Время зверя - Вячеслав Шалыгин

Кто в созданном министром видении должен был остановить меня и мое воинство, я так и не понял.

Возможно, он отчаялся и потому не видел из надвигающейся ситуации никакого выхода.

– Напрасно вы меня боитесь, Иван Степанович, – прерывая молчание, сказал я и внушил ему спокойствие.

Министр развалился в удобном кресле и почти бесстрашно посмотрел мне прямо в глаза.

– Вы посланник ада, и потому я не могу вас не бояться, – откровенно признался он.

Такая честность объяснялась тем, что министр прекрасно понимал, насколько бессмысленно сейчас лгать или вести дипломатические игры. Я оценил его сообразительность и сказал:

– Мне известно, что вы подразумеваете под словом «ад», однако вынужден вас огорчить – подобного места в природе не существует. Есть некая спираль Времени, если хотите – параллельный мир, который не является ни раем, ни адом. Обитатели этого мира весьма похожи на главных героев вашего религиозного эпоса, но это сходство только внешнее…

– Вас держали на цепи, – перебил меня министр, – и это в точности соответствует содержанию нашего «эпоса», как вы изволили выразиться. Теперь вы покинули место своего заточения, значит, грядет конец света.

Я усмехнулся:

– У вас очень интересный подход к проблеме. Вы чрезвычайно упрощаете откровение Священной книги и, не задумываясь, отбрасываете в сторону драконов, лжепророков и множество прочих немаловажных персонажей, но в то же время верите в Зверя. Как же быть с семью печатями, трубами, ангелами и прочими атрибутами, которые, в соответствии со сценарием, должны были предвосхищать мое пришествие? Или вдруг вы ошиблись и я «как бы закланный Агнец»?

– Исключено! – Маршал упрямо помотал головой. – Вы – Зверь!

– Упрямьтесь сколько угодно, от этого ничто не изменится. Беседы ваших братьев-медиумов с потусторонними существами и мое появление на планете не имеют никакого отношения к религиозным пророчествам землян. Безликие никогда не станут ангелами, да и вы не получите вознаграждения за свою непреклонность. Они используют вас против меня, а затем просто уничтожат. «Кого я люблю, тех обличаю и наказываю» – формулировочка как раз в духе крылатых, и они ею непременно прикроются, но разве это нужно людям? Кстати, конкретно ваш слепой фанатизм, ко всему прочему, пропитан откровенной глупостью. Ну, допустим, я тот самый враг. И вы пытались предотвратить неизбежное при помощи стрелкового оружия?

–Да, это было глупо, – Иван Степанович кивнул, – но я не мог не попробовать. Скажу вам прямо: я удивлен, что до сих пор жив…

– Не собираюсь прикидываться овечкой и обещать вам полное прощение, – согласился с ним я. – Просто мне крайне необходимо разобраться в психологии противника. С большинством я уже определился – они стоят ровно столько, сколько хотят. Некоторые, конечно, хотят непомерного, но тем не менее – у всех есть цена. Вы немного интереснее прочих. У вас нет золотого эквивалента. Не обольщайтесь, это не комплимент. Мне всего лишь забавно.

– И все равно спасибо, – министр, как ни странно, гордился моей оценкой.

– А как вы узнали, что я Зверь? От безликих? – Я специально применил привычный термин.

Мне хотелось узнать, видел ли кто-нибудь из истинно верующих своих идолов живьем? В мыслях министра не возникло никакого намека на образ безликого, только несколько воспоминаний об иконах и храмовых росписях. Потом он решил совместить свое представление о небожителях и мой эпитет. Подучился человек в длинном белом балахоне, с торчащими из-под хламиды розовыми пятками и двумя огромными крыльями за спиной. Над его белокурой головой светился золотистый нимб. Свечение символа святости было настолько ярким, что разглядеть лицо существа не представлялось возможным. Таким образом, термин «безликий» существу вполне подходил и даже терял свой обидный смысл.

Министр попался головастый, возразить было нечего…

– О вас сказано в Писании… – вместо ответа на мой достаточно прямой вопрос заявил министр.

– Там что, опубликована моя фотография? – вновь попирая его религиозные чувства, поинтересовался я.

– Нет, но тому, чей взгляд не замутнен, кто не одурманен жаждой наживы, не одержим пороками и страстями, достаточно легко сопоставлять очевидные факты и делать выводы.

– Это вы о себе?

– Нет, – министр махнул рукой. – Куда мне? Я только недостойный верующий… Откровение снизошло на Главу Западной церкви, а спустя несколько дней на нашего Предстоятеля… Я только исполнитель высшей воли, её проводник, смиренный и послушный…

Я зевнул и налил себе немного джина. В смысле – создал из воздуха стаканчик вместе с содержимым.

Маршал с интересом покосился на сосуд, но от комментариев воздержался.

– Вы свободны, – сказал я и махнул рукой в сторону двери.

– Я? – Министр был крайне удивлен, поскольку фраза о том, что прощать его я не собираюсь, засела в голове собеседника крепко-накрепко.

– Вы, вы, – я ещё раз указал на дверь. – Или вы хотели умереть за веру, как ваш глупый охранник?

– Я предал веру, испугавшись боли, – глухо ответил он и уставился в пол.

– Поэтому я вас и отпускаю, неужели нелогично? – спросил я удивленно.

– Но ведь я могу предать и вас, – он поднял на меня тяжелый взгляд.

– Да и пожалуйста, – я пожал плечами. – Все дело в том, что, в отличие от ваших бывших покровителей, я ничего ни от кого не требую. Если кто-то желает мне содействовать, то этот порыв является исключительно добровольным. Если кто-то со мной не согласен – мне плевать. Поэтому предать меня невозможно. Если вы вдруг измените свое мнение, кому и как служить, я возражать не буду. Только пожелаю попутного.ветра. Если нет – то нет. Мне даже более выгодно иметь самостоятельно мыслящего противника или «нейтрала», нежели тупого апостола, который будет делать от сих до сих и ничего более.

Министр медленно поднялся с кресла и нетвердым шагом направился к двери.

– И еще… – вслед ему сказал я. Он немного пригнулся, ожидая смерти, поскольку все же не верил в благоприятный исход беседы.

– Когда вы мне понадобитесь, я вас позову, – закончил свою фразу я.

В мыслях военного промелькнуло нечто вроде «Так я и знал», на что я так же мысленно ему ответил: «А как ты хотел?» Он сверкнул потемневшим взглядом, поклонился и вышел.

– Давай-ка я тебе чайку налью, покрепче да послаще, – предложил Сергей Петрович, усаживая Дашу в кресло. – Что произошло?

– Вы видели? – уточнила девушка, поднимая взгляд на ряд мониторов следящей системы.

– Вот эти два, – подсказал главный охранник, – прямо по центру. Весь зал как на ладони. Тебе действительно стало плохо или ты прикидывалась?

– Я сама не понимаю, – Даша смущенно пожала плечами. – Он меня о чем-то спросил, а потом все вдруг закружилось, и я упала. Пришла в себя уже в коридоре, когда девчонки меня под руки вывели и к стеночке прислонили…