Обезьяна с гранатой - Анатолий Дроздов

– Хм! – сказал Рей.

– Ансельм скрывал свое подлинное имя. Дворянину неприлично учиться, значит, и стихи сочинять. А ему хотелось. Он был искренен, когда писал, но после делал вид, что это для забавы.

– Вы пугаете меня, миледи! Такая проницательность!

В голосе Рея звучала ирония, но Алэйне не стушевалась:

– А вы сочиняли стихи?

– Да! – подтвердил Рей. – Симплициус заставлял.

– Прочтите!

Рей покачал головой.

– Почему?

– Забыл. Честное слово!

– Зря! – сказала Алэйне.

– Последние пять лет у меня были другие заботы.

– Какие?

– Хозяйственные. Да! – подтвердил он, заметив взгляд девушки. – На прощание Симплициус подарил мне книги по домоводству. Он был хорошим человеком, миледи. Учил нас думать, тянуться к новому, не бояться отринуть старое. В ту пору я этого не понимал, и подарок едва не выбросил: лень было везти в Бар. После возвращения из Проклятого леса книги пригодились. Вечерами в провинции скучно, я начал читать и увлекся. Оказалось, профессор сделал мне королевский подарок. В этих книгах было все: от земледелия до медицины. Бюи – горное баронство, миледи, пашни мало, к тому же половину ее занимал пар. Земли не удобряли, урожай вызревал бедный. К весне хлеб кончался, вилланы голодали. Книга утверждала: в нашем климате сеять можно два раза в год, надо только удобрить землю. Я решил проверить. Заказал семена, нанял вилланов и проследил, чтоб они сделали правильно. Надо мной смеялись. Где видано, чтоб барон копался в навозе? И зачем зарывать дерьмо в землю? Но я платил, и вилланы выполнили. Пшеница взошла дружно – стеной. Вилланы шептали: колосьев не будет, все в стебель уйдет. Колосья появились: тяжелые и налитые. Урожай на моих землях собрали вдвое больше обычного. Скосив пшеницу, я перепахал поле и посеял картофель. В Бюи не слыхали о нем и сочли меня сумасшедшим. Какой-то непонятный корнеплод. Зачем? Есть ведь свекла, редька. Когда картофель вызрел, я приказал выкопать и поджарить часть клубней. После чего дал попробовать вилланам. Дескать, смеялись, а теперь завидуйте! В следующую ночь картофель на моих полях исчез – выкопали. Весь. – Рей ухмыльнулся.

– Вы это позволили? – удивилась Алэйне.

– Разумеется. Более того, специально убрал охрану. Книга советовала: если хотите внедрить культуру, посейте ее на своих полях и сделайте вид, что она только для вас. Вилланы обязательно украдут – у них это в крови. Так и вышло. Книги, которые мне подарили, писали умные люди. Картофель – замечательный продукт, миледи, он вкусен и питателен, но самое главное – не дает умереть с голоду, поскольку в отличие от пшеницы родит всегда. На следующий год вилланы внесли в землю навоз, а после пшеницы посеяли картофель. В баронстве забыли о голоде, теперь мы продаем зерно.

– Никогда не пробовала картофель! – вздохнула Алэйне.

– Угощу вас в Киенне. Там он в каждой таверне. Его жарят, варят, тушат, запекают. Очень вкусен с мясом, но и без него годится. Много мяса есть вредно, от этого возникают болезни, например подагра.

– Отец страдал от нее, – согласилась Алэйне.

– Я многое узнал из книг. Мне нравилось заниматься хозяйством, видеть, как богатеет баронство, как становятся зажиточными люди. Мы с Теей ходили к вилланам на свадьбы, нас охотно звали, потому что было чем угостить. Все шло замечательно, пока не пришли норги…

Рей помолчал.

– Им удалось вырезать пограничный пост, поэтому нападение застало баронство врасплох. Они разграбили и сожгли ближние к замку деревни, захватили скот, рабов и пошли обратно. Мы двигались следом, выжидая благоприятный момент. Нас было сорок шесть против тысячи, прямое столкновение грозило самоубийством. Отягченные добычей норги шли медленно. На их стоянках мы находили трупы, главным образом женские. Попадались совсем девочки. Норги насиловали их до смерти. Мои воины зверели с каждым днем. Они были местные; и каждый день кто-то узнавал среди замученных свою сестру, племянницу или невесту. Наконец, момент представился. Норги разбили стан в ущелье. День был ненастным, ветер задувал костры, а в ущелье тихо. Лошадей норги оставили снаружи, снарядив небольшую стражу. Они знали, что мы идем по их следам, но не боялись. Нас было совсем мало. Мне не составило труда перебить сторожей, причем бесшумно. Лучемет бьет далеко, а короткий импульс почти незаметен. Стража не успела поднять тревогу…

Рей снова замолчал.

– Продолжайте! – попросила Алэйне.

– У нас были гранатометы, действие их вы видели. В замкнутом пространстве они убивают все живое. Гранатометов было всего два. Уходя из леса, мы не могли взять больше. Коней не было, на себе тащить тяжело. Я не стал применять гранатометы в поле. Мы убили бы часть норгов, но остальные бы ушли. Ни я, ни мои воины не хотели этого. Ущелье давало возможность убить всех, но вместе с норгами погибали пленники. Взрыв не отделяет своих от чужих. Я объяснил это воинам, и они одобрили мой замысел. Их родные были обречены. Их ждала мучительная смерть – норги жестоки с рабами. «Пусть наши близкие умрут быстро!» – сказали воины. Мы подъехали к входу в ущелье, и я выстрелил…

Взрывы убили не всех, но уцелевшие норги сопротивлялись вяло. Взрывы оглушили их. Мы ворвались в ущелье и помчались, как меч Господень, разя врага…

Алэйне вдруг, как наяву, увидела ущелье, заваленное трупами, погасшие костры и немногих уцелевших кочевников, ошеломленно встающих на ноги. Внезапно раздался топот, и внутрь влетел отряд латников с мечами наголо. Клинки в их руках сверкали хищно и безжалостно. Впереди на вороном коне в блестящих доспехах мчался Рей. Его рука с мечом была отведена в сторону. Вот он поравнялся с одним из уцелевших норгов и сделал почти неуловимый взмах. Лицо норга залила кровь, он пошатнулся и рухнул на камни. А Рей уже скакал к следующему. Взмах – кровь, еще взмах…

Алэйне затрясла головой, прогоняя наваждение, и вновь услышала голос барона:

– …Часть норгов бросила оружие, надеясь спастись, но позже они пожалели об этом. Мы пощадили одного, и лишь затем, чтобы он рассказал о случившемся сородичам. Пленнику отрубили пальцы – дабы не мог держать оружие, посадили на коня и отправили к своим. Но прежде он увидел смерть соплеменников. Сдавшихся в плен норгов раздели и связали. Для начала их оскопили. Затем вспороли им животы, выпустив наружу кишки. Кому-то переломали руки и ноги. Норги вопили, умоляя добить их, но не получили такой милости. Вы скажете, что мне, человеку цивилизованному, учившемуся в университете, не следовало допускать это зверство, и будете правы. Но так хотели мои воины, и я не стал вмешиваться. Стоял и смотрел, думая лишь о том, что среди тех, кого убивают, есть тот, кто выстрелил в Тею.

– Вдруг именно его вы пощадили?

– Нет, миледи. Прежде чем выбрать счастливца, мы осмотрели руки норгов. Тетива оставляет на пальцах характерные мозоли. У того, которого пощадили, их не было. Он дрожал и все повторял: «Гнев Бога! Гнев Бога!..» Один из моих воинов знал язык норгов. Он спросил пленника: о чем он? Норг ответил, что видел, как Бог бледнолицых явил свой гнев. Гром и пламя убили его соплеменников. Я подтвердил его слова и велел передать норгам, что точно так же убью и остальных. Норг ускакал, и спустя неделю дошла весть, что орда откочевала. Я соврал, выдав себя за орудие Бога. Вы осуждаете меня, миледи?