулась.

– Да, вы, Виктория, – отозвался все так же холодно, будто видит меня впервые. – Может, уже начнем работать?

Господи, да что с ним происходит? Или за те четыре дня, что мы не виделись, у Царева напрочь отшибло память?

Внезапно меня буквально пригвоздило к деревянному полу. В сознании всплыли неосторожно брошенные мной слова.

Вот бы это была наша первая встреча. Представляешь, мы бы только познакомились! Без всего этого багажа страданий за плечами.

Неужели Миша вцепился в них, как в спасательный круг?

– Решил сменить профиль. Из бизнесмена податься в блогеры. Подписчицы требуют hot-контент. Ну хоть на Новый год порадую девочек, – он поиграл бровями.

– Вот, значит, как… – смерив парня недоверчивым взглядом, я припомнила, как он весь извелся во время съемки для проекта «Холостяк».

– Ну да. Так что предлагаю начать, – без всякого стеснения Миша стянул через голову свитер, представ передо мной по пояс обнаженным.

Узкие синие джинсы низко сидели на его бедрах. Мощная голая грудь ритмично расширялась от глубокого дыхания. На животе вырисовывались мышцы, буквой V уходя под пояс штанов. Ох. На несколько секунд у меня пропал дар речи. Уже и забыла, как он хорош собой. И, похоже, не шутил, говоря про горячий контент. С таким-то телом он и не мог быть другим…

Мы снова застыли.

– Ну, командуйте, Виктория! Я полностью в вашей власти, – многозначительно закусил губу.

Некоторое время я внимательно осматривала помещение, в котором предстояло работать, составляя в голове план действий. К слову, тут действительно было где разгуляться. Шале оказалось не просто маленькой деревянной избушкой в горах, а здоровенным двухэтажным домом со всевозможными удобствами, включая сауну и бассейн.

– Тогда предлагаю начать с дивана… Михаил, – передразнила его, после чего, сухо сглотнув, достала камеру и некоторое время разбиралась с настройками.

А когда подняла голову… вновь пришлось прибегнуть к помощи всех богов самоконтроля разом, потому что на этого придурка невозможно было смотреть, не облизываясь – с самым пафосным видом Миша развалился на застеленном какой-то устрашающей шкурой диване, неторопливо почесывая темную дорожку волос на животе.

Я направила на него камеру. Щелк. И еще раз. И еще. Вышло очень даже недурно. Сегодня он позировал так, будто занимался этим с рождения.

Ну что ж…

В какой-то момент я настолько погрузилась в любимую стихию, что совершенно забыла обо всех условностях. Как бы странно это ни звучало, но мне действительно понравилось его фотографировать. Между нами установился полный коннект. Миша расслабился, одну за другой принимая шикарные позы. Его взгляд, мимика, выражение лица – все было на высоте. Не хотела пропустить ни единой эмоции, беспрерывно нажимая кнопку камеры.

– Сдвиньтесь чуть в сторону… вот так! А теперь расстегните ширинку. Чуть приспустите джинсы. Сделайте более отстранённое выражение лица, будто вы мудак мирового класса!

Миша хмыкнул, но все же подчинился.

Теперь уже я не могла сдержать улыбку, все-таки до классического мудака, как бы он ни старался, пока не дотягивал.

– Подойдите к барной стойке!

– А ширинку застегивать?

По потемневшим глазам сложно было понять его