Соблазненная грехом - Кимберли Логан

По лицу Ройса пробежала горькая улыбка.

– Не буду с этим спорить. Но то, что он сказал, оказалось правдой.

– Я не верю в это.

– Я тоже не хотел верить, Эйми, но не могу отрицать, что с малых лет во мне жил и укреплялся гнев. Внутренний бунт беспрестанно бушевал во мне, вызывая желание наброситься на окружавших людей, и практически ничто не могло остановить меня.

– Ты хотел добиться внимания отца, Ройс. Вот и все.

– Возможно, и так. Но это было чем-то большим. Я хотел причинить ему боль и в итоге сообразил, что с помощью Алекса сделать это будет легче всего.

Наклонив голову, Эйми вопросительно посмотрела на Ройса.

– Ты имеешь в виду своего брата? – спросила она.

Кивнув, Ройс поднялся из кресла и подошел к камину. Глядя на задумчивое лицо виконта, без труда можно было догадаться о душевной, боли, раздирающей его изнутри.

– Алекс ничем не заслужил гнева с моей стороны. В отличие от отца он никогда не относился ко мне с жестоким презрением. В юности мы даже сблизились. Но со временем меня стало возмущать то, что в глазах отца все поступки брата были хороши, и я с неистовой силой принялся с ним соревноваться. – Стоунхерст обернулся и посмотрел па Эйми. – Конечно, когда отец умер и Алекс унаследовал титул, наши отношения более или менее наладились. Правда, назвать нас лучшими друзьями было нельзя, но, лишившись отца, постоянно сталкивавшего нас лбами, мы постепенно начинали понимать друг друга. Вот тут-то в нашей жизни и появилась Корделия.

Трепет, с которым Ройс произнес имя этой женщины, искренняя теплота, в ту же секунду озарившая его взор, служили бесспорным свидетельством, что Корделия значила для него очень много.

– Она была дочерью графа Самтерз. Красивая женщина, – с задумчивым видом продолжал Ройс. – И внутри, и снаружи. Всегда веселая и улыбчивая. С первой же секунды их знакомства Алекс без памяти влюбился в нее и вскоре сделал предложение. Когда же он привез ее в Стоунклифф, чтобы познакомить со мной, я помимо воли вслед за братом был бесконечно очарован этой женщиной. Чувствуя напряженность в наших с Алексом отношениях, Корделия всячески старалась нас подружить, хотела вернуть былую близость. Я никогда не встречал такого человека, как она.

Поднявшись, Эйми подошла к Ройсу.

– Ты влюбился, – тихо сказала она. Это не было вопросом. До этого мгновения Эйми ни на секунду не задумывалась, что сердце Ройса могло принадлежать кому-то еще. Неожиданно для себя она почувствовала укол ревности.

– В то время я думал, что влюблен. Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это было лишь мальчишеское увлечение. Я был молод, всего-то двадцать лет, и, боюсь, на тот момент обида на Алекса еще не прошла. Я вдруг начал обращать внимание на все, чем располагал Алекс на тот момент – титул, Стоунклифф, Корделия, – и решил, что что-то должно быть и у меня.

– И ты соблазнил ее. – И снова реплика Эйми не звучала как вопрос.

Ройс же раздраженно ответил на столь решительное заявление Эйми:

– Не считаю, что этим надо гордиться. Но к своему оправданию могу лишь сказать, что она не отвергала моих знаков внимания. Даже осмелюсь добавить, что соблазн шел не только с моей стороны. Хотя она пожалела об этом сразу же, сказала мне, что любит Алекса и будет любить всегда, а то, что произошло между нами, никогда не повторится. И тут-то темная сила взбунтовалась во мне, как никогда. Захотелось наброситься на каждого, кто приблизится к Корделии. Особенно на Алекса. Это было словно болезнь. Мне хотелось постоянно изводить Алекса, докучать ему на каждом шагу, мучить его. Но как бы зол я ни был, я никогда не думал… я никогда не хотел…

Когда Ройс запнулся и тяжело сглотнул, Эйми поняла, что он подошел к самому важному моменту, и, желая подбодрить его, коснулась рукой.

– Что же произошло? – Она мягко вернула Рейса к рассказу.

Ройс с силой сжал кулаки, костяшки его пальцев побелели.

– Я был на конной прогулке, когда вдруг встретил Алекса с Корделией, ехавших в фаэтоне. Увидев, с каким счастливым видом Корделия сидит рядом с Алексом, в ту же секунду я пришел в ярость. Как обычно, я намеренно выбрал высокомерно-оскорбительный тон и нагрубил брату. С его стороны тоже не обошлось без грубых слов. Прежде чем осознал, что делаю, я уже бросил вызов – мчаться до дома наперегонки, а наградой победителю должен быть поцелуй Корделии… Конечно, я знал, что Алекс примет вызов. Он никогда не пасовал перед вызовом. К тому же он горел желанием взять надо мной верх. Может быть, у него были какие-то подозрения насчет произошедшего между мной и Корделией, но теперь уже я никогда об этом не узнаю. Преодолев половину намеченного нами пути, он слишком резко взял в сторону, и фаэтон перевернулся, врезавшись в дерево. – На какое-то время Ройс замолчал, а когда продолжил, его хриплый гортанный голос звучал так, словно слова с силой вырывались из уст помимо его воли. – Корделия умерла в ту же секунду – она сломала шею. Алексу же придавило обломками фаэтона ноги, и он стал калекой.

Придя в ужас от услышанного, Эйми уставилась на Ройса. Сердце ее сжималось от боли за него. И несмотря на то, что внешне он оставался невозмутим, Эйми чувствовала, как жестоко он терзается из-за случившегося. Горе осязаемым духом все еще витало над ним.

– Ройс, ты не можешь обвинять во всем себя. Это был несчастный случай, и не по твоей воле он случился. Твоей вины тут нет.

Когда Ройс оторвал взгляд от камина и посмотрел на Эйми, она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть – так глубоко было страдание, раздиравшее его изнутри.

– Алекс не сомневался, что все произошло по моей вине. Я помню его нападки на похоронах Корделии и заявление, что своей жизнью я порочу доброе имя семьи. Он сказал, что все слова отца правда, что каждый, кто полюбит меня, обречен на несчастья.

– Я уверена, он потом пожалел о своих словах. Это было сказано в сердцах.

– Нет. Он знал, о чем говорил. Эйми, я убил женщину, которую он любил… – Прежде чем Эйми успела возразить, Ройс направился к перевернутому столу. Наклонившись, он принялся разгребать кучу мусора на полу, чтобы достать тяжелое стеклянное пресс-папье. – Как бы там ни было, я не мог оставаться в Стоунклиффе и видеть, как страдает брат, – продолжил Ройс. – Я собрал свои вещи и ушел из дому. Верный долгу, отправился в военную комиссию. В тот момент мной руководила исключительно темная сторона моей натуры, полная ненависти и презрения к самому себе. Мне было все равно, что со мной случится. Сейчас я вспоминаю, с каким неистовым желанием я рвался в бой. Как оказалось позднее, мое желание сбылось достаточно быстро.

– Ты попал в пекло Ватерлоо? – высказала догадку Эйми, наблюдая за тем, как виконт устанавливает на прежнее место стол и ставит на него пресс-папье.

Ройс кивнул:

– Да, именно. Я был неопытным сержантом в полку новичков под командованием графа Аксбриджа. И когда он отдал приказ идти в атаку вслед за пехотными войсками, я подчинился, не раздумывая и лихо бросился в бой. Тогда я хотел умереть. Я искал смерти. Но как видишь… Все вспоминается как в тумане – у меня не осталось четкого представления о ходе самой битвы, единственное, что я помню, так это пушечные выстрелы. В самый разгар схватки на меня из тумана неожиданно выскочил французский солдат и скинул меня с лошади. – Лорд провел рукой по шраму. – Что он сделал с Балтазаром, ты видела. Что он сделал со мной, ты можешь понять, глядя на мое лицо. Хотя я легко отделался, ведь он метил мне прямо в сердце. В тот момент я решил, что вот он конец, которого я сам себе желал. Однако…