Истовик-камень - Мария Семенова

Проснувшись, Пёс повёл глазами и увидел сегвана Аргилу.Заморыш-подбиральщик сидел по обычаю своего племени на корточках и смотрел нанего. Он сказал:

– Здравствуй, Пёс.

Он говорил шёпотом, чтобы не потревожить халисунца ичернокожего, спавших вблизи.

Пёс впервые ответил:

– И тебе поздорову, Аргила.

Почему-то он не удивился приходу сегвана, хотя, кажется, счего бы это подбиральщику, работнику вконец распоследнему, не удостоенномуникаких привилегий, вот так запросто разгуливать среди ночи по штрекам. Аргилаже пояснил:

– Я теперь подметальщиком… – И улыбнулся так, какодиннадцатилетний мальчишка на самом деле улыбаться не должен: – Церагатговорит, на отвалах я скоро сдохну, а внутри горы ещё сколько-то протяну исмогу поработать…

Тощенькое мышиное лицо обрамляли свалявшиеся сосулькибесцветных волос. Пёс подумал о том, что последний раз Аргиле, наверное, головумыла ещё мать. Аргила разжал кулак и что-то протянул на ладони:

– На, возьми, это тебе… кремнёвый дикарь… Там мойостров.

Пёс взял протянутый камень. Он помнил, как отчаянно пыталсямаленький подбиральщик найти в просеянных кучах руды хоть что-нибудь ценное итем заработать лишний кусок плохо провяленной рыбы. Потомственного морехода отодного вида этой рыбы должно было, прямо скажем, стошнить. Пёс же видел, какАргила едва не дошёл до потери достоинства, когда ему посулили объедки. И воттеперь он отдавал в подарок находку, благодаря которой мог действительнонаесться досыта. Может, даже и не один раз. Камень – дивной воды кремнёвыйдикарь размером в полкулака – был прозрачен и чист, и внутри виднелись пушистыезаснеженные сосны. Крохотные, но самые что ни есть настоящие, неизвестно какойпричудой подземных Богов туда помещённые…

Аргила вдруг спросил:

– Тебе снятся сны, венн?

Пёс кивнул.

– Снятся.

– А мне перестали, – сказал Аргила и опятьулыбнулся. – Раньше я часто видел свой остров. Мы называли его островомСтарой Яблони…

Пёс помедлил, но всё-таки проговорил:

– Вы тоже ушли из-за ледяных великанов?

– Нет. У нас есть свой великан, но маленький и совсемне злой. Он живёт в седловине горы, между вершинами. Я поднимался туда… Тамвысятся красные скалы, обросшие мхом… И растут цветы, их у нас называют «детьмиснегов», они похожи на маленькие белые звёзды… Из-под великана течёт ручей,прыгающий по камням… Гора прикрывает долину от ветра, и сверху растёт сосновыйлес, а внизу – яблони… К нам всегда собирается множество кораблей. Осенью – заяблоками, за мёдом и всякими лакомствами, которые умеют делать только у нас… Авесной – за яблочным вином… И просто чтобы полюбоваться, как цветут наши сады…Тогда устраивают праздник и большой торг… Корабли приходят и с островаПечальной Берёзы, и с острова Закатных Вершин…

– Закатных Вершин?.. – настороженно переспросилПёс.

– Да. Там раньше жил кунс Винитарий. Туда тоже пока ещёне добрались великаны, но храбрый кунс не стал дожидаться погибели и увёл своёплемя на Берег…

Пёс выдохнул. Аргила услышал нечто вроде стона и рычанияодновременно.

– А не было, – спросил венн, – у этогоВинитария прозвища «Людоед»?

– Было, – удивился Аргила. – Мой отецговорил, так прозвали кунса за то, что он в молодости отведал плоти пленногонедруга. Так поступали в старину, перенимая мужество достойных врагов, нотеперь люди измельчали, и племени Закатных Вершин не очень понравилось деяниекунса… А ты откуда знаешь о нём?

Венн долго молчал. Наконец выговорил:

– Мы позволили ему занять земли рядом с нашими, черезреку, и у нас был мир. Мы верили слову кунса и не ждали предательства. В нашемроду было двадцать восемь женщин и тридцать мужчин. Теперь нас больше нет.

– Есть ты, – тихо сказал Аргила.

Пёс смотрел мимо него.

– Нет. Меня тоже нет.

Аргила не стал спрашивать почему. Он только вздохнул:

– А на нас напал молодой Зоралик с острова ХмурогоЧеловека. Люди говорят, он всё хочет доказать старому кунсу Забану, будто тотему и вправду отец. Он на многих нападает, но пока ему не очень везёт. Вот и унас он не решился высадиться на берег и захватил всего лишь лодку, с котороймы, мальчишки, ставили ярус на камбалу… Зоралик очень гневался из-за неудачи ивсех нас продал аррантам… а они… У тебя на родине выпадал зимой снег?

– Да. Наши леса похожи на те, что в твоём камне.

– У нас тоже было много снега и почти весь залив зимойзамерзал. Я бегал на коньках… Дедушка выточил их из бычьей кости, чтобы нестёрлись, я крепко завязывал ремешки… Не говори, что тебя нет. Ты есть… Прощай,брат.

Пёс ответил:

– И ты прощай, брат.

…Однажды в деревню потомков Серого Пса пришёл высокийседобородый старик, назвавшийся Учеником Близнецов, и попросил разрешенияобосноваться поблизости.

«Старые люди не должны селиться одни, – сказалабольшуха. – Как вышло, что ты живёшь сиротой?»

Пришелец объяснил, что так велела ему его вера. Он собиралсявыстроить в лесу шалаш или выкопать над берегом Светыни пещерку. Но на другойже день почувствовал себя худо – простыл в пути – и волей-неволей задержался вбольшом доме, где за ним присматривали старухи и ребятня. Когда же стариквыздоровел, наступила зима, и жреца никуда не пустили. Мыслимое ли дело – датьгостю уйти в метель и мороз, на верную погибель?

Щенок отлично помнил его морщинистые руки, добрые глаза идлинную, пышную бороду. Сколько было волосков в той бороде, столько же ирассказов о Близнецах жило в памяти старика. Серые Псы слушали его слюбопытством, коротая за домашней работой зимние сумерки. Иногда же, наоборот,жрец просил их рассказать о своей вере. Однажды он попросил мальчишексмастерить ему костяное писало и надрать гладкой берёсты с поленьев,приготовленных для очага.

«Зачем тебе?» – спросили его.

«Запишу ваши сказания», – ответил старик.

Куда подевались те берестяные листы, испещрённые чужеземнымиписьменами? В ночь разгрома старый мудрец взывал к милосердию, творил священноезнамение и пытался прикрыть собой раненых и детей. Пока кто-то из комесовЛюдоеда не снёс ему мимоходом седую голову с плеч…

Каттай сидел на своём тюфячке в передней комнате покоевШаркута. Сидел очень неподвижно и тихо и смотрел в щель не до конца прикрытойдвери, что вела во внутреннюю хоромину. Горное сено в тюфячке успело слежатьсяи утратить былой аромат, колючие стебельки лезли наружу сквозь ткань. Несколькодней назад Каттай хотел попросить у своего покровителя немного соломы илинового сена и почти собрался с духом, но что-то помешало ему. А теперь это неимело никакого значения.