Одна из тысячи звезд - Риша Вольная

— Кроха, девочка моя, я больше ни ногой из города, пока не разберемся со всем этим дерьмом, включая твою семейку.

Я была согласна, так как степень нехватки этого мужлана я поняла только сейчас. В голове роем летали вопросы, но тараканы вдруг ожили и подняли бунт, раскачивая мозг. Мне стало плевать на реальность вокруг нас, главное, чтобы эти руки не отпускали, а то потону и замерзну.

— Крох, твое молчание меня радует, но точно не сейчас.

Но я отказывалась говорить, мне казалось, как только я открою рот, это чувство покоя пропадет. Даниил глубоко вдохнул, медленно выдохнул, но его сердце все равно билось как сумасшедшее.

— Андрей, ты можешь ехать, а с Селиной я останусь. Охрана по периметру пусть в прежнем режиме работает. Доклад оставим на завтра, я позвоню. Передай Виталику, что вы завтра до обеда свободны, а там разберемся. Договорились?

— Конечно, Даниил Александрович. Я все сделаю. До свидания.

Зашуршали бумаги, тихие шаги, звук замка входной двери, а затем полная тишина.

— Звездочка моя, у нас с тобой только два варианта развития сегодняшнего вечера, точнее, ночи. Первый: ты меня отпускаешь, мы говорим, точнее, я немного покричу, — накопилось за эти дни, потом ванна и спать. Второй: если ты продолжаешь все также стоять, я снимаю с тебя эту злополучную, но милую пижамку, затем долго и старательно изучаю твое абсолютно голое тело, а потом буду всю ночь тебя трахать на всех поверхностях твоей квартиры. И прежде, чем ты решишься мне ответить, прошу выбрать первый вариант.

— Почему? — удивленно воскликнула я, не отрывая лица от его груди.

— Кроха, я и контроль сегодня понятия несовместимые, так что это явно не тот момент, чтобы завершить лечение твоей хренофобии.

Его неуправляемости я не боялась, меня больше страшила моя собственная нетерпимость в желании почувствовать, попробовать эту сладкую вкусняшку.

Так что в ответ прижалась только сильнее, вытаскивая рубашку из брюк на спине. Мне было жизненно важно почувствовать его кожу, еще раз убедиться, что не сплю, что он действительно ко мне прилетел.

— Черт, Селин! Почему ты всегда делаешь наоборот?

— Медвежонок, ты предоставил мне права выбора, и я его сделала. Так что еще один писк протеста с твоей стороны, и я сама возьмусь за дело.

К окончанию фразы мои руки уже исследовали каждую подрагивающую мышцу его спины. Плавая в озере своего нарастающего возбуждения, услышала тихий рык, и меня в одно движение подхватили под попу и прижали к стене возле дверей. Я тут же обхватила его ногами, и, когда наши лица оказались напротив друг друга, Даниил поймал мой взгляд своим пожирающим, словно пытаясь проникнуть в мои мысли. Он замер, давая мне возможность передумать и уйти.

Я отрицательно покачала головой, сильнее обхватив ногами его бедра. Почувствовав его ярко выраженное возбуждение даже через два слоя одежды, непроизвольно облизнула губы, а так как температура моего тела резко стала зашкаливать до метки очень жарко, хотелось поскорее раздеться.

За движением моего языка проследили, вжимая в стену еще сильнее, а потом накрыли губы ртом, требуя безоговорочного подчинения.

Я потом не отпущу, ты будешь только моя, прохрипел мужчина между поцелуями.

Я хмыкнула, покусывая его нижнюю губу. Меня такая расстановка сил вполне устраивала.

После подтверждения охраной Селины слуха, что ее предки сошли с ума и собираются выдать замуж, я завершил встречу, передав, что их решение буду ждать в России. После приземления мне доложили, что моя девушка, отсидев в ванне полтора часа, пошла спать. Эта ее извращенческая семейка все-таки довела Кроху, но глубину ее расстройства понял только тогда, когда увидел стоящую в дверях с потерянным видом и несчастными глазами. Маленькая девочка в этой пижамке с заячьими ушками, босая, с растрепанным пучком волос, без единого грамма косметики, но самая желанная и родная в этом гребаном мире.

Когда вжал ее тело в свое и почувствовал, что меня в ответ хорошенько стиснули, думал, задохнусь от счастья и желания. Вкус ее губ, ее запах и ее тело сводили с ума так, что контроль над эмоциями стремительно таял.

Немного отклоняясь назад, скользнул руками вдоль ее тела, одновременно лаская и расстегивая замок. Черт, черное кружево! Только Кроха с ее особым взглядом на жизнь может на эротическое белье натянуть детскую пижаму. Как только мои ладони коснулись обнаженной кожи живота, с губ Селины сошел чувственный стон, а глаза прикрылись.

— Кроха, открой и не закрывай глаза, я хочу их видеть, — голос хрипел и ломался.

Она послушалась, и я очутился в этом серебристом водовороте. В эту минуту я точно понял, что готов там утонуть и остаться навечно, что ни одни другие глаза не смогут стать заменой. Я был заколдован, опленен, парализован глубиной чувств. Это был мой личный нокдаун.

Зверь внутри меня требовал и рычал от нетерпения. Скользнул руками к груди, сжимая и стаскивая чашечки бюстгальтера вниз. Ртом накрыл один сосок, а второй зажал между пальцев, слегка покручивая. Представлял этот миг миллион раз, но все равно оказался не готов, так как ее громкие стоны рвали последние нити контроля.

Почувствовал, как слегка шершавые ладони девушки скользнули со спины вперед, и она стала торопливо расстёгивать рубашку непослушными от волнения пальцами. Удерживая ее бедрами на весу, помог избавиться от ненужной вещи.

— Какой же ты все-таки потрясающий, Арчинский! — воодушевленно простонала девушка, скользя руками по крепкому рельефу моих мышц. — Ну, как я могу отказаться от такого десерта?

— Никак, Звездочка! Я не позволю! Можешь лизать, кусать… мне все равно, главное, не сдерживайся.

Кроха хитро улыбнулась и повела плечами, скидывая верхнюю часть пижамы. Господи, ну, кто придумал комбезы?! Их нереально быстро снять, особенно когда каждая секунда промедления приравняется к смерти через перевозбуждение.

Накрыл ее рот в диком поцелуе, а руку положил между ног, сжимая через ткань. Селина прикусила в очередной раз губу и вцепилась мертвой хваткой в плечи. Больше медлить я не мог. Крепко обхватил руками изогнутое девичье тело, понес ее в спальню.

— Крох, я тебя… готов сам всю покусать и съесть, — прошептал на ухо, укладывая ее на прохладную постель.

— Арчинский, я так и знала, что ты малость извращенец! Мне пофиг, только слюнявчик повязать не забудь.

Селина с трудом дышала, но продолжала язвить, и это так заводило, хотя казалось сильнее некуда. Выпрямился и сдернул одним резким движением пижаму с ее ног, которые она рефлекторно свела в коленях. Приподнял бровь, намекая, что скромность тут не к месту, начал раздеваться и буквально за мгновение остался полностью нагим. В полным рост с критическим возбуждением застыл у края кровати, бесстыдно изучая свою девушку. Селина, опираясь на локти, полулежала, отвечая уверенным взглядом, в котором я искал следы страха, неуверенности, но ничего не находил. Словно, почувствовав мои колебания, эта маленькая зараза, закусив губку, медленно развела сначала колени, а потом и бедра, приглашая меня на самый великолепный пир. Блять, ну, я же не железный!