Превосходство Борна - Роберт Ладлэм

— Но ты же договорился с ним, как я понимаю.

— Я каждую секунду думал только о том, что он применит еще какую-то хитрость и разнесет ту грязную комнату на куски! Я был словно окаменевшим! Это же маньяк! Кстати, почему ты решил держать его в стороне от Макао? Это дополнительное ограничение может создать трудности для операции.

— Ему просто нечего там делать, как попусту терять время. Ведь те убийства, которые нас интересуют были здесь, значит и клиенты, воспользовавшиеся услугами самозванца должны быть здесь, а не в Макао.

— Как обычно, это отговорка. Мне же нужен ответ.

— Ну, хорошо, я скажу тебе немного больше, хотя ты и сам мог бы об этом догадаться. Эта ложь о мифической молодой жене несуществующего тайпина и ее любовнике ничего не говорит тебе? Ведь они, согласно легенде, были убиты в Макао. И что, по-твоему, будет делать Вебб, если окажется в Макао и обнаружит эту ложь?

— Он не сможет этого узнать. Операция была хорошо прикрыта и с этой стороны.

— Ты просто недооцениваешь его, Лин. Если он попадет в Макао, он перевернет каждый камень, чтобы узнать правду об этом загадочном тайпине. Он будет расспрашивать каждого мальчика из отеля, каждого клерка, он доберется даже до полиции, пока не узнает правду.

— Но ты не должен забывать, Эдвард, что у нас его жена, а это уже не миф, а реальность. Он будет работать в соответствии с указаниями.

— Да, это так. Но согласись, что он будет вести себя по-разному, в зависимости от ситуации. Одно дело, когда он думает, исходя из сегодняшней информации, и совсем другое — когда у него появятся подозрения. Тем более, если он начнет копать в Макао. Ведь узнав правду, он получит доказательства, что он был подвергнут шантажу со стороны его собственного правительства.

— Но почему именно правительства?

— Потому что именно эту ложь от имени Госдепартамента преподнес ему не кто иной, как я. Поэтому я хочу, чтобы в Макао был постоянный человек в иммиграционной службе, который бы круглосуточно следил за прибывающими в людьми. Вы можете даже раздать фотографии местным чиновникам, только без всякой дополнительной информации. Предложите награду тому, кто первый его заметит и сообщит вам.

— Это все можно предпринять, но он не будет рисковать таким образом. Он сделает что-нибудь необычное, поверь мне. Но меня в этой истории беспокоит кое-что другое, и я бы не стал тебя беспокоить так поздно, Эдвард.

— Что именно?

— Мне кажется, что женщина больна. Ее муж почувствовал это быстрее нас всего лишь в течение минутного разговора по телефону.

— Ты думаешь, что это серьезно?

— Мы не можем понять этого, и наши врачи тоже разводят руками. Они полагают, что это может быть простой депрессией, или действием какого-нибудь вируса. Ей пока дают антибиотики, но она плохо ест и жалуется на тошноту. Наблюдается даже некоторая рассеянность в мыслях.

— Что мы должны сделать? — Глаза помощника часто заморгали.

— Врач настаивает на том, чтобы ее положили в госпиталь для тщательного обследования.

— Но это невозможно! Господи! Этого нельзя допустить!

Офицер-китаец поднялся с кресла и медленно подошел к столу.

— Эдвард, — спокойно заговорил он, — я не знаю всех тонкостей этой операции, но я сложил вместе несколько разрозненных фактов, и, я боюсь, что мне придется задать тебе неприятный вопрос: «Что случится с Дэвидом Веббом, если его жена серьезно заболеет? И что будет делать твой Джейсон Борн, если она умрет?»

— Мне нужна ее история болезни, и как можно скорее, майор. И, считайте, что это приказ. Ведь я, как-никак, бывший лейтенант медицинской службы Ее Величества.

«Меня обследует английский врач. Кажется, что он способный психиатр. Но тем не менее, он явно недоумевает. Это неплохо».

— Мы обязательно предоставим ее вам, как только установим, куда обратиться. Вы говорите, что она не сказала вам, кто был у нее лечащий врач в Соединенных Штатах?

«Этот огромный китаец так заботится обо мне, будто от меня зависит его жизнь. Они все выполняют приказы, но никто из них не знает, почему».

— Нет, этого она не говорила.

— Сейчас наши люди будут звонить в Вашингтон, и мы надеемся получить информацию о том, где она живет. А от соседей можно будет узнать и о ее лечащем враче. Я думаю, доктор, на это уйдет немного времени.

— Я хочу, чтобы всю информацию о ней передали по спутниковой связи. Так будет быстрее. А еще лучше, если бы я мог поговорить сам с ее врачом. — Вы считаете, что ее положение не из лучших?

— Пока не думаю, майор.

«Вот теперь они делают то, что я и хотела. Господи! Как хочется есть! Я буду есть пять часов подряд, когда выйду отсюда, а выйду я обязательно! О, Дэвид! Понял ли ты, что я хотела сказать тебе? Темные деревья — это клены, они везде похожи. А один кленовый лист — это Канада. Посольство! Это было в Париже! А в Гонконге есть канадское консульство! И здесь не должно повториться той ужасной ошибки! Я попытаюсь вернуться в Оттаву и подключить многих к этому делу. Твоя память повреждена, но моя должна справиться за двоих. Сейчас они думают, что я больна, и очень обеспокоены этим. Ведь они не преступники, не убийцы, а обычные бюрократы, дорогой Дэвид. А бюрократы везде одинаковы. Над ними так и видна эта огромная надпись: ПРАВИТЕЛЬСТВО».

Когда комната опустела, Мари открыла глаза. Дверь была закрыта, но она знала, что в коридоре есть охрана, она слышала, как майор-китаец давал им указания. Охрана никогда не входила в ее комнату. Посещали ее только врач-англичанин и две медицинские сестры, которых знала охрана. Мари старательно изучила все правила в этом госпитале и полагала, что это поможет ей. Она немного приподнялась и села, устроившись поудобней. Очень хотелось есть! Но теперь она вспомнила еще об одном. Эта мысль даже позабавила ее. Ведь даже если их соседи по университетскому городку в штате Мэн будут опрошены, никто из них не сможет даже приблизительно сказать, кто был ее лечащим врачом. Они поселились там не так давно, и ей, за всеми хлопотами, даже некогда было вспомнить о каком-либо враче. Слава богу, они прожили бок о бок с докторами почти восемь месяцев, и, наконец-то, можно было от них отдохнуть. Кроме Мо Панова, она вообще никого не хотела видеть из медицинского окружения. А что касается здоровья мужа, то она сама прикладывала к этому столько усилий, что вполне могла бы иногда заменить и врача. «Деревья, Дэвид! Мои любимые деревья, ждут меня. Я верю, что кленовый лист принесет нам счастье»!

Но для этого она должна кое-что сделать. Мари дотянулась до шнура с пультом управления и нажала кнопку вызова медсестры.

Через несколько минут дверь открылась, и в комнату вошла китаянка лет сорока в очень опрятном и чистом халате. — Чем я могу помочь вам? приятно улыбаясь, спросила она на достаточно чистом английском.