Девственница для бандита - Амира Ангелос

прислушиваться к разговору незнакомых людей, но шестое чувство заставляет меня сделать это…

– Она такая молоденькая, Влад!

– Это не наше дело, – холодно возражает жене Огнев.

– Вдруг она… вдруг ей нужна помощь? Ты ведь знаешь какой Ериханов бешеный. Она выглядит несчастной.

Проскальзываю мимо, красная как рак. Нет ни малейшего сомнения, что эти двое говорили обо мне! Меня колотит от унижения. Эта девушка испытывает ко мне жалость! Насколько ужасно вел себя с ней Ериханов, если она так думает? Ведь я никак своим поведением не похожу на жертву. Или похожу? Да с чего она это взяла? Давид не каждую ведь встречную берет в путешествие? Красивая яхта, вокруг роскошь, красивые богатые люди. Много изысканных женщин. Но он со мной…

Стася показалась мне даже простушкой, по сравнению с остальными женщинами, присутствующими на яхте. Но именно она свела с ума двух самых красивых мужчин.

Разве может Давид испытывать влечение к беременной? Кажется, Марина говорила, что у Огневых уже есть дети…

Все равно, несмотря на все доводы разума, ревную. Совершенно необъяснимое, отвратительное чувство сжигает меня.

Влетаю в уборную. Смотрю на себя в зеркало с отвращением. Красная от смущения и раздражения. Долго умываю лицо холодной водой, потом промокаю салфетками. Распахивается дверь и входит…

Ну надо же, и тут эта Огнева! Внутри снова все закипает. Стася моет руки, тоже ополаскивает лицо. Наши взгляды встречаются в зеркале.

– Что такое? Настолько интересно? – спрашиваю язвительно. Никогда не была хамкой, но видимо ревность сделала меня таковой. Что-то в этой девушке цепляет меня очень сильно.

– Простите? – удивленно смотрит на меня Огнева.

Отлично, дуру включила! Вот только меня уже не остановить!

– Я слышала твой разговор с мужем. Как ты переживала за меня, за то какая я молоденькая. Это ужасно мило. Правда-правда, вот только не стоит! Серьезно! Станислава, занимайтесь лучше своим мужем.

Боже, никогда не вела себя как заправская стерва… но кажется у меня отлично получается! Сама себе сейчас отвратительна.

– Прости… – произносит Стася, обезоруживая меня. – То есть, мне жаль, что ты слышала. Но я не считаю, что мы говорили о чем-то ужасном. У меня длинная история знакомства с Давидом. И что-то подсказывает мне, что ты об этом в курсе. Не думаю, что он вдруг превратился в сплетника. Значит, Марина...

Виснет пауза. Стася вздыхает. Я не отрицаю и не подтверждаю ее слова. Просто молча смотрю на нее.

– Я счастлива с Давидом, – произношу тихо и твердо.

– Тогда я очень рада за вас обоих. Правда.

Стася говорит это спокойно и примирительно. Мне вдруг становится ужасно стыдно за свою спонтанную эскападу. Ну правда, это же маразм! Что мы делим? Что я отстаиваю? Любовника?

– Если Давид нашел свою половинку, я счастлива, – добавляет тихо.

– Я слышала о тебе, – произношу неожиданно для себя.

– Что ты слышала?

– Что Давид был влюблен в тебя. Марина рассказала.

– Это было… в прошлой жизни. Не вспоминаю о том отрезке, – теперь в голосе Стаси сталь и холод. – Ладно, мне пора. Странный разговор и место не особенно подходящее. Но знаешь что… если вдруг тебе понадобится помощь, запиши мой номер.

– Мы даже не знакомы, то есть… ты не знаешь моего имени. Но хочешь помочь. Почему?

– Понятия не имею, – пожимает плечами и обезоруживающе улыбается Огнева. – Будем считать, что у беременных бывают бзики.

Достает из сумочки визитку и сует мне в руки.

– Звони. Я серьёзно. Даже если просто захочешь поговорить.

Сказав это, уходит, оставив меня в недоумении. Потом приходит жгучий стыд. Я ужасно вела себя, как ревнивая стерва…

Стоит мне выйти из уборной, как натыкаюсь на Ериханова. Оказывается, чтобы отыскать его, надо было пообщаться со Стасей, – отмечаю про себя горько. Значит, скорее всего они столкнулись только что. Не больше чем на минуту, видимо даже парой слов не перебросились. Почему я думаю об этом? Какое мне дело до прошлого этих людей?

– О чем вы говорили? – Давид не уточняет о ком говорит, но я конечно сразу понимаю. Выглядит крайне раздраженным. Я планирую пройти мимо, но он ловит мою руку.

– Я задал тебе вопрос.

– Ну а у меня нет настроения отвечать.

Пытаюсь вырваться, но бесполезно. Видно, что крайне раздражен. Неужели ему настолько неприятно, что я общалась с его бывшей любовью? Или, может быть, даже не бывшей? Может Давид до сих пор питает глубокие чувства к жене другого?

Думать об этом мучительно больно. Снова пытаюсь вырвать руку. Не отпускает, тянет меня за собой. Стоит выйти на палубу, снова к бассейну, как множество глаз устремляются в нашу сторону. Когда я гуляла одна, был совершенно другой эффект. Была почти невидимкой для всех этих гламурных гостей. Отмечаю про себя этот факт с горечью. Я не из этого мира. Мне тут крайне дискомфортно.

– Я хочу вернуться в каюту, – цежу сквозь зубы. – Иначе к вечеру буду красной, – добавляю, взглянув на свои руки. Давид тоже переключает на них внимание. Кивает.

– Да, идем. Тебе достаточно быть на солнце.

**

– Сколько еще мы здесь пробудем? – спрашиваю, когда оказываемся наедине в каюте. Мне нехорошо, голова начинает болеть все сильнее. Меня все раздражает. Ужасно боюсь, что Давид захочет новую порцию сумасшедшего секса – сейчас у меня на это нет никаких сил.

– Что такое? Тебе тут не нравится? – равнодушно бросает в ответ.

– Кому понравится сталкиваться с бывшей? Разве что тебе, – отвечаю зачем-то. Глупо прозвучало. Я просто безнадежная дура – настроение портится все сильнее.

– Ты случаем не скандал собралась устроить?

И правда, веду себя как ревнивая жена! Совсем разум потеряла.

Мне ужасно плохо, хочется разреветься. Иду в ванную, осматриваю дверь изнутри. Даже не запереться. Ну что за гребаная яхта? Как меня все бесит!

Включаю воду, но не захожу, зависаю над раковиной, уставившись в зеркало. Боже, я вся красная! Ужас просто.

Давид входит без стука. Оборачиваюсь, вздрагиваю. Я как раз только что скинула с себя одежду. Совершенно не готова к его приставаниям!

– Расслабься, – произносит холодно. – Ты сгорела. Надо нанести мазь.

– Я еще не приняла душ…

– Ты уже минут сорок тут сидишь, – смотрит внимательнее. Дотрагивается ладонью до моего лба. – Черт, ты вся горишь. Ясно, поэтому такая капризная.

Хочу произнести,