Скользящий - Джозеф Дилейни

– Ты должна быть храброй, Бриони, – ответила я. – Расскажи им, как умер наш отец. Про сестер скажи, что они остались дома на ферме, но в будущем постараются ее продать. Скажи, что времена настали трудные и им кажется, что они не смогут о тебе позаботиться. Однако они не теряют надежды, что в один прекрасный день приедут за тобой или же пришлют кого-нибудь вместо себя. Скажи, что тебя сопровождали странники. Что они согласились проделать этот путь, чтобы доставить тебя к родным, но им дорога каждая минута и они должны возвращаться, но перед этим хотят убедиться, что у тебя все хорошо. Сможешь это сказать?

– Я сделаю все, что смогу, Несса. Я постараюсь! Очень постараюсь!

Было видно, что она пытается быть храброй.

Мы спешились и немного подождали среди деревьев. Мы с Бриони, чтобы всплакнуть на прощание, немного отошли от Грималкин и Скользящего. Судя по всему, прощание затянулось: я краем глаза заметила, как зверь недовольно расхаживает взад-вперед. Похоже, терпение его было на исходе.

Наконец, обняв меня в последний раз, Бриони шмыгнула носом и направилась к реке. Едва сдерживая слезы, я смотрела ей вслед. Я знала, чего ей стоит оставить меня здесь, и гордилась ее мужеством. По мере приближения к мосту, фигурка сестры становилась все меньше и меньше. Наконец она перешла мост и окончательно исчезла среди небольших домиков, которые, как я поняла, и были деревней Стоунли.

Мы молча ждали. Скользящий выказывал все большее нетерпение. Примерно через час на мосту появились три фигуры и через луг посмотрели в нашу сторону. Я увидела мужчину и женщину. Между ними стояла моя сестра Бриони. Она подняла руку и трижды помахала нам.

Это был условный сигнал, что у нее все хорошо: дядя и тетя приняли ее в свою семью. Я узнала все, что мне было нужно. Теперь мы могли отправиться на север, на невольничий рынок, при одной мысли о котором у меня холодела душа.

Жизнь Бриони только начиналась. Моя почти подошла к концу. Проданная в рабство, я вряд ли долго проживу среди кобалов.

Пока мы ехали, я пребывал в приподнятом настроении. Я знал: как только Несса будет продана, я смогу возвратиться в свою хайзду. Я не мог дождаться минуты, когда наконец вернусь домой. Однако Несса постоянно отравляла мне настроение своими бесконечными слезами, что не могло не вселять тревогу. Угроза скайума никуда не делась.

Как я ни старался, я не мог выбросить из головы память о некоторых ее поступках. Она дала мне кровь, когда меня укусила скулка. И бросилась между мной и Эблисом, чем, безусловно, опять спасла мне жизнь. Эти ее поступки объяснялись тем же, что и ее просьба дать ей в руки кинжал, чтобы помочь одолеть хаггенбруда: она просто старалась защитить сестер.

Но я никак не мог забыть, как она прижалась лбом к моему лбу – не каждая пурра решится на такое. Впрочем, и этот поступок можно объяснить ее желанием спасти Бриони. Дело кончилось тем, что я убил Нунка, а затем асассина-шайксу. И все равно я не мог забыть этого ощущения – соприкосновения ее кожи с моей.

Некая часть меня хотела дать ей волю, чтобы она жила вместе со своей сестрой. Увы, это было невозможно. Я был магом хайзды. Мне положено быть сильным и искоренять в себе самые малые проявления слабости. В любом случае, я должен продать рабыню, чтобы выполнить закон Биндоса. Иначе я рискую снова стать изгоем.

И мы отправились на север. На этот раз мы без всяких приключений пересекли разлом Фитцанды, ощутив лишь легкие сотрясения земли под копытами лошадей. Вскоре наш путь снова пролегал по снегу. Он покрывал землю тонким слоем, поверх которого застыла тонкая ледяная корка. Небо было ясным. Даже в землях кобалов бывает короткое лето, и оно, похоже, держало путь в наши края!

Вскоре мы уже ехали вверх через предгорья Дендар. Ближе к концу второго дня вдали замаячила Карпота – самый большой из куладов, где проводятся невольничьи рынки: массивная темная башня, вздымавшаяся к небесам, за стенами которой скрывался внутренний двор. Именно в нем располагались загоны с пуррами.

Мне хотелось одного: как можно скорее покончить с этим делом и, продав Нессу, вернуться в родную хайзду и пополнить запасы магии. Они и впрямь серьезно истощились. Именно по этой причине я решил не применять маскировочных чар, чтобы спрятаться от родственников Бриони. На это у меня почти не осталось магических сил. Кто знает, на что еще потребуются их остатки…

Мы разбили лагерь под выступом скалы. Я сказал ведьме, что вскоре после рассвета отвезу Нессу в кулад и продам ее там. Грималкин ничего не ответила и долго сидела, глядя в огонь. Обстановка вокруг костра была холоднее, чем северный ветер. Мы поели молча. Наконец, не сказав ни слова, Несса завернулась в одеяло и направилась прочь из-под выступа скалы. Как только она отошла от нас, ведьма заговорила.

– Где ты раздобыл такое пальто? – спросила она. – Ни разу не видела ничего подобного.

– Это знак моего ранга, – ответил я. – Как только маг хайзды завершает новициат, он получает такое пальто. Тринадцать пуговиц на нем символизируют тринадцать истин.

– Тринадцать истин? И каковы они?

– Если ты их узнаешь, ты тоже станешь магом хайзды, – ответил я. – Возможно, когда-нибудь я открою их тебе. Но понимание их займет тридцать лет твоей жизни, если не больше. Подобное знание не для недолговечных людей.

Ведьма мрачно улыбнулась:

– Боюсь, у меня нет лишних тридцати лет на постижение твоей премудрости. Но в один прекрасный день я наведаюсь к тебе снова. Может, ты обучишь меня хотя бы части своего искусства. Мои сестры по ремеслу не принимают новшеств и предпочитают жить по-старому. Но я люблю узнавать все новое, пусть даже чужое, и обогащать свои колдовские знания… А сейчас я вновь обращусь к тебе с вопросом, который в данный момент заботит меня больше всего. Я в очередной раз прошу тебя не продавать эту девушку на рынке. Она проявила мужество и храбрость, и некоторые ее поступки спасли тебе жизнь. Я одолжила тебе кинжал, которым ты поразил Эблиса лишь затем, чтобы спасти жизни обеих девушек.

– Ты говоришь разумные вещи, – согласился я, – однако я должен тебе отказать. Разве я уже не объяснил, в какой ситуации оказался? Или у тебя короткая память? Деньги мне не нужны, но закон кобалов, так называемый закон Биндоса, требует, чтобы раз в сорок лет каждый гражданин продал на невольничьем рынке пурру. Ведется тщательный учет этих сделок. Тот, кто не исполнит требований закона, лишается всех прав и изгоняется из Валькарки. Путь назад ему закрыт. Таким образом, он становится изгоем, и его может убить любой, кто увидит.

– То есть, согласно этому вашему закону, ты становишься участником работорговли, которая лежит в основе всего вашего общества? Хитрый, однако, закон, призванный связать вас всех общими ценностями.

– Верно, – согласился я. – Без работорговли мы не можем иметь потомство. Не будь его, мы бы давно вымерли.