Война хаоса - Патрик Несс

— Но мы бы услышали. В Шум мужчин должны были просочиться слухи…

— Подумай как следует, дитя, — говорит госпожа Койл. — Вспомни его прошлые злодеяния. Вспомни убитых женщин Прентисстауна.

— Он клянется, что они покончили с собой, — выдавливаю я, сама понимая, как жалко это звучит.

— Мы обнаружили на лентах вещества, которые неизвестны даже мне, Виола, — говорит Симона. — Это серьезная угроза. С серьезными последствиями.

При слове «последствия» у меня начинает сосать под ложечкой.

— С каких это пор ты веришь каждому слову целительниц?

— С тех пор, как узнала, что мэр подверг страшному риску тебя и всех остальных женщин. — отвечает Симона.

— Будь осторожна, — предостерегаю ее я. — Она умеет склонять людей на свою сторону. — Я кошусь на госпожу Койл. — Умеет собрать их в кружок, чтобы они сидели под трапом и поливали остальных грязью.

— Дитя, я не… — начинает госпожа Койл.

— Чего вы от меня хотите?! Что я должна сделать?

Она сердито вздыхает:

— Мы хотим спросить Тодда, не слышал ли он что-нибудь о лентах… Может, он слышал, но молчит?

Я уже трясу головой:

— Мне бы он рассказал. Как только увидел эту штуку на моей руке.

— Тогда пусть поможет нам разузнать, — напряженно произносит госпожа Койл.

Я не сразу соображаю, куда она клонит.

— А… теперь понимаю!

— Что?

— Вам нужен шпион. — Чем больше я злюсь, тем решительней звучит мой голос. — Опять вы за свое! Старая добрая госпожа Койл не упустит не единой возможности, чтобы прибрать к рукам всю власть.

— Нет, дитя. Мы обнаружили вещества…

— Вы что-то задумали, — перебиваю ее я. — Все это время вы игнорировали мои вопросы о первом мирном договоре, а теперь хотите использовать Тодда, как однажды уже…

— Это смертельно, дитя, — говорит госпожа Койл. — Инфекция смертельна.

— Со временем стыд проходит, — говорит мэр. Опять он неизвестно откуда взялся за моей спиной, пока я смотрел вслед Джеймсу: тот ушел за водой для Ангаррад.

— Это твоих рук дело, — выдавливаю я, все еще дрожа. — Ты засунул эту дрянь мне в голову и заставил меня…

— Ничего подобного. Я только показал тебе путь. А ступить на него ты решил сам.

Я молчу. Потомушто он прав.

(но этот гул, который я все время слышу…)

(и делаю вид, бутто его нет…)

— Я тобой не управляю, Тодд, — говорит мэр. — Мы ведь заключили соглашение — и я выполняю его условия. А случилось вот что: ты просто нашел в себе ту силу, о которой я без конца твердил. Главное — желание. Ты захотел, чтобы это случилось. И это случилось. Вот и весь секрет.

— Неправда! — возражаю я. — Все хотят, но никто больше не разгуливает по городу, управляя каждым встречным!

— Только потому, что большинством управляю я. — Он оглядывается на площадь, забитую палатками и тесными кучками людей. — Люди говорят, что хотят свободы, но самом деле им нужна свобода от тревог. Если я избавлю их от проблем, они станут охотно выполнять мои приказы.

— Кто-то — может быть, — говорю я. — Но не все.

— Конечно. Ты не станешь. Парадокс состоит в том, что именно поэтому ты будешь лучше управлять другими. Люди в мире делятся на две категории, Тодд. Они, — он показывает на армию, — и мы.

— Вот только не надо причислять меня к «вам».

Мэр ухмыляется:

— Уверен? Посуди сам, спэклов объединяет их голос. Он делает их единым целым. Почему же с людьми должно быть иначе? Нас с тобой, Тодд, объединяет умение пользоваться этим голосом.

— Я не стану таким, как ты. Никогда, понял?

— Нет. — Его глаза вспыхивают. — Ты будешь лучше.

И вдруг на другом конце площади вспыхивает свет…

Таких ярких лампочек у нас быть не может…

Вспышка возникает на самом краю площади — максимально близко к армии…

— Цистерна с водой! — уже на бегу кричит мэр.

— Смертельна? — переспрашиваю я.

— Пока умерли четыре женщины, — кивает госпожа Койл. — Еще семь не протянут до конца недели. Мы скрываем это, чтобы не вызвать в лагере панику.

— Но это только десять женщин из тысячи! — восклицаю я. — Возможно, они болели еще чем-нибудь…

— Ты готова поверить в это ценой собственной жизни? Ценой жизни всех заклейменных женщин? Даже ампутация руки их не спасла, Виола! По-твоему, это обычная инфекция?

— Если вы спрашиваете, действительно ли я верю, что вы готовы на любую ложь ради достижения своих целей, то ответ вам прекрасно известен.

Госпожа Койл медленно втягивает воздух, словно пытается успокоиться.

— Я — лучшая целительница Нового света, дитя, — н-конец выговаривает она. — Но даже мне не удалось вылечить тех женщин. — Она переводит взгляд на мой обруч. — Быть может, и всех остальных я вылечить не смогу.

Я осторожно обхватываю ладонью больную руку и чувствую пульсацию боли.

— Виола, — тихо произносит Симона, — те женщины в самом деле очень больны.

Нет, думаю я. Нет, это же…

— Ты не понимаешь! — Я качаю головой. — Она всегда так делает. Из маленькой правды раздувает огромную ложь, чтобы вынудить всех плясать под ее дудку!

— Виола… — пытается вставить госпожа Койл.

— Нет! — еще громче говорю я, соображая дальше. — Сейчас я не могу рисковать. Если это и ложь, то очень хитрая, ведь в случае моей ошибки мы все умрем, так? Я поговорю с Тоддом.

— Спасибо! — с жаром отвечает госпожа Койл.

— Но я не стану просить его шпионить за мэром. И у меня есть одно условие, вы кое-что должны сделать.

Пытливый взгляд госпожи Койл бегает по моему лицу: она пытается понять, всерьез я это говорю или нет.

— Что? — наконец спрашивает она.

— Вы перестанете тянуть время и во всех подробностях расскажете мне о том, как удалось заключить мир со спэклами. А потом поможете повторить этот процесс. Никаких «в другой раз» или «когда придет время». Начинаем завтра.

Я вижу, как госпожа Койл лихорадочно соображает: нельзя ли и тут сыграть себе на руку?

— Вот что…

— Никаких сделок. Вы выполните все мои условия или ничего не получите.

На сей раз она почти не медлит:

— Договорились.

Внезапно с корабля раздается громкий крик. Брэдли уже сбегает вниз по трапу, его Шум оглушительно ревет.