Книга о русском еврействе. 1917-1967 - Яков Григорьевич Фрумкин

и ударить по всем тем позициям, которыми до того более всего дорожили ев­рейские коммунисты.

Постепенно вся еврейская работа стала сводиться на нет. Все было поставлено на карту ассимиляции и денацио­нализации. Коммунисты евреи со своими своеобразными и искусственными концепциями, строившие свою идеологию на идее эфемерной «еврейской советской нации», изолиро­ванной от мирового еврейства и ищущей своей «консолида­ции» в создании еврейской государственности в Советской России (вначале в Крыму до 1928 г., а затем — в Биробид­жане), получили от диктатуры такой же сокрушительный удар, какой был раньше с их же помощью нанесен всем дру­гим еврейским национальным и общественным идеологиям и направлениям. На всякую еврейскую коммунистическую идеологию был наложен окончательный запрет.

2

Без преувеличения можно сказать, что после «ежовщины» не осталось на свободе ни одного сколько-нибудь авторитетного имени в советской еврейской общественно­сти, журналистике, культурной работе и даже науке. Куль­турный уровень и общественные квалификации людей, ко­торые осуществляли в течение 15 лет «диктатуру пролетариата на еврейской улице», не были высоки. Все они были достаточно деморализованы и коррумпированы и должны были дорого платить за свое соучастие в грязи и крови террористической работы. Но даже эти еврейские комму­нисты, ликвидированные в порядке «чисток» конца 1930-х годов, представляли собой духовную аристократию по срав­нению с ничтожествами, ставшими их наследниками.

Было уничтожено целое поколение людей, которое сло­жилось еще до революции и приняло участие в граждан­ской войне. А затем машина террора не пощадила и второе, и даже третье поколение евреев-коммунистов, сделавших карьеру уже в эпоху Сталина. Все они были объявлены «врагами народа», шпионами, диверсантами, фашистами, троцкистами, бухаринцами, национал-демократами, «идеализаторами Бунда», прихвостнями буржуазии и т. д. Наряду с небольшим числом «старых большевиков» (которых в ев­рейской работе было немного), удары репрессий обруши­лись на выходцев из других партий, бывших бундистов, сио­нистов, анархистов. Не было такого преступления, которого бы им не «пришили» и за которое они не попали бы в тюрь­му, в лагерь или под расстрел, а приписать им какое-либо преступление было тем легче, если это были выходцы из других партий. Об этом недвусмысленно сказано в «Поли­тическом Словаре», вышедшем в 1940 году: «В 1921 году часть бундовцев была принята в партию большевиков. Как выяснилось впоследствии, часть из них стала шпионами ино­странных разведок и вступила в партию большевиков с целью подрыва ее изнутри. Ряд бывших активных бундов­цев разоблачены, как двурушники и злейшие враги народа, прикрывавшиеся партийным билетом».

Теперь мы имеем возможность составить список наи­более видных участников т. н. еврейской работы, ликвиди­рованных Сталиным к 1938 году. На первом месте нужно поставить еврейского комиссара Диманштейна, который в течение 20 лет был оком партии в еврейской среде. За ним следует упомянуть бывшего сиониста-социалиста М. Литвакова, который в течение 16 лет был бессменным редакто­ром газеты «Эмес». Жертвами чистки стали, далее, бывшие деятели Бунда — Эстер Фрумкина, А. Вайнштейн и М. Ра­фес (которые возглавляли работу Евсекции), Либерберг, Катель, Хавкин, Геллер, Яков Левин (строители биробид­жанского проекта); историки, писатели, журналисты, ли­тературоведы и еврейские политики, как Чемеринский, Агурский, Сосис, Киржнец, Мережин, Кульбак, Эрик, Цви Фридлянд, Левитан, Борнштейн, Юдельсон, Волобринский, Добин и многие другие. К этому синодику нужно прибавить имя беспартийного, широко известного историка и литера­турного критика С. Цинберга, который исчез в дебрях Ч.К. в 1938 году, но незадолго до своей гибели сумел выслать заграницу свой 10-томный труд по истории еврейской литературы.

Одновременно с этим были закрыты все еврейские ком­мунистические газеты, в том числе «Эмес» (Москва), «Ок­тябрь» (Минск), «Штерн» (Харьков); конфискованы и изъ­яты из библиотек труды на еврейском языке, посвященные главным образом истории еврейского рабочего движения, (мы насчитали не менее 25 названий таких исчезнувших из оборота книг) и закрыты еврейские научные институты при Академиях Наук в Киеве и Минске. Были закрыты так­же «Комзет» и «Озет» — органы, занимавшиеся еврейским землеустройством ранее в Крыму и затем в Биробиджане. Для полноты картины общественного и культурного раз­грома еврейства следует также отметить, что к этому вре­мени была запрещена деятельность американского Агроджойнта и Союза ОРТ, а их видные представители Гроер, агроном Любарский, Я. Цигельницкий и др. были аресто­ваны и затем ликвидированы.

Нет необходимости распространяться здесь об общем положении еврейской национальной жизни в 30-х годах. В условиях террористического господства одной партии, в Советской России не было места для какой-либо формы ев­рейской общественной или национальной деятельности. Ре­лигиозные, сионистские и социалистические течения и культурные организации были, как и у других национально­стей, изъяты из сферы легальности и окончательно ликви­дированы. Среди огромной массы заключенных в тюрьмах и концлагерях было много евреев, обреченных на гибель.

Следует, однако, отметить, что в это время евреи не были лишены общегражданских прав и некоторые из них продолжали занимать посты в государственном и партий­ном аппарате (Лазарь Каганович был влиятельным членом Политбюро, Литвинов был руководителем Наркомата ино­странных дел, Лозовский играл видную роль в Профинтерне и т. д.). В дипломатическом корпусе, как и в генерали­тете армии, среди профессоров в высших учебных заведе­ниях, было не мало евреев.[10]

Так мы вступаем в 1939 год, ознаменовавшийся пактом Сталина с Гитлером, который развязал вторую мировую войну.

3

Пакт между Советским Союзом и Третьим Райхом был подписан 23 августа 1939 г. В течение последующих 22-х месяцев дружбы между Сталиным и Гитлером в русском еврействе произошли большие изменения, прежде всего в отношении численности еврейского населения в СССР. На вновь оккупированной Россией территории восточной Поль­ши и Прибалтике проживало 1.920 тысяч евреев. Поэтому к моменту нападения Гитлера на Россию в Советском Сою­зе было уже не 3.020.000, согласно переписи 1939 года, — а около 5.000.000 евреев. Л. Зингер в своей книжке «Обно­вленный Народ» (Москва 1941) пишет, что число новых пришельцев-евреев было «выше 2-х миллионов», включая около 200.000 евреев из Польши, которые бежали на восток в начале второй мировой войны, ища в Советской России спасения от немецкой оккупации.

Пакт Сталина с Гитлером и «нейтралитет», которого придерживалась Советская Россия в войне между «импери­алистическими державами», в корне изменили отношение советской власти к нацизму. Власти пришлось понемногу ориентировать советское общественное мнение в новом на­правлении. Начали замалчивать в печати жестокости на­цизма в Польше и в частности его антисемитские эксцессы, хотя они уже принимали чудовищный характер. Объектив­ности ради надо, однако, признать, что и в это время осно­вы существования еврейского населения в Советской Рос­сии не подверглись изменениям: никаких гетто не завели, никаких исключительных законов не издали, никаких ра­систских теорий не восприняли. Просто о евреях перестали говорить, и считалось «бестактностью» упоминать это сло­во.