Не время умирать - Ян Валетов

Трофейный автомат, доставшийся ему в наследство от мертвого смотреца, в сравнение не шел с его прежним, новеньким, полученным со складов Вайсвилля, но Тим жадно схватил его, едва ли не с нежностью прижав к груди. Оружие давало ощущение безопасности. Книжник знал, что это ложное чувство, но все равно испытал искреннюю радость и облегчение.

Второе мертвое тело они перенесли в вагон. В какое время караул должен был поменяться, Книжник и предположить не мог, но, по идее, смена должна была состояться ближе к утру, а значит, некоторое время у них еще было. И его стоило потратить с толком.

Перед выходом Книжник порылся в рюкзаке, нащупал тайник в одной из трубок каркаса, извлек на свет еще одну тубу с антидотом.

– Подойди…

Бегун увидел шприц у Тима в руках и молча подставил шею.

На месте укола выступила небольшая капля крови, вождь смахнул ее ладонью.

– Пошли, – сказал Книжник, забрасывая рюкзак за спину. Он поправил автомат на груди и спросил: – Дорогу помнишь?

Бегун небрежно приподнял остатки брови и зашагал впереди.

– Держись сзади, – бросил он через плечо. – Может, кого и встретим ненароком, так ты не суйся. Если что, я разберусь…

Но до самого лазарета им никто так и не попался. Два раза они обошли посты, но это были дозоры внутри периметра, и смотрецы здесь чувствовали себя расслабленно, в безопасности. Кто спал, кто ел, а двое, примостившиеся в боковом проходе, так увлеченно играли в «пальцы», что проскочить мимо незамеченными оказалось легче легкого даже для неуклюжего Книжника.

У входа в лазарет они едва не задели «сигналку» – растяжку поперек тоннеля, как раз перед лестницей на спуск. Подслеповатый Книжник бы точно ее зацепил, да и Бегун заметил случайно, по отблеску от факела, висевшего в начале платформы. Они осторожно переступили через металлическую нить, спустились по щербатым ступеням и оказались в нужном месте. Та же платформа, палатка с выгоревшим красным крестом, дрожащий свет внутри нее, приглушенный плотной тканью. Никого. Охраны не было. Скорее всего стейшены и не думали, что кто-то может забраться так далеко.

Бегун перехватил автомат поудобнее, но Книжник отрицательно покачал головой: ни в коем случае. Бегун кивнул, и они двинулись к входу в лазарет, стараясь не выдать себя ни звуком, ни тенью.

У самого входа Книжник остановился, показал Бегуну жестами, чтобы тот дальше не шел, и скользнул внутрь палатки, как ему казалось, ловко и бесшумно. Полог едва качнулся за его спиной, а он замер у входа, прислушиваясь к ночным звукам в лазарете.

Кто-то негромко стонал слева от него. В дальнем ряду храпели в два голоса, причем храп одного из спящих больше походил на хрип в агонии. В печке, сделанной из бочки, потрескивали дрова, и в воздухе висел тот же плотный запах травяных настоев. Было тепло. Хотелось лечь на свободный топчан, накрыться курткой и поспать, пока не пройдет сверлящая боль в затылке. Но об этом можно было только мечтать.

Лежанка Сибиллы находилась в дальней от входа части, Книжник точно помнил где, но перед тем как разбудить жрицу, нужно было найти Исцеляющую. Без нее план Книжника становился не планом спасения, а просто способом самоубийства. Тим сделал несколько шагов вперед, вглядываясь в полумрак, и тут услышал негромкий щелчок прямо за спиной. Тот, кто хоть раз в жизни слышал, как взводится курок направленного на него оружия, не спутает этот звук ни с чем.

Книжник замер и поднял вверх руки, как оказалось, вовремя. В затылок ему уткнулось что-то твердое, и не надо было проявлять чудеса догадливости, чтобы понять, что именно приставили к его голове.

– Автомат… – прошептали за его спиной.

Книжник осторожно положил автомат на лежанку поблизости.

– Три шага вперед! – сказано было шепотом, но весьма убедительно. Для лучшего понимания его слегка подтолкнули стволом в затылок. – Только очень медленно.

Книжник сделал три шага вперед, мысленно призывая на помощь Беспощадного, чтобы сейчас в палатку не вломился обеспокоенный Бегун и не стал резать всех подряд.

– А теперь – повернись. Руки не опускай.

Тим повернулся.

Перед ним стояла Исцеляющая, и в руках у нее был пистолет, направленный ему в лоб.

– Живи вечно, – сказал Книжник таким же шепотом. – Живи вечно, Исцеляющая! Не стреляй! Нам надо поговорить!

За последние несколько лун в Книжника настолько часто целились, что можно было привыкнуть, но все-таки ствол, смотрящий в лицо, приятных эмоций не вызывал. Тем более, ствол в руках Исцеляющей не дрожал, прицел был верным, и сомнений по поводу того, нажмет она на спуск или нет, у Тима не возникало. Нажмет.

Волосы знахарки растрепались со сна, на плечах горбилось одеяло, ботинки она зашнуровать не успела, но глаза смотрели на Книжника с уже знакомой ему по вечернему разговору несгибаемой решимостью.

Договориться с человеком, который смотрит на тебя так еще до начала разговора, практически нереальная задача, но проблема заключалась в том, что у Тима не было другого выхода, а безвыходные ситуации, как известно, заставляют кого угодно творить чудеса.

– Успеешь выстрелить, – тихо проговорил Книжник, продолжая держать руки вверх. – Сначала послушай!

– Что ты тут делаешь, олдер?

– Мы пришли за жрицей, – пояснил он. – За жрицей и ее сыном.

Исцеляющая хмыкнула. Ствол по-прежнему смотрел Книжнику в лоб, не сдвинувшись ни на дюйм.

– Второй олдер караулит снаружи? – спросила она.

Тим кивнул.

– Я попросил его подождать, пока мы с тобой договоримся.

– Мы не договоримся.

– Может, сначала выслушаешь? – сказал Книжник. – Я безоружен. Стою с поднятыми руками. Что плохого, если я поговорю с тобой?

Исцеляющая молчала.

– Ты всегда успеешь меня застрелить, – продолжил он.

Она явно раздумывала, стоит ли выслушать чужака или лучше сразу вышибить ему мозги. Книжник физически ощущал, как напряженно знахарка просчитывает варианты. Он ничего не мог сделать, только подождать решения. И если она начнет стрелять, тогда уж попробовать добраться до автомата или броситься наутек, спуская с поводка вооруженного Бегуна. Но сбежать можно было и не успеть…

– Говори, – наконец-то смилостивилась знахарка.

– Я не знаю, в курсе ты или нет, но у нас есть лекарство от Беспощадного, – сказал Книжник. – Хватит на все племя и еще останется. Это настоящее лекарство, его сделали взрослые незадолго до Дня Смерти, я его просто нашел.

Во взгляде Исцеляющей появилась нескрываемая ирония. Сочувствие, как смертельно больному, или насмешка над местным дурачком, но она откровенно посмеивалась над Книжником. Нюансы уже роли не играли.