Великий Линкольн - Борис Тененбаум

Откуда же такой безудержный оптимизм?

Ну, не будем записывать генерал Макклеллана совсем уж в простаки – тут надо принять во внимание некий существующий контекст. На Севере нарастал политический конфликт. Войну хотелось закончить побыстрее. В штатах вроде Нью-Йорка или Массачусетса это вызвало резкое усиление радикалов – они хотели уничтожить рабство и для этого были готовы сокрушить Юг, раз и навсегда. Западнее, в Иллинойсе или Огайо, преобладали более консервативные настроения – там соглашались на примирение просто на основе восстановления Союза. Так вот, консерваторы искали себе вождя, и многие демократы полагали, что таковым мог бы послужить генерал Макклеллан. А радикалы требовали резкого усиления войны и толкали в бой Армию Потомака.

Mежду ними и Макклелланом в качестве разделяющего барьера стоял президент Линкольн. По крайней мере, так думал отважный генерал, пустившийся в политические игры. Он готовился нанести южанам поражение ловким маневром, избегая больших жертв, нуждался в дополнительном времени и собирался использовать Линкольна как щит, закрывающий его от радикалов из сената.

Откуда у генерала Макклеллана взялось отрадное мнение о своей способности обыграть Авраама Линкольна на политическом поле, можно только гадать. Линкольн на мало знающих его людей производил впечатление честного покладистого увальня из глубокой провинции, и он даже иногда сознательно играл на этом.

Скажем, делал вид, что не может вернуть «хабеас корпус» в Мэриленде – уж очень военный министр настаивает на том, чтобы сохранить там строгие меры безопасности, ну так как же президенту с ним спорить? Но генералу Макклеллану буквально на днях Линкольн сделал резкий выговор, причем как раз по вопросу, который относился к его компетенции командующего Армией Потомака. Дело тут было в том, что генерал нашел наконец в себе силы обсудить с президентом свои военные планы, и он сказал ему, что не стоит идти штурмом на укрепленные позиции южан – лучше их обойти. Основной операцией должна была стать высадка с моря в тылу позиций южан (президент КША Дэвис как в воду глядел), а вспомогательной – глубокий обход этих позиций с их левого фланга, через верховья Потомака.

Для этого вместе с армией, марширующей по берегу, по реке поднимались и специально изготовленные понтоны. Их собирались использовать для постройки в нужном месте хорошего постоянного моста. Но оказалось, что понтоны на шесть дюймов шире, чем ворота шлюзов, оказавшихся на их пути. Движение войск вверх по течению Потомака пришлось остановить – без моста они не могли действовать на вражеском берегу, а мост нельзя было построить без понтонов, а проклятые понтоны не проходили в шлюзы – и президент Линкольн задал генералу Макклеллану вопрос: а нельзя было померить шлюзы до того, как были заказаны понтоны?

После такого вопроса, вообще-то, следует подавать в отставку. Но генерал Макклеллан в отставку не подал – ситуация менялась очень уж быстро. Южане снялись со своих позиций, которые они удержали в свое время, и начали спешное отступление к Ричмонду. В своем покинутом лагере они жгли все, что не могли вывезти. В частности, горели склады продовольствия. В воздухе висел густой запах сгорающего бекона. Cтараниями военного министерства времен Иегуды Бенжамена его было запасено много, но теперь, чтобы не оставлять это врагу, пришлось все сжечь. На решение южан об отступлении сильно повлияли события на побережье северной Виргинии, возле устья реки Джеймс. Там была предпринята попытка прорыва морской блокады Юга.

Она не удалась.

V

История фрегата «Мерримак», право же, могла бы послужить иллюстрацией ко всему, что случилось после того, как Юг откололся от Союза и образовал Конфедерацию Штатов Америки. Корабль был новым – его спустили на воду в Бостоне в 1855 году. По теперешним временам, когда на дорогах появились автомашины, работающие и на бензине, и на электричестве, их называют «гибридами».

Вот таким гибридом был и «Мерримак», паровой фрегат, который в открытом море ходил под парусами, а своей паровой машиной пользовался для маневрирования в тесном пространстве или при движении в безветренную погоду. Паровая машина приводила в действия не гребные колеса, а подводный винт на корме. Так что «Мерримак» вполне справлялся и со штормами, и с высокой волной.

Под американским флагом он немало походил по свету – был и в Саутгемптоне, и в Бресте, и в Лиссабоне, и в Тулоне – и наконец, вернулся. В Бостоне «Мерримак» прошел ремонт и отправился на Тихий океан, в качестве флагмана американской эскадры. В 1859 году он вернулся опять, и его поставили в порту Норфолк, штат Виргиния, – он должен был пройти там очередной ремонт. Но в 1860-м грянули события, которые привели к расколу страны, – и корабль оказался «федеральной собственностью на территории Конфедерации…».

20 апреля 1861 года офицерам флота США, оставшимся верными Союзу, пришлось из Норфолка бежать. Они спешно уничтожали все, что только могли. А поскольку конфедераты блокировали фарватер, дабы помешать «Мерримаку» уйти, он был подожжен и брошен догорать на мелководье. Он сгорел по самую ватерлинию, и никакого будущего для него уже не предвиделось, если бы не крайняя нужда Конфедерации в военных судах. Остов был поднят, переведен в сухой док и радикально переделан.

Англичане с незапамятных времен добавляли к именам своих военных кораблей приставку «H.M.S.» – «His Majesty Ship», «Корабль Его Величества». Восставшие английские колонисты в Америке, избавившись от короля, какую-то часть традиции все-таки сохранили, и военные корабли США к своему имени добавляли приставку «U.S.S.» – «United States Ship», «Корабль Соединенных Штатов». Конфедераты, в свою очередь, отделившись от США, в отношении своих военных судов сделали то же самое – они только обновили приставку, она стала «C.S.S.» – «Conferderate States Ship». Тaк вместо U.S.S. «Мерримак» возник новый корабль, C.S.S. «Виргиния».

Он был детищем импровизации, изобретательности и полной безысходности – у Юга не было возможности серьезно обновить паровую машину их «Виргинии», поэтому кое-как подлатали старую. Поскольку надводной части судна уже не было, вместо нее был смонтирован целый форт, построенный из толстого дерева, обшитого железом.

В «форт» установили артиллерию, и все это, сложенное вместе, стало несколько походить на «черепашки» Сэмюэля Пука, построенные им для рек Огайо и Миссисипи. Но была и разница. Корпус «Виргинии» не был с самого начала рассчитан на несение брони, он был длинным и узким. Поэтому под весом «форта» корабль глубоко осел в воду, метров на 7. Мощности машины тоже не хватало, и «Виргиния» двигалась со скоростью не больше 5–6 узлов в час. И испытывать ее было негде и некогда, так что никто не был уверен, что она не перевернется при первом же небольшом волнении на море.

Ее конструкторы надеялись на лучшее. Они оснастили свое детище еще и подводным клювом-тараном, установленным на носу, и двинулись вниз по реке, на встречу с блокирующим побережье федеральным флотом.

VI

Разгром, который был учинен противнику посредством C.S.S. «Virginia», просто не поддается описанию. Порт блокировали деревянные парусные суда, с теоретически мощной артиллерией, но сражаться против броненосца они не могли. Вся их артиллерия оказалась бессильной, – и в итоге один из фрегатов был потоплен, второй сожжен, а третий, «Миннесота», оказался загнан на мель и, несомненно, погиб бы, если бы «Виргиния» не повернула обратно, к дому.