По следу тигра - Николай Мороз

— Кто приказал? — голос Максима заставил человека поднять голову. Он встряхнулся, поджал колени, потрепал по загривку пса.

— Сотрудники Госветконтроля. Я, как дурак, им документы вынес — там прививки, осмотры все прописаны, печати на месте, сроки соблюдены. Лицензию им сую, мой и жены дипломы, свидетельства. Показываю все это, распинаюсь, вдруг слышу — жена кричит. Оборачиваюсь, бегу обратно, а уже все. И Герань, и ее жеребенка, обоих… Знал бы — сам убил, чтоб быстрее…

Максим больше вопросов не задавал, только слушал и запоминал. По словам человека, назвавшегося Олегом, все началось почти неделю назад. Сначала в местных СМИ прошло объявление о том, что в районе зафиксирована вспышка смертельно опасного и неизлечимого для скота заболевания — африканской чумы свиней. На это внимания никто не обратил. Но на следующий солидные дипломированные специалисты и чиновники городской администрации вызвали хозяев «Подковы» на ковер. И заявили, что конюшня находится в эпизоотическом очаге заражения. И предупреждение о том, что если в радиусе пяти километров от города от чумы сдохнет хоть одна свинья (или не только свинья), то ликвидации подлежат все животные, включая лошадей, собак, кошек, кур и кроликов. На слова, что ни собаки, ни лошади, ни кошки, ни куры с кроликами не могут являться переносчиками африканской свиной чумы, чиновники и ветеринары не отреагировали.

Свинья сдохла позавчера, а вчера здесь появилась полиция и представители ветнадзора. Но Олег с женой времени не теряли, они отлично знали цену словам чиновников и часть лошадей успели вывезти с территории города в поселок в соседней области. Там их приняли с распростертыми объятиями — слава о «Подкове», о применяемых в ней методиках, ее подготовленных лошадях и инструкторах бежала впереди ее основателей. Но коневозка, хоть и на две головы, у «Подковы» была только одна, поэтому всех увезти не успели. Оставили двух кобыл с жеребятами, понадеявшись, что их-то точно не тронут. И просчитались.

— Вчера пришли сотрудники полиции и в приказном порядке заставили освободить помещение. В подтверждении того, что это не шутки, застрелили почти всех собак и кошку. Жена этого не выдержала, ей стало плохо с сердцем. Уже потом, после того как ее увезли в больницу, вывели и зарезали Астру. Тогда я принес из гаража канистру с бензином, открыл ее и сказал, что если они не уберутся, оболью себя и подожгу.

После того, как все убрались, Олег остался в конюшне вместе с Лютиком и Малышкой. И Гоблином — его, как самого опасного, вчера заперли в сарай, где хранится сено. И в общей суматохе и криках про пса просто забыли.

— Лютик, Герань, Малышка, — повторил Максим.

— Мы же с детьми работаем, вернее, работали. У нас в прокат только две лошади ходили, мы с покатушечниками почти не работали, — отозвался Олег и поднялся с пола. Гоблин замотал хвостом и все норовил встать между хозяином и пусть спокойным, но все же незнакомым человеком.

— А где они? — спросил Максим. В денниках опилки чистые, следов крови не видно.

— Там, за территорией. Их всех туда отводили, и там… Там и сожгли, и собак тоже, — пояснил Олег и отвернулся.

Да, исполнители, как всегда, не подкачали. Совершеннейшие живодеры, без мозгов, чести и сердца. Вот такие, в случае чего, и людей будут жечь без зазрения совести. Максим прошелся вдоль денников еще раз, погладил по храпу любопытного Лютика. Коняшка невысокая, лет пяти или шести, ноги недлинные, но крепкие, спина ровная, шея длинная, холка не очень выражена. Как раз то, что надо для детишек — уравновешенное добродушное существо. Он сам когда-то, две жизни назад, на таких лошадках начинал. Максим посмотрел на полную канистру с бензином и вернулся назад.

— Я только одного понять не могу: что им от нас понадобилось? Почему именно мы, зачем чуму эту свиную приплетать надо было? Если просто выгнать хотели, то лошадей уничтожать зачем? А жеребенка? — в голосе Олега снова прозвучали истерические нотки, и Малышка в своем деннике всхрапнула и ударила задними копытами в дверь.

— Тихо, тихо, — успокаивающе заговорил Максим, обращаясь и к человеку, и к лошади одновременно, — им, наверное, земля ваша нужна. Чтобы очередную хрень тут построить…

Но Олег яростно замотал головой:

— Нет, точно говорю вам, нет. Здесь территория завода когда-то была, вон до тех сосен, и свалка рядом. Тут все кругом отравлено, грунтовая вода не питьевая, загрязнена эфирами. Я здесь всю жизнь живу и помню, что люди тогда еще, давно говорили. Нам этот сарай по дешевке достался, другого подходящего помещения мы тогда не нашли. Сами тут все достраивали, манеж делали, крышу, стены утепляли. Это вам не «Ассортимент», там все, как у людей. Там даже роза ветров такая, что вонь с помойки не долетает. Это сегодня здесь не пахнет, а если полигон снова загорится, то хоть респиратор надевай. Особенно летом.

— Странно. Тогда я тоже ничего не понимаю, — теперь уже Максим уселся на чистые, пахнущие березой опилки в пустом деннике. Гоблин подошел к гостю, обнюхал обстоятельно и устроился поблизости. Олег остался стоять в дверях. С минуту все молчали, слышно было только, как топают в денниках лошади, жуют сено и гремят ведрами-поилками.

— Да нет тут никакой чумы, вранье все это, — снова заговорил Олег, — я даже не знаю, что и думать. Я же сам ветеринар по образованию, и все симптомы этого заболевания прекрасно знаю. А жена моя педиатр, у нее красный диплом, между прочим.

— А какие симптомы у чумы? — Максим спросил просто так. Вся продуманная причинно-следственная связь событий и спланированных действий рушилась на глазах. События развиваются по другому сценарию, и папаша «щенка очкастого» оказался не при чем. А кто тогда при чем?

— Африканская чума — это высококонтагиозная вирусная болезнь свиней, характеризующаяся лихорадкой, цианозом кожи и обширными геморрагиями во внутренних органах. Инкубационный период заболевания может продолжаться от двух до шести суток. У животных повышается температура тела до сорока-сорока двух градусов, отмечаются одышка, кашель, появляются приступы рвоты, парезы и параличи задних конечностей, усиливается жажда. Ну, биохимические показатели крови меняются, еще там много всего. Но здесь-то совсем другое, совсем! Мне даже думать об этом страшно, а не то, что говорить! — к концу лекции Олег перешел на трагический шепот.

— Жуть какая. А о каких других, как вы говорите, симптомах идет речь? И что такое «Ассортимент»? — из вороха информации Максим выхватил основное, в чем следовало разобраться в первую очередь.

— Понимаете, — Олег нервно оглянулся и почему-то снова взялся за винтовку. Максим рефлекторно потянулся к карману куртки, Гоблин насторожил уши и сморщил нос.

— Извините, мне показалось, что они снова пытаются войти. Сегодня уже два раза пробовали, я всю ночь не спал, — оправдываясь, проговорил Олег и прислонил винтовку к стенке денника. Максим молчал, просеивал опилки сквозь пальцы и ждал, когда хозяин конюшни соберется с мыслями.

— Нам в кабинете главного санитарного врача тогда сказали, что если сдохнет хоть одна свинья… Так, вот — во-первых, это была корова, а во-вторых, если она еще не сдохла, то это скоро произойдет. Вчера, когда тут все началось, мне ветеринар постановление под нос сунул и акт обследования, а там течение болезни у этой коровы описано: тяжелое лихорадочное состояние, упадок сердечно-сосудистой деятельности, серозно-геморрагическое воспаление кожи и лимфатических узлов, отеки головы и шеи, кровавый понос, рвота. Это не африканская чума, можете мне поверить.