Чертополох. Излом - Варвара Шихарева

– Осуждаешь?

Вместо ответа Чующий отложил работу, встал, и, подойдя к Олдеру, протянул ему плошку с каким-то неприятно пахнущим отваром:

– Выпейте, глава. Полегчает…

Остен почти что машинально принял ее, покрутил в руке… И вновь посмотрев на Антара, произнес утвердительно:

– Значит, осуждаешь…

После этих слов Чующий наконец-то поднял взгляд на своего главу:

– Скорее – сопереживаю… Даже справедливая казнь – нелегкая ноша. Так убивать – тяжело. Особенно – если чужая боль не приносит радости…

Олдер отпил из плошки, поморщился – от терпкой горечи отвара у него сводило скулы, а слова Антара вызвали в душе лишь глухое раздражение:

– Ты решил жалеть меня, Чующий?.. Выйди вон…

Антар повиновался без слов, но покой к Остену не вернулся ни тогда, ни на следующий день… Смерть Лемейра не отменяла свершившегося и не могла вернуть к жизни погибших. Олдер обещал Ирташу спасти, но смог лишь покрыть кровью насильника кровь тех, кого десятник сжил со света… Да и искупала ли в полной мере смерть Лемейра, то, что свершилось?.. Ясного ответа на этот вопрос у Олдера по-прежнему не было…

От черных мыслей Остен уже давно привык спасаться, взвалив на себя целый ворох дел, но когда и это привычное лекарство не помогло, решил опробовать другой способ… И, похоже, тоже безрезультатно – на этом празднике он так и остался лишним, его веселье было насквозь лживым, а радостные рожи сослуживцев вызывали у Олдера лишь одно желание – припечатать их кулаком…

Пока Остен боролся с растущим, точно на дрожжах, раздражением, между пирующими подле него сотниками неожиданно вспыхнул спор, перемежаемый чем-то, похожим на жалобы, и Остен невольно прислушался к словам командующего пятой сотней «Доблестных» Рогги…

Тот же, в свою очередь, продолжал развивать идею о том, что из-за старых, крепко держащихся на своих местах тысячников, молодым воинам нет хода ни на службе, ни в жизни. За примерами далеко ходить не надо – сам Рогги повышения не видит вот уж пятый год, а на днях его еще и жестоко обошли со сватовством – глава рода Кайри счел, что тысячник Тордан станет лучшей партией для его дочери, чем какой-то сотник… А между тем их семьи были дружны испокон веков…

Олдер слушал жалобы Рогги, играя желваками на скулах. Тордана он знал по отзывам о нем Иринда и уважал хотя бы потому, что давно усвоил – заслужить доброе слово от ворчливого, старого «Карающего» действительно непросто… С Рогги же Олдеру довелось повоевать рядом, и по поводу его талантов Остен мог сказать лишь одно – если бы не семейные связи, то и сотником Рогги вряд ли бы стал…

Между тем среди пирующих нашлись и сочувствующие Рогги – зачастую, такие же, мелочные завистники, как и он сам. Они стали напропалую вспоминать обиды – как явные, так и мнимые, и Рогги, благодаря их поддержке, горячился все больше и больше, утверждая, что Тордан получил девушку едва ли не обманом… Когда же он повторил это в тридцатый раз, Олдер не выдержал. С треском поставил пустой кубок на стол:

– Если бы эта девушка действительно была тебе дорога, Рогги, ты не отступился от нее так просто… А ты убежал, поджав хвост, и теперь скулишь здесь, точно побитая шавка!.. Глава Кайри сделал правильный выбор…

Рогги дернулся от этих слов, точно от пощечины:

– Это не так. Если бы у Тордана было меньше денег и влияния… Если бы он не закрыл мне ход по службе…

Закончить очередную жалобу Рогги так и не успел, потому как Олдер, чуть сощурив глаза, немедля передразнил его:

– Если бы ты, Рогги, был хоть немного решительнее и умнее… Если бы имел хоть каплю смелости… Перестань обвинять других в собственной слабости, Рогги. Если бы не она, то ныне чужая невеста была бы твоей…

После этих слов воцарилась тишина – предчувствуя ссору, сотники примолкли, переводя взгляды то на выпрямившегося, вскинувшего голову Олдера, то на бледного от досады, кусающего губы Рогги… Казалось, еще мгновение, и вызов таки будет брошен, и к ночному веселью и вину добавится звон мечей и кровь поединщиков… Но Рогги, встретившись взглядом с недобро сощурившимся Остеном, отвел глаза и сказал:

– Ты просто не был на моем месте, Олдер… Поэтому не понимаешь…

– Если бы я был на твоем месте, девушка была бы моей! – Олдер, поняв, что задать трепку болтуну так и не выйдет, пренебрежительно фыркнул и уже собирался было отвернуться, как Рогги все же набрался смелости и сказал:

– Это всего лишь пустые слова, Олдер… Спорим?

– Спорим! – по губам Олдера скользнула улыбка. Вызов все же прозвучал, и хотя он был не таким, как рассчитывал Остен, он все равно проучит это ничтожество. – Вот только чужих невест отбивать невместно, а потому спрошу у собравшихся – какие нынче красавицы на выданье?

Вопрос Олдера был встречен одобрительным гулом всей, уже изрядно захмелевшей компании. Тащиться на улицу и молча наблюдать за чужой схваткой, было не так весело, как перебирать невест, и уже через несколько мгновений с разных концов длинного стола полетели предложения. Один лишь Кортен не принял участия в новой забаве – придвинувшись ближе, он шепнул на ухо Остену.

– Пока не поздно, откажись от этой затеи, Олдер… С твоим плечом завоевать сердце девушки будет непросто…

Но Олдер на это предостережение даже головы не повернул, лишь уточнил сухо:

– Мое плечо? А что с ним не так?

– Все так, но оно же у тебя… Ты же… – не зная, как правильно подобрать слова, чтобы не нарваться на новый вызов, Кортен смущенно умолк, а Остен горько усмехнулся:

– Кривоплечий… Спасибо, что напомнил… – уже в следующее мгновение улыбка Остена стала шире, и он, зло блестя глазами, обратился к пирующим:

– Все те невесты, что вы перечислили, мне не подходят. Я посватаюсь лишь к самой красивой девушке во всем Амэне!

– У которой будет самый спесивый родитель! – прокричал кто-то с дальнего конца стола, а Олдер заказав еще вина, оборотился к гуляющим. – Ну что, есть такая на примете?

Принесенное вино изрядно подогрело спорщиков и перемежаемое хохотом, весьма подробное, обсуждение спесивых глав семейств, а так же грудей, ног и лиц амэнских красавиц затянулось далеко за полночь. Тем не менее, выбор был сделан…

Утро наградило Олдера головной болью, и он, умываясь, подумал о том, что с подобным времяпровождением стоит прекращать, ведь толку от него ровным счетом никакого… Холодная вода между тем, уняла ломоту в висках, прояснив мысли, и Остен, вспомнив окончание гулянки, усмехнулся…

Ириалана из рода Миртен была единогласно признана сотниками самой красивой и желанной девушкой во всем Амэне. Было ли это действительно так, Олдеру лишь предстояло узнать, а вот о Дейлоке Миртене он был наслышан. Опытный царедворец – скорее, хитрый, чем умный, изворотливый, как уж, он уже много лет оставался фаворе. Ириалана была его единственный ребенком и наследницей немалого состояния, но хотя уже и достигла девятнадцати лет, все еще не была обручена – Дейлок никак не мог найти выгодного жениха. В последнее время, правда, ходили слухи о том, что Дейлок Миртен сблизился с Гейбером Суреном – уже пожилым, но сказочно богатым вельможей, бывшим к тому же дальней роднею Владыки Арвигена… Но это, опять же, были всего лишь слухи… Впрочем, один вывод из них можно было сделать – заполучить Ириалану можно было лишь склонив на свою сторону ее отца, а это было непростой задачей…