Неправильные дети - Хана Тук

Перед ними появился Сем, он тяжело дышал, вид у него был серьёзный.

– Никто ничего не слышал ни о Ротмане, ни о его корабле, – выдохнул мальчик. – Я спрашивал в лавках на площади. Нам надо обыскать все доки по очереди.

– Примерная протяжённость амстердамского порта – двадцать пять километров, – сказала Лотта. – Около шести квадратных километров приходится на фарватер, а двадцать квадратных километров – на сушу. В одиннадцати главных доках могут стоять сотни кораблей.

Когда все изумлённо уставились на неё, она тихо добавила:

– Мы с Эгом потратили около недели на то, чтобы всё вычислить.

– На поиски нам потребуется много часов, – пробормотала Милу, у которой сердце сжалось от страха и беспокойства.

Это она виновата. Следовало сообразить, что Эг не устоит перед искушением и обязательно уцепится за подсказку, которую дала ему Эдда. В конце концов, он двенадцать лет ждал чего-то, хоть чего-нибудь. А Милу эгоистично настояла, чтобы он ждал ещё дольше.

– У нас нет времени, – заявил Сем. – А с Эгом может случиться всё что угодно. Мы должны найти его как можно быстрее.

– Может, нам лучше разделиться? – предложила Лотта. – Так мы осмотрим большую территорию.

– Нет, – не согласился Сем. – Никаких разделений. Если бы мы с самого начала были вместе, может, нам бы сразу удалось ему помешать.

Фенна напряглась. Милу приобняла её.

– Ты не виновата, Фен. Ты не могла остановить его.

Часы на башне опять отбили четверть часа. Милу встала и вытащила из кармана мешочек с монетами.

– Пора, – сказала она. – Нельзя терять ни минуты.

– Милу, – резко окликнула её Лотта, – ты же не собираешься сейчас бежать в редакцию газеты…

– Конечно, нет. С помощью этих денег мы вернём Эга. Мне на ум приходит только один человек, который мог бы подсказать нам, где он находится.

Когда они вновь очутились на рынке, тот почти опустел: половина прилавков закрылась, а на город опустились тоскливые сумерки. Милу бежала по брусчатке, холодный воздух горел в лёгких. Другие не отставали. К своей радости, Милу обнаружила, что палатка в виде колокольчика до сих пор стоит на месте. Она перешла на быстрый шаг (в боку уже начало колоть), протолкалась мимо нескольких коробейников и обогнула стоявшие на пути экипажи. Занавес палатки был опущен, но тонкий круг света разливался по земле вокруг неё.

– Милу! – позвала её Лотта, явно собираясь возмутиться.

– У тебя есть идея получше?

Лотта замолчала, но на лице у неё было написано недовольство. Фенна с опаской разглядывала палатку. Физиономию Сема скрывали поля широкополой шляпы, но Милу заметила, как он поджал губы.

– Мне это просто не нравится, – проворчала Лотта.

– Я могу пойти одна, – сказала Милу. – Я быстро.

– Нет, – отрезал Сем. – Я с тобой.

Послышался шорох, и занавес палатки распахнулся. Девочка стояла у входа и приветливо улыбалась, её кошачьи глаза поблёскивали в свете лампы.

– Вот и ты! – воскликнула она. – А я уже почти отчаялась ждать. Всё раздумывала, когда ты вернёшься?

Мурашки побежали у Милу по затылку и шее. Вдалеке часы на башне пробили пять, и она постаралась не обращать внимания на разочарование, осевшее в груди колючим комом. Сейчас главное – найти Эга.

– Вы все хотите узнать свою судьбу? – спросила девочка. – В такой час я вряд ли сумею провести четыре сеанса. Пожалуй…

– Нет, – перебила Милу. – Нам не нужны предсказания.

Она старалась, чтобы голос звучал твёрдо, но в нём сквозила неуверенность.

– Мы потеряли кое-кого. Ты можешь… можешь найти человека?

Улыбку девочки как рукой сняло.

– А он жив или мёртв?

– Жив, – ответил Сем. – Он пропал около часа назад. Недалеко отсюда.

– Я заплачу тебе, – произнесла Милу и подняла мешочек повыше. – Пожалуйста. Это срочно.

– Мёртвых у меня получается находить лучше, чем живых.

Сем раздражённо выдохнул.

– Ты можешь сказать нам, где он… или нет?

Какое-то время девочка молчала, потом кивнула.

– Скорее всего, да.

– Хорошо, – Милу вручила ей мешочек и вошла в палатку.

Внутри стояли стол, занимавший почти всё пространство, и три стула. К потолку, на каркас палатки были подвешены черепа животных. На столе горели свечи и ароматические палочки, в воздухе витал дым, от которого у Милу слегка закружилась голова. Она тяжело опустилась на стул и стянула перчатки. Сем последовал её примеру. Он снял шляпу и теперь оглядывался, разинув рот. Милу нервно поёжилась. Сколько времени уже прошло? Вдруг Эга заперли в каком-нибудь холодном и тёмном месте? Может, он совсем один… напуганный и избитый?

Девочка села напротив и бросила на стол мешочек с деньгами.

– Обыкновенный антураж, – объяснила она, заметив, с каким видом Сем изучает обстановку. – Без такой мишуры и помпы люди мне почему-то не верят.

Милу со злостью втянула ноздрями воздух.

– Значит, это всё только фарс?

– Думаю, ты знаешь, что я не обманываю, иначе тебя бы здесь не было.

– Я ничего о тебе не знаю, – бросила Милу, её голос дрогнул.

Девочка пристально посмотрела куда-то ей за плечо, как уже делала сегодня, и склонила голову набок.

– Неужели?

Милу сердито взглянула на неё, уши неприятно щекотало, но она не стала оглядываться. Там ничего нет. Но сомнения терзали её. Может, она отдала деньги шарлатанке и теряет драгоценное время, которого у Эга просто нет?

Милу не знала, чему верить. В другой раз она бы уже засыпала девочку вопросами о привидениях, предсказаниях и о глазе давным-давно умершего мальчика. Палатка привела бы её в восторг, смешанный с любопытством. Но сейчас она не испытывала ничего подобного. Она чувствовала страх и отчаяние, потому что Ротман похитил Эга, а эта странная, внушающая тревогу девочка, наверное, их единственный шанс вернуть его.

Воздух как будто стал холоднее, пока они обе, не отрываясь, смотрели друг на друга.

– Как тебя зовут? – встрепенулся Сем. – Мы так и не представились.

Девочка подняла руки и откинула капюшон: её длинные, белые, как паутина, волосы упали вперёд.

– Эмельяна.

Сем покраснел.

– Я… я Сем Поппенмейкер. А это моя… э-э-э… её имя Милу.

– Кукловоды. Я заметила афиши. По-моему, все только и говорят о будущем спектакле. Я бы с радостью пришла к вам, если бы не уезжала завтра из Амстердама. Похоже, ваше шоу как раз в моём вкусе.

– Извини, но мы на самом деле очень торопимся, – угрюмо буркнула Милу. – Как это работает? Как мы найдём Эга?