📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаСто лет в России - Саша Кругосветов

Сто лет в России - Саша Кругосветов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Перейти на страницу:

Сейчас работаю над историями о новых путешествиях капитана Александра. Одна из них называется «Страна лошадей. Канцелярократия». Как бы между делом написал и эту книгу – «Сто лет в России». Не знаю, какой это жанр. Не художественная литература. Не документальная. Не мемуары, не жизнеописания, не путешествия, не хроники. Это не принадлежит ни к эссеистике, ни к критической, ни к научной литературе. Возможно – очерк. Может быть – нонфикшн. Какая разница? Просто представляю вашему вниманию книгу «Сто лет в России».

Говорят, что с возрастом число друзей уменьшается. Новые друзья не появляются. У меня пока все складывается немного по-другому.

Издаваться я начинал так. Выслал «Дадо» в «Лигу Писателей Евразии». Они – некому Александру Гриценко. Проверил по Интернету. Похоже на то, что Гриценко – реальный персонаж, не картонная подставка. Выслал ему текст. Тот согласился поработать над изданием книги. Вместе подбирали оформителя.

Первые встречи прошли настороженно. Это не была любовь с первого взгляда. Но наши отношения развивались. Александр Гриценко со временем взялся издавать все мои книги. Человек он довольно молодой, но очень зрелый. И как писатель, и как драматург. И продюсер перспективный. Недавно он получил премию имени Ивана Хемницера. Мы успешно сотрудничаем, и нас связывают самые теплые, доверительные отношения. Надеюсь, бог даст нам долгие годы совместной работы и много новых интересных проектов.

В Продюсерском центре А. Гриценко я познакомился с талантливыми авторами и прекрасными людьми. Многие из них стали моими хорошими приятелями. Дима Немельштейн. Бывший военный. Когда-то танцевал в ансамбле народного танца. Прекрасный поэт. Знаток русской истории. Учитель истории в школе. Скромный, очень душевный, теплый человек, бесконечно преданный своей школе и детям. Вместе со своей женой, тоже учительницей, создает в школе музей истории России. Татьяна Гржибовская. Живая, обаятельная. Прекрасная поэтесса. Очень легкий человек. В профессиональном плане – очень требовательная. Было много интересных встреч и за рубежом, в том числе на Франкфуртской и Лондонской книжных ярмарках. Запомнились встречи в Apia – Международном союзе зарубежных русскоязычных литераторов и журналистов. Сейчас это объединение уже не столь влиятельно, как раньше. Но какникак – более двадцати филиалов по всему миру.

Вся эта литературная деятельность оказалась неожиданной для меня самого. Шесть книг за три года, и поток идей пока не иссякает. Мне кажется, что я пишу не сам. Что мне диктуют, спускают мысли и фразы сверху. Возможно, там, наверху, запланировано еще немало текстов, которые будут мне надиктованы. Моя задача: правильно понять и изложить их, все аккуратно записать, ничего не упустить, не перепутать, сделать поменьше грамматических ошибок. Совсем без ошибок у меня не получается. Выдержать заданный мне стилистический рисунок текста. Не думаю, что сам Господь водит моим скромным пером. Кто-то из его исполнителей. Может быть, один из моих ангеловхранителей.

Мне нравится этим заниматься. Я пишу легко. Не заставляю себя, тексты не вымучиваю. Человек жив, пока его программа не выполнена. Надеюсь, что моя программа еще не завершена.

Заключение

Ни к чему, ни к чему, ни к чему полуночные бденья

И мечты, что проснешься в каком-нибудь веке другом.

Время? Время дано. Это не подлежит обсужденью.

Подлежишь обсуждению ты, разместившийся в нем.

Ты не верь, что грядущее вскрикнет, всплеснувши руками:

«Вон какой тогда жил, да, бедняга, от века зачах».

Нету легких времен. И в людскую врезается память

Только тот, кто пронес эту тяжесть на смертных плечах.

Наум Коржавин «Вступление в поэму»

Вот и закончена книга «Сто лет в России». Спасибо читателям, которые прочли ее до конца, прожили со мной в России сто лет. Не знаю, какое у вас осталось впечатление от моих заметок. Я не хотел писать автобиографию. Не хотел писать о себе в России. Хотел написать о России в себе. Получилось ли это? Вам судить.

В начале девяностых многие уговаривали меня уехать. Зачем? – спрашиваю. Здесь у тебя только одна жизнь. А уедешь – начнешь новую, проживешь две жизни. Разве это не заманчиво? Чем ты рискуешь? Запишем тебя на прием к германскому консулу. Заполни бумаги и сдай. Я сдал. К моему удивлению, из Германии пришел положительный ответ. Меня приглашали переехать в Германию. Вместе с семьей: женой, ребенком и престарелым отцом. В Штутгарт. Центр «Мерседеса». Мы с женой просмотрели документы. Поулыбались. Мы никогда всерьез не думали покидать Родину.

Почему? Бессмысленный вопрос. Только здесь мы мыслим свою жизнь. Для нас Россия – это «багрец и золото» осенних пейзажей Псковщины. Это прозрачные озера Карелии. «Взлетающая» Кондопожская деревянная церковь. Величественный Преображенский собор в Кижах и старинная кузница с мехами, на которую я набрел в зачуханной деревеньке в 17 километрах по бездорожью от Великой Губы на севере Онежского озера. Это подосиновики со шляпкой в размер верхнего обода ведра, что растут в окрестностях Миасса Челябинской области. Изумительной красоты Гдовские пляжи Чудского озера с огромными, в рост человека, валунами, торчащими из тончайшего белого песка. Новосибирский Академгородок. Малая Венеция Соловков. Капустин Яр осенью – темная грязь до самого горизонта, ни деревца, ни кустика, ни дома, ни сарая, ни холма, ни ямки, никаких ориентиров; только идущие по диагонали от горизонта к горизонту ряды гнилых столбов линий электропередачи. На секунду туча закрыла солнце, и ужас – ты потерял направление, куда идти. Деревянные срубы набережных пригородных поселков Астрахани. Старый Дербент – древние ворота Кавказа. Водные площади Петербурга. Возвращаешься из Лондона, Парижа, Рима, восхищенный, восторженный, проезжаешь по набережным и мостам нашего Петербурга… – нет, наш город лучше, Петербург – лучший город мира.

Для нас Россия – не только Российская Федерация.

Это еще красный глинтвейн после катания на лыжах в Закарпатье.

Огромные лещи, выловленные на удочку, стоя по пояс в теплой днепровской воде ниже Кременчугской плотины.

Жирные ящерицы и ядовитые змеи в черной низине полуострова Мангышлак, а рядом – самые современные атомные опреснители города Шевченко и старинный форт Актау.

Это потрясающе выразительные петроглифы в Гобустане в окрестностях Баку.

Деревянный домик в Дилижане, который до меня рисовал великий Мартирос Сарьян, а после меня – никто, я рисовал его перед самым сносом.

Сванские башни Местии, дырявящие прозрачное, бесконечно высокое кавказское небо.

Хатынь в Белоруссии и собственное сердце, которое вздрагивает при одновременном ударе сотен колокольчиков над могильными плитами.

Это боль, которую испытываешь, наблюдая, как уходит все дальше и дальше береговая линия Аральского моря, оставляя на суше лодки, баркасы, ржавые буксиры, развалившиеся причалы.

Грот в Новом Свете, в котором пел Шаляпин, и генуэзская крепость в Судаке.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?