Меценат - Михаил Бондаренко

Будучи уже на пороге смерти, Вергилий призвал своих ближайших друзей-поэтов Вария Руфа и Плотин Тукку и попросил их сжечь в печи незаконченную рукопись «Энеиды». Однако его друзья наотрез отказались сделать это. Более того, этому резко воспротивился и сам Август, категорически запретивший уничтожать столь великую, по его мнению, поэму, достойную пера самого Гомера. Когда Вергилий потребовал свой книжный ларец, чтобы лично сжечь «Энеиду», ему мягко отказали. Поэтому в последние часы жизни он уже не упоминал о поэме и лишь попросил Вария и Тукку не публиковать после его смерти ничего, что не опубликовал при жизни он сам[475]. Кроме того, он распорядился половину своего имущества отдать сводному брату Валерию Прокулу, четверть — Августу, двенадцатую часть — Меценату, а все остальное — Варию и Тукке[476].

Почему Вергилий хотел уничтожить «Энеиду»? Сложно ответить на этот вопрос. Одни ученые считают, что поэт просто не хотел оставлять свое произведение незаконченным, другие полагают, что он разочаровался в политике Августа и ему стало стыдно за то, что он так непомерно возвеличивал принцепса. Некоторые предполагают, что не имевший потомства Вергилий воспринимал свои произведения как собственных детей. «Энеида» не была закончена, и поэт не хотел выпускать несовершенное дитя на свет.

Умер Вергилий в Брундизии за 11 дней до октябрьских календ, в консульство Гнея Сентия и Квинта Лукреция, то есть 21 сентября 19 года. Его тело было перевезено в Неаполь и похоронено в роскошной гробнице на второй миле от города по Пу-теоланской дороге[477]. Для надгробной плиты он сам перед смертью сочинил следующую эпитафию:

Гробницу Вергилия долгое время с благоговением почитали. Позднее поэт Силий Италик даже приобрел место, где находилась гробница великого поэта, и всячески заботился о ней, «ходил на его могилу, как в храм»[479]. Поэт Марциал даже сочинил по этому поводу эпиграмму:

В период Средневековья, однако, гробница Вергилия оказалась заброшена и со временем исчезла с лица земли. О могиле великого поэта вспомнили только в XIV веке великие Петрарка и Боккаччо. После бесплодных поисков с гробницей Вергилия отождествили остатки древнеримского подземного фамильного колумбария[481] — погребального сооружения с нишами для урн в стенах внутреннего помещения, расположенного на окраине Неаполя, а отнюдь не на второй миле от города по Путеоланской дороге[482].

Именно благодаря Августу после смерти Вергилия «Энеида» все же увидела свет. Принцепс лично приказал поэту Варию внести в текст поэмы необходимые правки и издать ее[483]. Однако Варий ограничился лишь небольшой редакторской правкой и не стал ничего дополнять, поэтому в поэме имеются неоконченные стихи.

«Энеида» быстро стала одним из самых популярных и читаемых произведений. Уже в период принципата ее, как и другие произведения Вергилия, начали изучать в школах, перевели на греческий язык. Отдельные стихи из Вергилия можно встретить на предметах древнеримской утвари, на стенах домов, на гробницах в виде эпитафий. В античный период также появились весьма объемистые комментарии к произведениям великого поэта, принадлежащие Сервию Гонорату (IV век н. э.), Тиберию Клавдию Донату (IV–V века н. э.), Валерию Пробу (V–VI века н. э.). Многие античные и средневековые поэты подражали Вергилию, учились у него. В период Средних веков Вергилий продолжал почитаться как величайший античный поэт, чему немало поспособствовало толкование христианами содержания его четвертой эклоги как предсказания рождения Христа. Вергилия даже стали считать волшебником и чародеем; гадали по его произведениям, открывая наугад страницы.

Однако нашлись и такие, кто принялся несправедливо критиковать «Энеиду» и другие произведения Вергилия. Уже при его жизни были написаны груды трактатов, обвиняющие его в плагиате, ошибках и погрешностях[484]. Даже соратник Августа полководец Марк Випсаний Агриппа, явно ничего не понимавший в поэзии, «обзывал Вергилия подкидышем Мецената, изобретателем новой манерности, не напыщенной и не сухой, но слагающейся из повседневных слов и потому незаметной»[485]. Но, как справедливо отметил Светоний, «в хулителях у Вергилия не было недостатков, и неудивительно: ведь были они даже и у Гомера»[486]. Доставалось поэту от недоброжелателей и в Средние века, и в Новое и Новейшее время. Его обвиняли уже не столько в плагиате, сколько в пропаганде политики цезаризма, в угодничестве, лизоблюдстве и пресмыкательстве перед Августом. Однако подавляющее большинство людей, знакомившихся с произведениями Вергилия, очень быстро попадали под очарование его чудесной поэзии и навсегда становились самыми преданными его почитателями.

Справедливости ради следует сказать, что для Вергилия, как, впрочем, и для Горация, годы гражданских войн не прошли даром. Поэт слишком много пережил, и Август, обеспечивший наступление долгожданного мира для всех римлян, казался ему действительно неким божеством. Он, очевидно, искренне верил в то, что Август восстановил именно Республику. Судьба благосклонно отнеслась к Вергилию, и он не дожил до тех времен, когда принципат Августа в полной мере показал свой хищный оскал единовластия.