Точки над "i" - Джо Брэнд

– Как насчет бобышки? – поинтересовался Бэл, чавкая старой жвачкой.

– Нет, чувак, это не для меня, – сказала Сара, – мне нужно что-нибудь шипастое.

Не слишком хорошо понимая по-английски, Бэл решил просто подрезать волосы и остальное взбить. Когда он закончил, Сара выглядела так, словно ее вымазали дегтем и вываляли в перьях, но результат ей понравился. После этого она направилась в свой любимый универмаг в Уэст-Энде, где, как она знала, ей сделают новое лицо, так как она предварительно позвонила туда. В маленькой будке, с женщиной по имени Мария, чья болтовня и парфюм могли легко заполнить собор, она старалась не потерять терпение, особенно когда внутренний голос говорил ей, какими жалкими были ее потуги.

Мария использовала длинные слова для обозначения раздевания и одевания заново. Она «омолаживала», «ремонтировала», «взрывала», «электрифицировала» и «переоценивала», до тех пор пока Сара не начала верить в то, что это по-настоящему и что это подействует.

Когда она в конце концов вышла из будки, выглядя как жертва ЛСД, то направилась в отдел модной одежды и купила себе платье, которое выглядело бы нормально на анорексичке, но не на Саре, которая хоть и не была толстой, но обладала плотным телосложением. Она решила пойти в нем домой, будучи по пути проигнорирована большинством лондонцев, которые не моргнув глазом приняли бы любое поведение – от мастурбации до убийства или травли барсука, – а потому не понимала, что выглядит очень странно. Она, конечно, обращала внимание на свое отражение в окнах и витринах, но в ее голове это послание преобразовывалось в позитивный, хоть и эксцентричный образ интересной красотки. В общем, она забыла о своем преображении и не смогла сразу понять, почему Билли просто скрючило от смеха.

– Господи! Мата Хари под экстази, – выдавил он из себя, и Сара, не выдержав, набросилась на него.

– Иди и трахни себя, ублюдок! – заорала она и отвесила ему такую затрещину, что у нее заболела рука. Билли реагировал так: сначала бил, а потом разбирался, поэтому он, не думая, заехал Саре в глаз, опрокинув ее на пол. Это был глаз, избежавший встречи с битой Кеану на прошлой неделе, и Сара поняла, что теперь придется извиняться за оба глаза, делавших ее похожей на панду.

Билли немедленно превратился в себя обычного:

– Боже мой! Прости, – сказал он, – это вышло автоматически, поверь, я не хотел.

Сара не могла даже говорить. Она встала, сорвала с себя платье, скинула туфли и бросилась в ванную, захлопнув дверь и закрыв ее на щеколду. Там она засунула свою несчастную бритую голову под душ, а Билли стоял под дверью, пытаясь придумать способ мирного решения ситуации. Внезапно Сара открыла дверь и, высунув голову, заорала, к немалому удивлению Билли:

– Все было бы хорошо, если бы я родила!

Тем временем Чарли и Ромашка обсуждали ситуацию с Мартой и Тедом.

– В общем-то, Тед мудак, – сказала Ромашка. – У него какой-то стремный клуб для дрочил в Сохо, и Марте не следует иметь с ним никаких дел.

– Хотя сердце у него в правильном месте, – вставил Чарли.

– Да ладно тебе, Чарли, – возмутилась Ромашка – Он чуть ли не сутенер, а ты пытаешься его облагородить.

– По крайней мере, я не пытаюсь говорить как малолетка, от чего некоторые выглядят глупо.

Ромашка не слышала, о чем говорит Чарли. Она боролась с огромной внутренней проблемой: стоит или не стоит сказать Чарли о том, что она купила «волыну», как старомодно называл пистолет Дик Мудвин. Она решила ничего не говорить, а если он случайно наткнется на него, роясь в ее холщовой сумке, она скажет, что ствол принадлежит Госпоже Вагине и та попросила припрятать его, потому что сама боится носить его с собой.

– Ты меня слышишь? – спросил Чарли. – Мне кажется, твои мысли целый день чем-то заняты. Неужели вчерашнее выступление было настолько ужасным?

– Я просто устала, – ответила Ромашка, – и хочу ребенка.

Чарли едва не упал с кресла, что, кстати, было очень просто сделать, поскольку оно было сделано из пенопласта и легко переворачивалось. Однажды молодой полисмен зашел к ним, чтобы задать Чарли несколько вопросов о группе, которая наделала шороху на демонстрациях, и на собственном опыте в этом убедился, раскачиваясь из стороны в сторону и в конце концов рухнув, от чего его шлем свернуло на сторону, и все, что он мог видеть, подняв глаза, это парочку хихикающих хиппи.

Хотя сейчас они не смеялись.

– Что, черт побери, на тебя нашло? – спросил Чарли, чьи отцовские чувства находились в глубокой спячке, заслоненные вещами, которые он планировал сделать и в которые не входил такой раздражитель, как ребенок. Например, путешествие автостопом по Австралии. К сожалению, он еще не обсудил это с Ромашкой и понимал – убедить ее в том, что этот план только что родился в его голове, будет непросто.

– Все началось с Иисуса, – сказала Ромашка, и Чарли в какой-то момент решил, что его подружка еще более ненормальна, чем он думал, затем его разум вернулся к Марте и ее отпрыску: «Признаться, этот маленький ублюдок не вызвал у меня никаких приятных эмоций», – подумал Чарли.

– Слушай, – сказал он, – я не против того, чтобы у нас были дети, потому что на самом деле мне очень этого хочется, но не сейчас. Особенно когда твоя карьера комика только начинается.

– Херня это все, и ты это знаешь, – ответила Ромашка – Особенно после вчерашнего фиаско. Мне за тридцать, так что если мы не попытаемся в ближайшем времени, потом будет поздно.

– Мы не можем себе это позволить, – неубедительно сказал Чарли.

– Могли бы, если бы ты не курил траву в таких количествах, – сказала Ромашка – и если бы мы проводили больше времени дома.

У Чарли сердце упало еще на пару футов в направлении ботинок.

– Давай прогуляемся и обсудим все, ладно? Я не могу думать здесь. Мне нужно больше пространства.

Они поехали на автобусе за город, в Кент, достаточно близко к городу, чтобы на листьях оседала сажа, не видная невооруженному глазу, но Ромашке и Чарли казалось, что они в деревенском раю, хотя это был практически пригород Лондона. Как обычно, они прихватили с собой большую бутылку сидра и книги. Чарли читал что-то невообразимо скучное об экосистеме Скандинавии, а Ромашка перечитывала «Барнаби Рудж» Диккенса, книгу, которую она читала в детстве и перечитывала раз в пять лет ради душевного комфорта.

Оставив позади прогорклый запах автобуса, они оптимистично вдохнули свежий воздух и направились по тропинке к поляне в лесу у ручья, который, кажется, еще никто не обнаружил. Чарли прихватил с собой «пикник», по его собственному выражению, который на самом деле состоял из несвежего кус-куса, двух мягких яблок и нескольких шоколадных печений. Они лежали на одеяле и ели печенье, запивая сидром, читали и смотрели в небо, и эта комбинация, естественно, возбудила в Чарли желание. Он взял Ромашку наскоком, просто взобравшись на нее сверху и срывая с нее одежду до тех пор, пока она не осталась в одном носке и ботинке. Чарли, которого на природе часто кусали насекомые и который простужался, если снимал с себя хотя бы один из семи слоев ангоры, высунул наружу только абсолютный минимум, необходимый для совершения акта соития, а то, что Ромашка истерично хохотала, глядя на эту надвигающуюся на нее картину, только раззадорило его.