Дорогами алхимии - Инди Видум

class="p1">— Повод найти можно. Хоть оскорбление наших археологов их Родом. Волков знатно облажался и продолжает косячить. Составить грамотное письмо с требованием компенсации — и Волков почти наверняка ответит в своей обычной хамской манере. А это — хороший повод отнять у него вообще все. Прокол-то наверняка на его земле.

Вот так всегда. Оскорбляют одних, а сливки снимают совсем другие. Хотя сливки, конечно, весьма сомнительного качества. Прокол первого уровня, да еще и в крошечное ущелье. Металл Изнанки, что там был, я собрал весь. А больше там ценностей особых нет. Разве что сверху что-то свалится.

— Если он есть.

— Волков рвет и мечет, требует опять присутствие наших археологов. Можно пойти ему навстречу и отправить Песцовых. С наблюдателем, — предложил Греков. — И определить точно.

— Так они сразу и приведут в нужное место, — скептически хмыкнул Шелагин.

Можно и привести: доступа к этому Проколу у меня в любом случае больше не будет, а интерес ко мне ослаблю. Или, наоборот усилю? Если не придумаю, как передать открытым, наверняка усилю.

— Это единственный шанс узнать, где Прокол: клятву с Песцовых взяли однозначно. Пытаться получить с них информацию другими методами — выжечь мозги.

Мне показалось, что последняя фраза имеет вопросительный оттенок, как будто Греков прощупывал, как его собеседник отнесется к такому варианту.

— Прокол не у нас, — напомнил Шелагин. — В данной ситуации лучше получить лояльного нам хорошего алхимика, чем выяснить точное местоположение Прокола, но окончательно испортить отношения с одним из родов княжества.

— Род не из самых крупных…

— Я сказал — нет! — рявкнул Шелагин. — Не лезь!

— Все сомневаешься? Целитель однозначно сказал, что это ложь.

Оказывается, наедине на ты обращается не только князь к подчиненному, но и подчиненный к князю. Похоже, эти двое были друзьями, только вот их слова от понимания этого понятнее не становились.

— Да что бы ты понимал, — выдохнул Шелагин… — В данном случае не имеет значения, правда или ложь. Твое предложение нецелесообразно.

После чего он вернулся в палатку.

— Добрый ты слишком. Некоторые вещи нельзя прощать никогда и никому. Я бы еще тогда их показательно уничтожил, — буркнул Греков и зашел за ним.

Заклинание развеялось, болезненно пройдясь по мне откатом. Из Скрытности я тоже вывалился. Хорошо хоть, никто не заметил, как я появляюсь из ниоткуда — правильное место для наблюдения я выбрал. На будущее нужно запомнить, что Прослушку нужно рвать самому, не дожидаясь вот этого вот всего.

Но уж очень интересные разговоры велись, местами непонятные, конечно, но от того еще более интересные. Осмыслить услышанное самостоятельно я не мог — не хватало информации. Она должна была быть у дяди, к нему я и пошел, когда сознание после отката окончательно прояснилось.

Сразу поговорить не получилось, потому что рядом с Олегом был Федя, который, приоткрыв рот, с интересом выслушивал очередную лекцию по археологии.

— О, Илья вернулся, — обрадовался Федя. — Ну что там?

— Подтвердил, что умею готовить алхимические снадобья, и Греков успокоился. Наверное.

— Ну да. Полностью он никогда ни с кого подозрения не снимет, — кивнул Федя. — Хоть в чем-то подозревать будет.

— Понять бы в чем, — пробурчал я, косясь на дядю. Но тот к моим ментальным посылам оказался невосприимчив, пришлось свернуть разговор на другую тему: — Выкопалось еще что интересное?

— Нет, — уныло ответил дядя. — Только строительные блоки и половая плитка. Даже не мозаика. Самый простой узор.

Расчищающий артефакт запикал, привлекая внимание, дядя встрепенулся и рысью бросился к нему. Отрытая добыча порадовала — еще одна табличка. Точнее — огромная табличища, на которой было написано «Доска объявлений». Не было ни самих объявлений, ни мест для их крепежа, даже интересно стало, как они выглядели, поэтому уточнил у Песца, пока дядя сдувал последние пылинки с находки.

«Бумажные листы крепились магнитами, — пояснил Песец. — Вряд ли что сохранилось даже от магнитов, я уже не говорю о бумаге».

О бумаге точно можно было не говорить, потому что на таких раскопках даже обычный пластик не встречается. Только усиленные магией материалы, на которых вряд ли печатались обычные школьные уведомления.

— Как думаете, что это могло быть? — спросил Федя, изучавший находку с не меньшим интересом, чем дядя. Эх, не туда он поступил, не туда — душа явно жаждет археологических чудес.

— Доска объявлений? — я сделал вид, что всего лишь предполагаю.

— А что, похоже, — согласился Федя. — У нас в школе такая же была. — Он провел пальцем по гладкой поверхности и засомневался. — Почти такая же. Только объявления сюда как крепились?

От ответа меня избавил дружинник, который попросил Федю пройти в командирскую палатку и посмотреть там фотографии. Что характерно, в этот раз меня не позвали. Впрочем, там могли быть внутренние шишкинские тайны, в которые желания лезть не было. Мне своих хватало выше крыши.

— Ты что-то хотел у меня спросить? — поинтересовался дядя, стоило Феде отойти достаточно далеко, чтобы даже случайно не оказаться в курсе нашей беседы.

Я коротко пересказал услышанный разговор, упомянув и о том, что ради Прокола нас могли бы запросто списать, и о том, что у Шелагиных к Вьюгиным существуют какие-то загадочные счеты.

— Ты уверен, что речь шла именно о Вьюгиных? — спросил дядя. — Может, как раз о Федоровых? Потому что первое, что я подумал после Вовкиного рассказа о твоем отце, — что он талантливый лицедей, потому что я даже не подозревал о его гнилой натуре. Э-э-э, прости, Илья, речь, конечно, о твоем отце, но тут уж лучше сразу правду говорить, чем обходиться недомолвками и экивоками.

Вступаться за отца я и не подумал. Вряд ли дядя Володя соврал, а это значило, что отец действительно вел себя непорядочно по отношению к принявшему Роду.

— Он сказал: «Окончательно портить отношения с Вьюгиными».

— Не знаю, что думать. Может, речь шла о неудачном устранении Евгения? Когда случайно под него попали твоя мать и бабушка?

— Судя по беседе княгини и тети Аллы — неслучайно…

— Ну так несколько факторов сошлось. Хотели уничтожить одного твоего отца, но влезла княгиня — и жертв получилось больше. Причем, похоже, Шелагины тогда откупились, если отец не хочет разбираться в том, что было.

Теория казалась стройной, только я был уверен, что мы не учитываем чего-то важного. Возможно,