Антихакер - Алексей Сабуров

Рощин решил не убавлять накал и разработал до конца сценарий сМарининой работой. Со службы в налоговой он знал, что публичные акционерные общества, в котором и работала Ладушкина, подают финансовую отчетность в особом режиме. Утечки об отчетности раньше ее публичной печати недопустимы. Кроме того, что органы штрафуют компании за это, инсайды могут привести к падению уровня поддержки компании акционерами и биржевыми игроками, потому что честность и равный доступ всех участников рынка к информации является основополагающим принципом рынка ценных бумаг. А для крупной компании замараться в недобросовестности может стоить миллиардов.

Ян задумал организовать так, что Ладушкина нарушит этот принцип. Встанет на пути очень больших денег. Он ночью забрался на сервер финансового отдела и сделал скриншоты с готовящегося годового отчета. К девятому февраля тот был практически готов. Рощин покопался в настройках созданных файлов и поменял имя автора, которое автоматически было присвоено его компьютером, на M.Zaiceva. На следующий день он снова подключился к сети компании и компьютеру Марины по удаленному доступу, но не забирал управления. Просто смотрел на ее действия на экране. Дождался обеденного перерыва, когда на экране появилась заставка сохранения экрана. Быстро закачал файлы в одну из рабочих папок компьютера. Зашел в рабочую почту, набрал реальный, скопированный вчера электронный адрес брокерской компании «Май финанс» иотправил скриншоты отчетов. Пусть ребята порадуются.

Теперь осталось подождать несколько дней, чтобы правдоподобно натравить церберов угольного капитала на хитрую сотрудницу. Ян выждал выходные и в понедельник пятнадцатого февраля щелкнул по еще одной костяшке домино, из которых складывалась жизнь Марины:

Приятной новостью стало новое письмо, полученное по электронной почте Мариной через пару дней от любовника:

«Хорошо»,– коротко отозвалась Марина ответным сообщением.

«Похоже, иВиктор нарисовался»,– довольно подумал Ян. И тут же возникла мысль, что и этим отношениям он в состоянии помешать. Ровно на следующее утро после запланированной встречи в«Малевиче» Рощин снова отправил анонимку, но уже напрямую Кольцову:

Отправив письмо, Рощин плотоядно улыбнулся. Что ожидает Виктора сегодня в кабинете Кольцова? Как дальше сложатся отношения пары? Что выберет молодой человек – любовь или деньги? Манипуляция чужими жизнями определенно увлекала Яна почище «Игры престолов». И месть Ладушкиной переходила в нечто другое. Он уже не чувствовал к ней злости, те детские обиды истлели давно, да и на своем поле он разгромно отыгрался. Нет, теперь это было что-то другое. Компьютерный симулятор с живыми персонажами. Как охота и прятки одновременно. Азартно и слегка страшно. Но Рощин все больше ощущал свое превосходство. Да, именно жажда этого чувства толкала его дальше.

Судя по тому, что больше писем от Виктора не было и все электронные призывы Марины «Витя, ты куда пропал?» растворились в бесконечном интернете, Рощин понял, на каком варианте остановился Решетников.

Ладушкина долго трудилась над своим резюме, хотя могла похвастаться только одним местом работы. Сразу после окончания Кемеровского государственного университета по специальности «Экономика» устроилась экономистом в«Кузбасскую угольную». И тянула там бумажную лямку восемь лет. Это она внесла в шаблон быстро. Значительно больше времени ушло, чтобы заполнить разделы о себе. Написала «ответственность» идолго думала над следующим положительным качеством. Напечатала «обучаемость», потом стерла, но в итоге восстановила.

Ян наблюдал за мучениями Марины в прямом эфире. Сложно что-то адекватное написать о себе, если почти десять лет служишь на одной должности, в одном отделе. Правильнее было бы написать, наверное, «отсутствие амбиций» или «выживаемость в женском коллективе», но он не смел советовать. Тем более что трудилась Ладушкина зря.

Обладая полным доступом, Рощин установил программный фильтр на ее электронную почту. Теперь все письма, будь то входящие или исходящие, сначала закачивались на специальный почтовый ящик и только после одобрения хакера доставлялись своему адресату. Или не доставлялись. Все разосланные резюме, вымученные с таким трудом, были уничтожены Яном. Все немногочисленные приглашения на собеседования, отправленные Марине с ее страничек hh и работа. ру, не дошли до девушки, оставляя ее в круге отчуждения и страха. Рощин видел ее выписки из банка и знал, что финансы Ладушкиной на исходе. Скоро за страхом придет голод. И отчаяние.

Март и апрель закрутили Рощина, как весенний ручей. Под сдачу годовой отчетности у налоговиков всегда случались обострения, когда им требовалось больше, чем обычно, а система ломалась чаще, чем надо. Кроме того, на Рощина навалился проект внедрения дополнительных функций и кураторство обучения сотрудников в регионах.

«На хера я, мультимиллионер, работаю хуже тупого мула с рассвета до рассвета?»– негодовал Ян, но, успокоившись, продолжал изображать из себя мотивированного работника, жаждущего зарплаты и повышения, но добивающегося только увеличения количества и сложности задач и отсутствия личной жизни. В отличие от офиса, жующего свои печеньки с кофе, у него был феноменальный план и куча бабла в личном сейфе. Останавливаться пока что было рано, деньги понадобятся ему, чтобы построить новую жизнь где-нибудь южнее Москвы тысяч на десять километров.

Ладушкина временно отошла на второй план. Ян успевал только следить за ее ящиком, чтобы ограничить контакты с работодателями и друзьями. Но это было не сложно. Таких было мизерно мало. А вот писем от банков с напоминанием о просроченной задолженности – все больше. Рощин с удовольствием пропускал их через фильтр. Плохих новостей для Марины должно быть больше.

Только в майские праздники, вернувшись из командировки вНовосибирск, Ян зарулил в«Фиджи» посмотреть, что происходит с его проектом. Новости были приятные – Марина развелась. Правда, оставила себе фамилию Зайцева. Рощин не понимал женщин, которые сохраняли фамилии бывших мужей, словно клеймили себя навсегда. Но это ее дело. Дело Рощина было добавить ей неприятностей. Руки уже чесались. А нервные клетки мозга снова требовали ощутить кайф власти над чужой жизнью. Эйфорию превосходства.