📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыГорький мед любви - Пьер Лоти

Горький мед любви - Пьер Лоти

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 61
Перейти на страницу:

IV Агония Ваекегу

Однажды вечером я шел при свете луны по лесной тропинке, ведущей к горам, когда меня окликнули служанки. Королева, по их словам, уже давно болела и находилась теперь при смерти. Она уже получила причастие из рук миссионерского епископа.

Ваекегу лежала на земле и ломала свои татуированные руки — она явно очень страдала, а придворные женщины с растрепанными волосами сидели вокруг и громко стонали.

В нашем цивилизованном мире редко приходится видеть такие впечатляющие сцены. В этой голой хижине, лишенной всех зловещих атрибутов, которые в Европе только обостряют ужас смерти, агония этой женщины представала удивительно поэтичной, полной печали…

На другой день, рано утром, я навсегда покинул Нуку-Хиву, не узнав, отправилась ли его королева к своим татуированным праотцам. Ваекегу — последняя королева Нуку-Хивы, язычница и в прошлом людоедка, обратилась в христианство, и приближение смерти не внушало ей ни малейшего страха.

V Зловещая

Наше отсутствие продлилось ровно месяц, а именно май 1872 года. Была темная ночь 1 июня, когда «Rendeer» в восемь часов вечера причалил к пристани Папеэте.

Не успел я ступить на прекрасный остров, как ко мне подошла молодая женщина, очевидно поджидавшая меня под черной тенью бурао, и сказала:

— Это ты, Лоти?.. Не беспокойся о Рарагю! Она в Апире, куда просила тебя привести! Ее мать, Гуапагина, умерла на прошлой неделе; отец же, Тагапаиру, умер сегодня утром, и она осталась с ним, вместе с другими женщинами Апире.

— Мы ждали тебя все эти дни, — продолжала Тиауи, — и часто смотрели на горизонт. Сегодня вечером, на закате, показался белый парус «Rendeer». Корабль приближался, и я вышла к тебе навстречу.

Мы быстро пошли по грязной дороге. Целый день лил сильный дождь, как это бывает в зимнее время, и ветер еще гнал густые черные облака.

Тиауи рассказала мне дорогой, что две недели тому назад вышла замуж за молодого таитянина по имени Тегаро. Она покинула округ Апире и поселилась с мужем в округе Папеурири, находящемся в двух днях ходьбы на юго-восток. Тиауи не была уже прежней смешливой и ветреной девочкой. Она разговаривала серьезно, сдержанно, как и подобает женщине.

Скоро мы очутились в лесу. Ручей Фатауа, вздувшийся после дождя, журчал по камням; ветер качал мокрые ветви и осыпал нас градом крупных капель. Вдали, среди леса, показался огонь, горевший в хижине Тагапаиру.

Эта хижина, в которой провела свое детство моя маленькая подруга, была овальной формы и, как все таитянские хижины, стояла на возвышении из толстых черных бревен. Стены были выстроены из тонких стволов бурао, поставленных с промежутками, так что хижина напоминала клетку. Сквозь щели были видны сидящие неподвижно люди, но их причудливые тени шевелились, потому что ветер качал лампу.

Я ступил на порог хижины, и Тиауи быстро оттолкнула меня вправо — я не заметил ног покойника, торчавших из дверей, и чуть на них не наткнулся. Я вздрогнул и отвернулся, чтобы их не видеть.

Вдоль стен хижины сидело пять или шесть женщин и среди них — Рарагю, не спускавшая с двери тревожного, мрачного взгляда. Она узнала меня по походке, бросилась ко мне и увела из хижины.

VI

Мы поцеловались, крепко обняли друг друга и сели на сырой мох около хижины, в которой лежал умерший. Она уже перестала бояться, и мы начали разговаривать шепотом, как всегда говорят рядом с покойником.

Рарагю осталась одна на свете, совершенно одна. Она решила покинуть свой дом из пандануса, в котором умерли ее родители.

— Лоти, — говорила она так тихо, что ее тоненький голосок дуновением касался моего уха, — Лоти, хочешь, поселимся вместе в Папеэте? Мы будем жить, как жил твой брат Руери и Таимага, как живут другие, и будем очень счастливы, и ни королева, ни губернатор не смогут нас ни в чем упрекнуть. Ты остался у меня один на свете и не можешь меня покинуть. Ты знаешь, что некоторым людям из твоей страны так понравилась наша жизнь, что они не захотели уезжать.

Я хорошо знал это, ощущал прелесть такой жизни, полной сладострастия и неги… Именно поэтому я и опасался.

Тем временем женщины вышли из хижины и ушли по тропинке в Апире. Было уже очень поздно.

— Давай войдем, — сказала она.

Длинные, обнаженные ноги торчали из двери. Вздрогнув, мы прошли мимо. Около тела сидела старуха-родственница, вполголоса разговаривая сама с собою. Она шепотом пожелала нам доброго вечера и сказала:

— Aparahi ое (садитесь)!

Я взглянул наконец на старика, освещенного дрожащим светом лампы. Его глаза и рот были приоткрыты, белая борода, очевидно, отросла после смерти и напоминала мох на буром камне, длинные руки с голубой татуировкой, давно уже высохшие, как у мумии, лежали вдоль туловища.

Старик был типичный маори. Он удивительно напоминал Тупапагу. Рарагю поймала мой взгляд, посмотрела на мертвеца, задрожала и отвернулась. Бедная девочка старалась побороть в себе страх. Она хотела остаться около того, кто заботился о ней. Рарагю искренне оплакивала старую Гуапагину, но этот окоченевший старик лишь позволял ей быть рядом. Она была связана с ним чувством уважения и долга, а его тело внушало ей только безграничный ужас.

Старая родственница уснула. Дождь лил сквозь листву деревьев на крышу со странным и зловещим шелестом. Тупапагу наполнили лес, столпились вокруг нас и смотрели в щели хижины на того, кто уже с утра принадлежал им. Они вот-вот просунут сквозь стены свои бледные руки.

— Останься со мной, Лоти! — просила Рарагю. — Если ты уйдешь, то я умру от страха.

Я оставался с ней всю ночь, не выпуская ее руки из своей. Я был с ней до той минуты, когда первые проблески зари проникли сквозь стены хижины. Она уже уснула, положив на мое плечо свою очаровательную головку. Я тихо уложил ее на циновку и бесшумно вышел из хижины. Я знал, что утром Тупапагу исчезают и я могу спокойно оставить ее.

VII Новоселье

Неподалеку от дворца, за садами королевы, в одной из самых тихих и зеленых аллей Папеэте стояла небольшая новенькая хижина. Она была выстроена под кокосовыми пальмами, такими высокими, что казалась жилищем лилипутов. На улицу выходила веранда, заросшая ванилью. Позади был огороженный садик — густые заросли мимозы, лавровых роз и гибискуса.

Кругом росли розы, они заслоняли окна и даже проникали в хижину. Уголок этот был тенистым, в нем царила тишина и покой. Здесь-то, вскоре после смерти отца, вместе со мной поселилась Рарагю. Ее мечта осуществилась.

VIII Muo fare

В один прекрасный южный вечер, 12 июня 1872 года, у нас был большой прием — muo fare, освящение семейного очага. Мы давали большой amuramo, ужин и чай. Гостей было много, и мы наняли двух китайцев, искусных в приготовлении пирожных и сервировке стола.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?