Белый Пилигрим - Антон Краснов

Молчание. Потом слово взял я:

— Если бы вы, уважаемый Дмитрий Иванович, видели этих хулиганов, вы бы так не говорили.

— И если вам не нравится их название, то претензии вовсе не к гвардейцам, к-которые якобы придумали это н-название, — встрял Макарка, чуть заикаясь то ли от волнения, то ли от возлияний, — а к некоему Гаппонку, мерзкому типу, который нас даже и в глаза не видел, а уже натравил своих тварей.

Конечно, ни я, ни Телятников в особенности не задумывались над возможными последствиями подобных отзывов. Царь Уран Изотопович посмотрел на нас с явным интересом и уже открыл было рот, чтобы сказать какую-нибудь крайне уместную фразу, что-либо о погоде или о том, что высота бордюров в стране превышает допустимую величину, отчего подданные спотыкаются и падают чаще, чем то продиктовано интересами государственной безопасности… но сказать он ничего не успел. Потому что Дмитрий Иванович побагровел и…

— Вздоррр!!!! — закричал первый министр, едва не выпрыгнув от гнева из своего министерского мундира. — Что вы такое несете! Это возмутительно! Это… это пещерное мышление, какие-то темные деревенские суеверия! Вздор, бред, сущая бессмыслица! Никаких кролокротов в природе не существует, потому что все законы науки опровергают такую возможность! Это выдумки, бредни оккультистов! Может, вы мне скажете, что существуют оборотни… черти, кикиморы?

Тут Нина пригладила ладошкой рожки на своей голове. Зеленоволосая куколка Дюжина закусила нижнюю губу и недобро прищурила разноцветные свои глаза, но предпочитала помалкивать. Дмитрий Иванович изволил бушевать далее:

— Бросьте мне разводить эту антинаучную муть! Возможно, вы мне скажете, что существуют также колдуны и ведьмы, водяные и лешие? Нет, конечно, могу понять людей, которые распространяют подобные дурацкие слухи! Например, мой ассистент, который помогает мне в химических опытах, позволяющих определить оптимальное соотношение спирта и воды в водке, недавно до того напомогался, что принял меня за свою покойную бабушку и захотел протереть от пыли ее надгробную плиту! А потом упал под стол и уже оттуда рассуждал о каком-то хроносинкластическом инфундибулуме и тому подобной ахинее! Так что если говорить о кролокротах, колдунах и разного рода призраках и привидениях в таком ключе, то, конечно, да!.. К тому же если произвести возмутительное, антинаучное допущение и предположить, что в книгохранилище, проломив каменную кладку и слой свинца, в самом деле вломились эти ваши мифические чудовища, помесь крота с кроликом!.. Даже если сделать это — все равно, как объяснить то, что они украли только САМЫЕ ЦЕННЫЕ книги? Что, они умеют читать? Они умеют отличать бесценный фолиант от жалкой писанины, которая годна разве что на растопку камина или на… естественные надобности?.. А? Это же просто смешно, смешно и нелепо, и вдвойне возмутительно, что ничего смешного тут быть не может, не может! Погиб человек, пропали без вести трое гвардейцев, молодых сильных парней, у которых, между прочим, остались семьи! Нужно вести расследование, и оно тормозится из-за каких-то жалких суеверий. Глупых сказок, верить в которые можно, только будучи глупым, как пень, или пьяным в дым! Ну ничего! Ничего! Мы люди трезвые и на жизнь тоже смотрим трезво…

— Д-да? — буркнул Макарка, мотнув головой и ощупывая под одеждой «три шестерки». — Очень интересно…

— Так, зачем вообще вы привели сюда этих молодых людей? — повернулся Дмитрий Иванович к Чертовой. — Лично я вижу их в первый и, надеюсь, в последний раз! Они могут как-то поспособствовать продвижению расследования по делу, которое я только что изложил? Или единственное, что последует из их присутствия здесь, — это то, что в народе появятся новые слухи, еще более фантастичные и нелепые! Хотя уж кому-кому, а обывателям нет никакого дела до бесценных книг, которые хранятся в подвалах под царской резиденцией! Так что, ваше величество, лично мне кажется, что присутствующие здесь молодые люди — лишние и их нужно удалить. Ведь о хищении книг из царского книгохранилища запрещено говорить под страхом смертной казни.

— Да они и так все слышали, — сказал царь, расчесывая полусогнутыми пальцами правой руки бороду. — Ой, да что ты напускаешь такую секретность, Иваныч? Уже и так весь город судачит об убийстве Хранителя и исчезновении фолиантов. И все, между прочим, под страхом смертной казни. Что, не так? К тому же моим испытанным сыщицам из «Чертовой дюжины» виднее. Если они сюда пришли в сопровождении этих молодых людей, значит, это приносит какую-то пользу делу. Вот так. Я привык доверять своим людям.

— Вот это правильный подход, ваше величество, — бодро сказал я и поднялся с дивана. Не знаю, зачем я это сделал", но получилось так, что из-под рубашки вывалился «Словник демиургических погрешностей», который вернул мне любезный Трилогий Горыныч. Я нагнулся и, подняв томик, хотел было снова сунуть себе за пазуху, но вдруг перехватил направленный на меня взгляд синебородого министра. Ох ты!.. Что это сталось с уважаемым Дмитрием Ивановичем, ведь он смотрит на меня так, как будто это я убил их незадачливого Хранителя ценных книг и украл…

— Ты!!! — вырвалось у первого министра. — Ты, вот ты!.. Откуда это у тебя?

Не знаю, какой черт шепнул мне слова, которые я сказал ему в ответ. Наверно, я такой от природы — чрезвычайно удачно выбираю момент и выражения:

— А это, так сказать, мой букварь. Я эту книжку с собой все время ношу. Почитываю вот. А что такое?

Первый министр на мгновение замер, глядя на меня широко открытыми глазами, в которых застыли изумление и гнев. Потом сорвался с места и, подскочив ко мне с прытью, как-то не очень приличествующей такому толстому, такому важному бородатому господину, располагающему креслом министра, вырвал у меня злополучный томик стариков Волохов. Ох, Дмитрий Иваныч!.. Судя по тому, какая ярость заметалась в его желтоватых глазах, книжица снова навлечет на меня беды, причем такие, что все предыдущие мои несчастья покажутся легким завтраком на летнем лугу. Премьер-министр обежал беседку по периметру, сшиб две кадки с какими-то яркими растениями и, не снижая крейсерской своей скорости, подлетел к царю:

— Государь, взгляните!

— А что такое? — несколько удивленно осведомился тот. — Что ты такое у молодого человека отобрал? А?

— Вот! Вот!!! — Грудь министра вздымалась, как перекачанные кузнечные мехи. — Видите эту книгу? Видите, нет? Это бесценная древняя рукопись, по всей видимости, копия с еще более древнего произведения!.. Вот, взгляните на этот экслибрис, ясно указывающий на принадлежность этой книги к нашей библиотеке! Экслибрису несколько веков, а эта книга была три дня назад украдена из книгохранилища… из самой свинцовой комнаты!

Озадаченный глава государства переводил взгляд своих маленьких глазок с меня на разгневанного министра.

— То есть как… ты же говорил, Дмитрий Иваныч, что украденные книги размером чуть ли не с человека! А эта — совсем маленькая… то есть — обычная…

— Обычная? — вскипел министр. — Это манускрипт, содержащий бесценные тексты, до сих пор не расшифрованные до конца! Это так называемый «Словник демиургических погрешностей». Название, впрочем, позднейшее, оно дано тексту уже задним числом, сам он куда древнее этого названия… Но все эти подробности никоим образом не касаются того, что тут только что произошло. Ибо я обнаружил одну из украденных книг!