Папа с седьмого этажа - Алекса Стар

Оказалось, что Егор решил меня… покатать на лодке. Я, чёрт возьми, никогда не каталась на лодке! Ни-ког-да. Ну вот так странно вышло.

Лодочная станция встретила нас приятным запахом новой краски. И хотя Егор кривился, я немного наслаждалась подобным ароматом — причуды моей беременности. Наша лодка оказалась немного… неустойчивой. Заходила её, панически вцепившись в руку Егора. Села, впилась пальцами в борта и замерла. Вода покачивала лодку. Мой вестибулярный аппарат справился с такой нагрузкой. Егор, поставив мне корзинку на колени, примостился возле вёсел.

Я улыбнулась, когда заметила, что в корзинке лежали мои любимые фрукты: яблоки Голден, персики и нектарины, чёрный виноград и нарезанная кубиками дыня, которая лежала в пластиковых стаканчиках. Подняв взгляд, ехидно хихикнула.

— Ты говорил с моей мамой? Она тебе рассказала?

— Фокусник никогда не раскрывает своих секретов, — Егор просто светился от довольства.

— Ну-ну…

Мы медленно подплывали к середине реки. Было очень тихо, пахло чем-то свежим, а мелкие брызги, долетавшие до меня от каждого движения вёсел, невероятно бодрили. Пощипывая виноград, любопытно смотрела на Егора.

— Знаешь, я когда познакомился с Жанной… мне было семнадцать. Тогда она мне казалась классной девчонкой.

Я перевела взгляд на воду. Подумала, что Жанна и сейчас классная. Наверное, это врождённый дар блондинок, не иначе. Или просто мне так везёт?

— Нам было весело, правда. В брак мы вступили зелёными, но влюблёнными.

— Лодка романтики разбилась о камни быта? — взяла шпажку и принялась поедать сладкую дыню. — Или что?

— Да всё наложилось одно на другое. Пятилетний юбилей мы преодолели со скрипом несмазанных рессор в окружении шлейфов из скандалов и истерик. Наверное, нам чего-то не хватило.

— Чего же? Мозгов? — не удержалась и поддела Егора, хотя тут же устыдилась. — Или любовь оказалась не такой крепкой?

— Может и мозгов… Мне было восемнадцать, а Жанне — девятнадцать. Чего тут можно ждать? Оба учились, жили не вместе, когда сошлись… В общем, мои родители не были против, слова не сказали. Это были мои шишки, только мои. Вот они и прорезались в виде рогов!

— Странно… — задумалась и, наколов кусочек дыни, угостила им Егора. — И чего же вам не хватало? Если любили друг друга. Разве любовь — это не главное?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Наверное, мы любили по-разному и, как ни странно, любили разное. Это и сыграло злую шутку. Жанна хотела веселиться, развлекаться и жить на широкую ногу. Меня влекло другое. А камнем преткновения стали… дети. Жанна решила, что это модно, круто и вообще. Я же был немного не готов, но согласился.

— У тебя есть дети? — у меня даже холодок по спине прошёлся.

— Нет, детей нет. Не вышло.

— Знак свыше, не иначе, — улыбнулась и покачала головой.

— Может, ты и права, — Егор как-то грустно посмотрел на воду и отпустил вёсла. Мы замерли на месте, покачиваясь на мелких редких волнах. — Всё же, что ни делается — всё к лучшему. А ты? Почему с Лёшей не сложилось?

— Потому что он… баран! — вспыхнула и стала есть дыню вприкуску с виноградом. — Самый натуральный. И потому что я поддалась маминой истерии, что… что останусь одна. И всё же мой внутренний голос Витасом вопил, что что-то не так. Так и вышло. Я даже благодарна, что застала его в кровати с другой. Иначе всё вышло бы всё как у тебя. Не дай бог, дети…

Замолчали мы одновременно, я даже есть перестала. Сидела и разглядывала свои ноги. Егор чуть откинулся назад и смотрел в небо.

— А у нас выйдет?

Мой вопрос прозвучал раскатом грома. Очень ожидаемым.

— Думаешь, что нет?

— Ну мы не с того начали.

— Да? Вроде бы, с того самого. С ремонта, — Егор пошутил и улыбнулся.

— Я про другое…

— Поэтому не говоришь «да»?

— Ты же понимаешь, что не всегда всё дело в чувствах. И… нас занесло на эту лодку любви ураганом, а штиль и не пробовали, — царапала ногтем борт лодки. — Не хочу разочаровываться.

— Ну, тогда бросаем якорь?

Егор протянул мне руку, смотря прямо в глаза. И я не удержалась, схватилась за неё. Может, штиль и опасен, но Егор был первым, с которым я, возможно, могла бы его пережить.

Это случилось!

Мысль вслух не стала озвучивать, потому что Егор бы на такое замечание отреагировал неадекватно, руку на отсечение даю! Подумал бы чёрт знает что, а всё дело всего лишь в том, что я перестала видеть свои ноги. Живот вырос настолько, что мой прелестный розовый педикюр скрылся от моего взора.

Я стала слишком большой и круглой. Но эта история была мне знакома. Я всё время попадала в эту категорию «слишком».

Слишком толстая для модели, слишком низкая для баскетбола, слишком молодая для должности, слишком нестандартная для офиса, слишком плохая для Лёши и одновременно слишком хорошая — разные версии наших мам. И это слишком, слишком, слишком… Слишком длинный список этих «слишком»! Теперь вот он пополнится новым достижением: слишком круглая.

— Чего грустишь?

Егор, застёгивая рубашку и щеголяя модными боксерами с авокадо, смущал меня своим внешним видом. Отчего вид у меня стал и вовсе странным: я то смотрела на Егора, отчаянно краснея, то вздыхала, переводя взгляд на живот.

— Валя? — Егор замер посреди коридора. Хлопая глазами, таращился на меня, не понимая, что происходит.

— Это всё-таки случилось, — тяжело вздохнула.

— Что именно? — в мужском голосе было такое напряжение, что я аж передёрнулась. — Валя, что стряслось за эти несколько минут, пока я гладил рубашку?

— Я осознала габариты своей фигуры, в частности, живота. И то, что он теперь скрыл мои ноги. Пока вижу одни плюсы: не ужасаюсь отёкам и забуду про страшную цифру на весах. А она очень страшная! Скоро перешагнёт трёхзначный рубеж…

— Всё? Булочки не покупать?

Я натянуто улыбнулась, погладила себя и по животу и смерила Егора таким взглядом, что он фыркнул, покачал головой и пошёл одеваться дальше. И это правильно! Хотя боксеры с авокадо мне нравились, но я стала видеть их слишком часто.