1812. Полководцы Отечественной войны - Владимир Бояринцев

Н. Шильдер («Император Александр I, его жизнь и царствование». СПб., 1897) писал: «В манифесте о ежегодном торжественном чествовании дня избавления России от неприятельского нашествия возвещалось о даровании духовенству особого наперсного креста, дворянству и воинству особых медалей, купечеству «благоволения и благодарности», а мещанству и крестьянству объявлялось, что с них не будет производимо в продолжение некоторого времени рекрутских наборов и что, впрочем, они ‘‘получат мзду свою от бога’’».

18-го декабря 1812-го Наполеон вместе с Коленкуром прибыл в Тюильри, проехав через Варшаву, Дрезден, Веймар и под Триумфальной аркой в самом Париже. Он признавался: «Пережитый мною разгром ужасен, это удар по моей славе. Но он же послужит укреплению моей династии. Я сравниваю его с бурей, потрясшей дерево до корней, отчего оно только сильнее цепляется за землю, из которой его невозможно выдернуть». Признаваясь в 29-м бюллетене Великой Армии в поражении, Наполеон, как и во многих письмах, вспомнил о свеем здоровье: «Здоровье его Величества никогда не было лучшим!..»

Этого нельзя было сказать о бывшей Великой Армии, про здоровье которой сказал Албер Сорель: «…после других войн разыскивали убитых, а после русского похода – тех, кто выжил…»

Многие русские люди полагали, что с изгнанием Наполеона из России война окончена, и что можно спокойно выжидать дальнейших событий. Сам Кутузов, по-видимому, был такого мнения, приведя войска к Неману, откуда началось вторжение Наполеона, издал приказ:

«Храбрые и победоносные войска! Наконец вы – на границах империи. Каждый из вас есть спаситель отечества. Россия приветствует вас сим именем: стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, подъятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную Славу…»

Из приказа М. И. Кутузова по русской армии 31-го декабря 1812-го года, после изгнания наполеоновской армии из России.

Но Александр I приказал Кутузову немедленно перейти с войском границу, несмотря на зимнее время года, мало того, он сам прибыл в армию и оставался в ней до полного низложения Наполеона.

По поводу перенесения войны в Европу между Александром и Кутузовым возникло непримиримое противоречие. Александр мечтал стать судьёй, спасителем, ангелом-хранителем обескровленной Европы; он хотел продолжить кампанию за русскими границами. Естественно, не последнюю роль при этом сыграло и оскорблённое самолюбие императора, решившего возобновить российское влияние на дела европейские, а Наполеону отплатить за слёзы и унижение при Аустерлице.

Когда начался зарубежный поход, Михаил Илларионович ворчал: «Самое лёгкое дело идти теперь за Эльбу. Но как воротимся? С рылом в крови!» Но он не просил отставки и продолжал командовать армией, вошедшей в Польшу, затем Силезию и Пруссию. Теперь рядом с ним постоянно находился император Александр. Решение Александра 1 двинуть армию дальше на запад Кутузов встретил без энтузиазма: его беспокоили будущие людские потери и возможное усиление европейских соперников Франции.

«Зачем, – говорил Кутузов, – проливать русскую кровь ради спасения Европы? Пусть она сама себя спасает, своими собственными средствами!.. Падение Наполеона, будет, кстати, более выгодно Англии, нежели России!..» Он понимал, что война в Европе будет продолжена, но считал, что основные силы должны выделить сами европейцы.

Но, 12-го декабря Кутузов не только знал о неизбежности заграничного похода, но начал делать соответствующие распоряжения: «Ныне предпринимается общее действие на Пруссию, ежели сие удобно произвести можно. Известно уже, что остатки французской армии ретировались в ту сторону, а потому одно только преследование туда только может быть полезно», – писал фельдмаршал Чичагову 24-го декабря, то есть ещё до виленских споров с Александром.

Это неопровержимо доказывает, что самые споры касались совсем не существа вопроса о заграничном походе, а лишь сроков, т. е. того, переходить ли границу немедленно или позже… Самый же вопрос был решён Кутузовым утвердительно. Цитируемое письмо решает и уточняет всё: Кутузов хотел освобождения Европы и явно считал дело победы незавершённым, пока Наполеон в Европе распоряжается по-хозяйски, но он желал, чтобы немцы могли активно включиться в дело собственного освобождения (по материалам Е. В. Тарле).

Император Александр I так определил свои цели: захватить Париж, с помощью союзных держав свергнуть Наполеона. Царь говорил: «Народам и королям напоминаем мы об их долге и интересах… Воспользовавшись нашими победами, мы протянем рук помощи угнетённым народам…»

Е. В. Тарле пишет о позиции М. Е. Кутузова после изгнания агрессора из России:

«Кутузов знал, что конечная победа над Наполеоном в Европе будет одержана, и шёл к этой победе, но он не хотел щедро платить русской кровью за излишне нетерпеливое желание союзников ускорить своё освобождение от Наполеона, от его поборов и притеснений, от его континентальной блокады. Союзники же хотели ускорить это освобождение, тратя по возможности меньше своей крови и по возможности больше крови русской. И Кутузов хотел полной победы над Наполеоном, но у него и тут был свой план, и он противился навязываемому ему другому, чужому плану.

Величие гениального стратега и дипломата, величие прозорливого русского патриота, разгромившего армию Наполеона в 1812 г., имевшего всегда твёрдое намерение покончить с его империей и именно поэтому желавшего лучше подготовить окончательный удар, – это величие выявляется ярко не только в 1812, но и в 1813 г. «Потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его!» – сказал Кутузов, изгнав французов из России. Но он хотел, чтобы в 1813 г. русской армии пришлось впредь уже не в одиночку сражаться с Наполеоном, как она сражалась против него в 1812 г…

Александру, проведшему всю войну 1812 г. в уютных залах Зимнего дворца, не терпелось начать поход за границу немедленно, из Вильны. Но Кутузов, гениальный расчёт которого и привёл русскую армию в Вильну, несравненно лучше знал, чего стоило русскому солдату только что победоносно закончившееся контрнаступление» (Михаил Илларионович Кутузов – полководец и дипломат»).

Переходя в Германию, император Александр I был уверен, что угнетённая страна поднимется в борьбе за своё освобождение и присоединится к России в борьбе, но страх перед Наполеоном был столь велик, что только один прусский король присоединил свои войска к русской армии.

Тем временем Наполеон с быстротой необыкновенной сумел вооружить новую огромную армию (до трёхсот тысяч человек) и, придя в Германию, начал разбивать войска союзников.

Александру I Кутузов больше не был нужен, мешала его слава, мешало нежелание подчиняться вздорным приказам императора, возомнившего себя великим воином – победителем Наполеона. Иными словами: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить» (из драмы Ф. Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе» (1783). Эту фразу произносит мавр, оказавшийся ненужным после того, как он помог графу Фиеско организовать восстание республиканцев против тирана Генуи).