Коснуться мира твоего - Оксана Алексеева

– Давай останемся до весны, Хани. Погода совсем невеселая.

Я восприняла этот вопрос, как проверку моей уверенности, поэтому снова отказалась.

Мы отправлялись налегке, почти все теплые вещи надели на себя под защитные плащи. Дожди осенью оказались с изюминкой – в проливном ливне заодно и падали капли кислоты. Все такие же редкие и сильно разбавленные, но без плаща в такую погоду на улице делать нечего.

Несмотря на меховые штаны и жилет, я мерзла – как в самые первые дни, когда оказалась на поверхности, а потом еще сильнее. Мы оба ехали на Шо, чтобы сократить время, а близость Кирка уже стала совершенно привычной, даже уютной. Нам приходилось останавливаться, ставить палатку, но когда дождь вообще зарядил непрерывно, то у нас уже даже не получалось ни охотиться, ни развести костер. Кирк предложил вернуться – до Города Травы все еще было ближе, но я посчитала, что не могу стать для него такой обузой, из-за которой он даже домой не может попасть.

Я все могла вынести: вяленое мясо трижды в день и боль в ноге от бесконечной тряски – мы старались делать переходы максимально длинными, пока сам Шо не выбивался из сил. Я безропотно терпела все, но только не бесконечный холод. Кирк заставлял меня раздеваться в палатке до нижних рубахи и штанов, обнимал, прижимал к себе на ночь – в первые дни это помогало хотя бы выспаться в тепле. Но потом я вообще перестала согреваться – от влажного воздуха вся одежда словно пропиталась водой. Мороз пробирал до самых костей – и я больше ни о чем не могла думать. Кажется, я уже не тряслась или перестала это замечать. Мысли уносило в туман – такого же цвета, как все вокруг. Глаза закрывались сами собой, а из носа текло почти непрерывно.

– Просыпайся, Хани!

Самое худшее, что мне приходилось слышать от него.

– Что, уже утро? – Я кое-как продрала глаза.

– Нет. – Кирк хмурился. – Давай поедем пораньше сегодня. До Города дня два осталось. Ты простыла. Ничего страшного, но тебе просто надо отлежаться в тепле, – он обозначил то, что я и без него понимала.

– Но Шо и так слишком устает! – Я нашла в себе силы вспомнить и о бедном псе. Это была правда – он уже и бежал медленнее, и на ночлег приходилось останавливаться раньше. Тот ритм, к которому Кирк его принуждал, был слишком интенсивным даже для большого и сильного Шо.

– Да, но если запустить, то могут быть проблемы… Я как-то не учел, что у тебя иммунитет еще не восстановился, да и вообще ты к таким температурам не привыкла. Вот знал же, что не надо ехать! – он уже цедил сквозь зубы. – Зеленых ящериц мне…

– Не ругайся. – Я притянула его голову к себе и крепко обняла. Мне сильно не понравилось, что он ругает себя за мой выбор.

И тут только появилась мысль. Он ведь сказал – примерно два дня? Точно ведь! Мы как раз остановились за тем самым ручьем. В дожде сложно ориентироваться, но я могу попытаться.

– Кирк, я расскажу тебе кое-что, но ты должен обещать, что это останется между нами!

Он посмотрел на меня с некоторым удивлением, но ответил неожиданное:

– И что мне за это будет?

– Я согреюсь.

– Договорились.

Пришлось показать ему убежище охотников – то самое, в котором мы с Закари должны будем потом оставлять сообщения для своих. Советник по защите объяснил нам каждую мельчайшую примету, поэтому даже в этой грязево-водяной каше я обнаружила вход. Мы можем отсидеться тут, отдохнуть, согреться, а Шо дождей не боится – он-то за пару дней точно от воспаления легких не умрет.

Кирк открыл замаскированный искусственной травой люк, и я полезла первой по небольшой металлической лестнице. И еще до того, как мои ноги коснулись пола, поняла, что внизу кто-то есть – уловила слабый свет от фонаря. Возвращаться было поздно, потому что мое появление не могли не заметить.

– Не стреляйте! – Я подняла обе руки и повернулась.

Двое мужчин, которых я знала. Правда, не по именам, поскольку они жили в другой зоне.

– Ты?! – Тот, что пониже ростом, опустил нож. – Ты же та самая девчонка, которую убили обезьяны?

Интересная формулировка. И кстати, об обезьянах…

– Что за… – Второй тут же кинулся вперед, но размеры убежища не позволяли ему с легкостью миновать меня.

– Стойте, стойте! – Мне кое-как удалось их удержать. Резать меня явно не входило в их намерения, поэтому они не стали кидаться вперед с ножом.

Через полчаса мучительной беседы, состоящей, в основном, из междометий, мне удалось убедить их оставаться в разных частях небольшого помещения. Сама так и продолжала стоять в центре. Конечно, вкратце рассказала свою историю после того, как мы назвали друг другу свои имена. Кирк просто уселся на полу возле лестницы и не произнес ни слова.

– Откуда ты знаешь про это место, Кханника? – хмуро спросил Хоакин.

Я не могла рассказать о задании Тайкенена, поэтому пришлось соврать:

– Мне Закари сказал.

Весть о том, что Закари, которого они, конечно, отлично знали, жив, да еще и поселился в городе обезьян, потрясла их больше всего остального. Они долго качали головами, переспрашивали, а потом махнули приглашающе в сторону стола и протянули мне кусок хлеба:

– Голодная?

Я не удивилась – как бы там ни было, но для них я оставалась своей. С благодарностью приняла предложенное, но обернулась на Кирка – кажется, он вообще уснул сидя.

Орин старался говорить теперь спокойно, хотя до сих пор напоминал пороховую бочку:

– Говоришь, что он – твоя семья? – я в очередной раз кивнула. – Да как же ты могла, девочка… Если силой, так мы его сейчас…

Был риск, что он снова закипит, поэтому я затараторила:

– Нет, вы не понимаете! У нас настоящая семья… Послушайте, я вам расскажу о них, – я не спросила разрешения у Кирка на то, чтобы открывать своим тайны его народа, но посчитала, что момент оправдан. – Они очень странные, но люди. Со своими законами и правилами, которые поначалу трудно понять… В Городах у них есть Советы Матерей…

– Кханника, – Хоакин был более серьезным и менее вспыльчивым, поэтому я осеклась, когда он меня перебил: – Давай сначала я тебе кое-что расскажу.

Я, конечно, была готова слушать. Он вздохнул и говорил, глядя мимо меня в стену:

– Ты знала Константина из шестой зоны? – он даже не ждал моего ответа. – Мы всю школу просидели с ним за одной партой. О, Отец, в какие только неприятности мы не вляпывались… всегда вместе. Лучший друг – если ты на самом деле можешь представить, что это значит. Он был настолько умен, что без труда сдал экзамены в медицинскую школу, – я не понимала, к чему он ведет, но была впечатлена и услышанным, и какой-то появившейся легкостью в тоне его голоса. – А потом он передумал. Он вообще был… каждый день что-то новое! Мы вместе стали охотниками. Когда мы нашли его тело весной… у него были выжжены глаза, вырван язык… – голос дрогнул, – я даже описать тебе всего не могу… Константин был моей семьей, понимаешь? Моей единственной семьей на всю жизнь. Мы не приходим в их Города, в их дома, я за всю жизнь не убил ни одной обезьяны, как и большинство из нас – да и если такое случалось, то только защищаясь. А теперь расскажи мне, как живут эти люди? Мне страшно интересно.