📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыЗапах полыни - Галина Гордиенко

Запах полыни - Галина Гордиенко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 59
Перейти на страницу:

Впрочем, Колыванов напрасно себя взвинчивал. К его искреннему изумлению, ни в приемной, ни в кабинете Векшегонова секретарши не оказалось.

Пообещав себе взгреть при встрече глупую безалаберную девчонку, — как можно оставлять без присмотра святая святых: кабинет шефа?! — Колыванов понял, что напрасно потратил время. Вполне мог приехать сюда к двум.

Вовремя вспомнив о художнице, он немного взбодрился: появилась уважительная причина задержаться, а там…

Мало ли что может случиться?

И вот Колыванов уже десять минут без толку колотится в закрытую дверь, свирепея все больше и больше: кто разрешил этой девице — пусть она и мать Никиты — запираться среди рабочего дня? Причем не просто запираться, а гмм… не отвечать на зов высшего начальства!

Она что, у себя дома?!

Главное, Колыванов чувствовал: в комнате кто-то есть.

Во-первых, там горел свет, Колыванов не постеснялся заглянуть в замочную скважину — большую, под тяжелый ключ, каким только чудом здесь сохранили подобный антиквариат…

Во-вторых, ему чудилось там некое шевеление, вздохи и даже всхлипы. Ничего конкретного, но Колыванов не сомневался — обладательница сорок второго размера на месте.

Деликатный стук в дверь ни к чему не привел. Зато из всех кабинетов стали выглядывать любопытные, что Колыванова окончательно разозлило, и он пустил в дело ноги, не жалея дорогую обувь.

Видя его нескрываемое раздражение, недоумевающие сотрудники мгновенно попрятались по своим комнатам, как тараканы в щели. Колыванову даже стало не по себе: неужели на тридцать втором году жизни в нем прорезался самодур и попросту хам?

Не хотелось бы.

Правда, его политика начала приносить плоды: в комнате зашевелились, забегали, зашелестели.

Колыванов оживился и усилил натиск на несчастную дверь. От души пинал ее и с сожалением размышлял, что маленькой уборщицы в офисе нет. Наверное, закончила работу и ушла. Иначе…

На такой шум выскочил бы и мертвый!

Колыванов припомнил недавний парад сотрудников в коридоре и весело ухмыльнулся: похоже, ему нужно к врачу. Он неадекватен. Ведет себя как прыщавый, сексуально озабоченный подросток — а ему тридцать один! — просто смешно.

Неужели всему виной маленький щуплый очкарик? То бишь здешняя работница метлы и влажной тряпки?

Колыванову послышались шаги. Он временно приостановил атаку на дверь и замер, прислушиваясь.

— Кто там? — Тоненький голосок за дверью испуганно дрогнул.

— Почтальон Печкин, — с удовольствием отозвался Колыванов, — разве непонятно?

За дверью ошеломленно молчали. Колыванов грозно вопросил:

— Или не ждали?

— Не открою, — неуверенно сопротивлялись за дверью.

— Значит, открою сам, — кротко согласился Колыванов, — замок, правда, придется новый ставить, а то и саму дверь менять…

Оба помолчали, испытывая на крепость противную сторону. Колыванов покосился на часы и про себя выругался: домашний обед, несомненно, отменялся. Плакали мамины фаршированные перчики — уже половина первого.

— Ну что, ломаю?! — прорычал он, несъеденные перчики молили о возмездии.

— Не надо, — испуганно пролепетали в бывшей кладовой, — я открою…

Колыванов удовлетворенно хмыкнул и картинно оперся о косяк. Потом вспомнил, что предстанет сейчас перед Никитиной матерью, и прекратил паясничать: мальчишке это вряд ли понравилось бы.

Ключ в замке провернулся с визгливым скрежетом, и Колыванов поморщился: ну и достанется же сегодня Векшегонову! Вероники нет на месте, замки в дверях офиса времен Очакова и покорения Крыма…

А если б этот позорный визг услышали заказчики?!

Это была последняя мысль, залетевшая в голову. Дверь распахнулась, Колыванов изумленно вытаращил глаза: перед ним, прижав к самому сердцу старенький веник и рваную тряпку для пыли, стояла исчезнувшая уборщица!

Маленькая, худенькая, очкастая и перепуганная насмерть. Даже стекла очков не помешали Колыванову разглядеть, что девчонка зажмурилась, не желая, видимо, лицезреть собственную смерть.

Колыванов мгновенно забыл о художнице с ее сорок вторым размером и тусклыми волосами.

Не соображая, что делает — истосковавшиеся руки действовали автоматически, — Колыванов притянул к себе местную Золушку и блаженно прикрыл глаза, сунув нос в легкие кудряшки, пахнущие почему-то белой сиренью.

Именно такая росла у бабушки в палисаднике напротив его детской. Ранним летом она укладывала тяжелые спелые кисти прямо на подоконник и уж так сладко, так пронзительно они пахли, что у маленького Жени кружилась голова.

Как сейчас.

Сзади вежливо кашлянули. Колыванов вздрогнул и еще крепче прижал к себе странную девчонку. Ему вдруг показалось: разомкни он руки, и она упадет. Он даже дыхания ее не слышал, зато ощущал под руками хрупкое тело, а светлые волосы нежно и тонко пахли, шелковистые и мягкие на удивление.

Кашель раздался снова, девчонка неловко пошевелилась в кольце его рук, и Колыванов неохотно повернул голову: за спиной стоял, выразительно приподняв левую бровь, недовольный чем-то Векшегонов.

Поймав его взгляд, глава филиала вызывающе ухмыльнулся и пропел:

— День добрый, Евгений Сергеевич! Не думал, что вы знакомы с Сашей.

«Ее звать Сашей, — толкнулось в сердце, — Сашенькой!»

Вслух же Колыванов раздраженно буркнул, взглядом давая понять Векшегонову, чтобы он проваливал подальше со всеми своими политесами:

— Добрый! Я тоже не думал.

— Да? — преувеличенно удивился Сергей. — Так Саша действительно ваша родственница?

— В самую точку, — почти с ненавистью выдавил Колыванов.

— Вот как… — задумчиво протянул Векшегонов. — Ну что же, не стану мешать и жду вас в кабинете.

Обомлевшая от происходящего Сауле — она словно впала в ступор — понемногу приходила в себя. Неконтролируемый, дикий страх постепенно истаивал, тело начинало подчиняться, а ноги держать.

В голове всплывали давние Танины наставления и гневные отповеди — мол, здесь, в России, отношения между мужчиной и женщиной совершенно другие, насилие практически невозможно, просто нужно держаться уверенно, на равных…

Сауле горестно шмыгнула носом: она сама не помнила, как оказалась в объятиях этого огромного парня с темно-карими глазами. У Китеныша точно такие же, наверное, потому они и запомнились.

Сауле сразу узнала его. Она всегда его узнавала! Даже когда видела в конце коридора, в полумраке, и в панике размазывалась по стене, стараясь слиться с ней и остаться незамеченной. А потом торопливо сбегала, ругая себя последними словами: глупое сердце неизвестно с чего колотилось так сильно, что у Сауле перехватывало дыхание и холодели кончики пальцев.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 59
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?