Женщины. Разговор не о мужчинах - Лолита Агамалова

Под понятие харрасмента подпадает не только стремление насильника к половому акту. Не только угроза, при которой жертве предлагается либо подчиниться сексуальным требованиям, либо пострадать от последствий отказа, но также и скабрезные шутки, анекдоты, намеки, нежелательные прикосновения — то есть любые действия, неприемлемые для женщины и нарушающие неприкосновенность ее частной жизни. Женщина имеет право рассчитывать на определенные стандарты поведения мужчин как на работе, так и вне ее, когда сексуально направленное поведение исключено.

С ростом числа работающих женщин сексуальное домогательство стало настолько распространенным, что было признано нарушением прав человека, и стена молчания, окружавшая это явление, стала разрушаться. Сексуальные домогательства затрагивают достоинство женщины, они носят агрессивный и оскорбительный для нее характер. Вся культура сексуальности в обществе и выводимое из нее стремление к достижению сексуальной привлекательности полагает любое существо женского пола сексуальным объектом, при этом субъектом отношений остается мужчина. Более того, если женщина стремится быть сексуально привлекательной, то она же и осуждаема по типу «самадуравиновата», и харрасмент происходит якобы исключительно по ее желанию. Женщина же еще и должна быть благодарна за то, что ее заметили, выделили и готовы не только оказать внимание, но и осыпать благами по службе.

В российском обществе существует несколько распространенных мифов о сексуальных домогательствах на рабочем месте, оправдывающих это явление. Например, есть миф о том, что оказывать внимание женщине и стремиться к сексуальным контактам с ней — это нормальное поведение для мужчины, или о том, что женщины используют сексуальные услуги как способ продвижения по служебной лестнице. Более того, в случае возникновения проблемы общественное мнение часто бывает отнюдь не на стороне женщины, поскольку считается, что многим женщинам нравится такое поведение со стороны мужчин.

Широкому распространению проблемы способствует и безнаказанность нарушителя. С одной стороны, сами жертвы крайне редко обращаются за помощью в полицию или в общественные организации. С другой стороны, поскольку доказать злоупотребление очень сложно, полиция всячески препятствует заведению по таким заявлениям каких‑либо дел. В России необходимо принять детально прописанный закон, защищающий женщин от харрасмента, обучать сотрудников правоохранительных органов, чтобы закон работал эффективно. Но в первую очередь надо изменить общественное мнение.

Пока же общественное мнение в России преимущественно занимает сторону сильного, потому что российское общество само находится в состоянии абьюза. Насильственные методы разрешения конфликтов для современного состоянии социума — норма. От культуры насилия страдают все. Поэтому когда женщины говорят, что они боятся поздно вечером идти по улице, то мужчины тут же подключаются: «Мы сами боимся». Многие не хотят замечать сексуальной дискриминации — от сексуальных домогательств могут страдать и мужчины, мужчину тоже могут изнасиловать. Все так, но это как в случае с «обратным сексизмом»: насилие осуществляет тот, у кого власть (сила), а власть в современном обществе принадлежит мужчинам и именно они осуществляют контроль за телом женщины.

Журналистка: Но вот, разговаривая о феминизме с успешными белыми мужчинами до сорока, я столкнулась с нюансом: они не подозревают, что у женщин в принципе могут быть какие‑то проблемы. Проблемы? У женщин? Да лааадно! Женщины — это «привилегированное сословие». Не совру, именно такая формулировка. Расскажи сейчас всем мужчинам, какие у женщин проблемы и есть ли они. Вдруг мы тут всем врем.

Белла: Я не очень люблю это объяснять, но статья на «Кольте. ру» показала, что объяснять иногда полезно. Обычно не вступаю в такие споры, но сейчас расскажу. Начнем с бытового телесного уровня. Каждый раз, когда я выхожу из дома, я обдумываю, что я надену, как я буду идти, в какое время я буду возвращаться, какое выражение лица мне нужно сделать, чтобы никто не докопался. Когда я еду в метро, я думаю, смотреть мне вверх или нет, вдруг я столкнусь с кем‑нибудь взглядом, и как это будет истолковано. В какой позе мне сидеть, чтобы это не было воспринято как провокация, чтобы за мной никто не увязался. Постоянный контроль за своими перемещениями. За своим выражением лица, за своим телом. За своей одеждой. И полное понимание того факта, что весь этот самоконтроль не поможет, если кто‑то действительно захочет со мной что‑нибудь сделать. Это самое примитивное, близкое и бытовое.

Журналистка: Страшно ходить ночью по улицам? Возвращаться домой? Ездить поздно вечером в метро? Ты чувствуешь перманентную угрозу насилия?

Белла: Безусловно, я испытываю страх. Когда едешь в новогодние каникулы в метро, то боишься поднять глаза и столкнуться с кем‑то взглядом, ведь последствия могут быть самые плачевные. После того как меня прошлым летом среди бела дня схватили на улице между ног, меня до сих пор трясет. Одной из первых мыслей в тот момент была такая: я же в коротких шортах, теперь никому не смогу рассказать об этом, ведь все скажут, что виновата я! Второй мыслью была злоба и беспомощность. Это было днем, и никто не отреагировал. Вот и первая проблема.

СМИ старательно формируют мнение, что сексуальное насилие красиво и стильно и что женщинам оно нравится. Эротизация и эстетизация насилия над женщинами началась одновременно с ростом влияния женщин в общественной сфере. Фильмы, книги, музыка, вся массовая культура стали полниться все более графичными образами убийств и изнасилований женщин, поданных максимально стильным и эротичным образом. Пропагандисты масскультового образа секса как изнасилования говорят, что это безобидная фантазия, потакание интересу масс; однако именно у поп‑культуры массы учатся интересоваться изнасилованием и находить его эротически привлекательным.

Особенно сильно давление поп‑культуры воздействует на молодых людей. Американские психологи из Университета Северной Дакоты провели исследование, и оказалось, что 31,7 % опрошенных молодых людей, достигших 18 лет и обучающихся в колледже, дали утвердительный ответ на вопрос о том, подвергли бы они женщину сексуальному насилию, если бы точно знали, что совершенное останется в тайне и не повлечет за собой никаких последствий. Когда из вопросов убрали слово «изнасиловать», заменив его на «заставить заниматься сексом», в готовности на это признались 58 %. Согласно данным Национального центра по профилактике травматизма и контролю, одна из четырех женщин в тех же колледжах подвергалась изнасилованию или попытке изнасилования. 84 % изнасилованных женщин знали нападающего; 57 % были изнасилованы на свидании. Среди подростков ситуация оказалась еще хуже: больше 50 % мальчиков и девочек считали, что, если мужчина возбудился при виде женщины, будет совершенно нормальным, если он ее изнасилует. При этом юноши находят выражения лиц женщин, которые отражают ощущение боли или страха, более сексуально привлекательными, чем выражение удовольствия.

Юноши и девушки, выросшие в условиях, когда массмедиа транслируют гламурную порнографию и гламурный садомазохизм, часто искренне верят, что секс и насилие — это одно и то же, пока насилие направлено мужчиной на женщину. Они не видели других образцов; массовая культура показывает им сексуальное насилие как норму сексуальных отношений. Мужчины считают секс естественным завершением свидания, даже если женщина против — или «ломается», как они считают — и ее приходится принуждать силой. В результате культурного влияния молодые люди и подростки считают, что ситуация, в которой мальчики насилуют, а девочки оказываются изнасилованными, — это нормальное течение событий.