Женщина в лунном свете - Татьяна Бочарова

– Решил с тобой остаться. Ты же плохо себя чувствовала. – Он обнял ее и посадил к себе на колени.

– Ой, да нормально я себя чувствовала, – отмахнулась Катя, но послушно продолжала сидеть и даже принялась поглаживать Ивана по волосам.

Он блаженно закрыл глаза.

– Что будем делать? Может, поедем к тебе, прикинем, во сколько обойдется ремонт квартиры? Нужно все обмерять.

– Поехали, – тут же согласилась Катя.

Они позавтракали и вышли из дому. От Катиной вчерашней хандры не осталось и следа, она выглядела веселой и бодрой, то и дело смеялась, но Ивану показалось, что в ее поведении есть некоторая нарочитость. Он был рад, что она больше не печалится и что ему удалось ее чем-то увлечь. Однако противный червячок в глубине души продолжал шевелиться и отравлять ему существование. Иван нет-нет да присматривался к Кате, вглядывался в ее лицо, словно пытаясь прочитать по нему ответы на все свои немые вопросы. В какой-то момент их взгляды пересеклись. В Катиных глазах отчетливо читался страх, хотя губы ее были растянуты в улыбке. Она быстро отвернулась и заговорила о какой-то ерунде.

Настроение у Ивана совсем испортилось. Они доехали до Катиного дома, вошли в квартиру. Вокруг было пусто и сиротливо. Катя тут же принялась сновать из комнаты в кухню и обратно, на ходу излагая, что и как она будет здесь обустраивать. Иван, слушая ее вполуха, молча вытащил рулетку, измерил комнату и коридор по периметру, прикидывая в уме, сколько нужно будет покупать обоев и других стройматериалов. Катя все щебетала и щебетала без умолку, Ивану хотелось остановить ее, схватить, заключить в объятия и не выпускать, покуда он не поймет, не узнает, что у нее в голове, откуда этот затравленный взгляд, фальшивая улыбка, преувеличенно радостный тон. Но он продолжал измерять теперь уже высоту стен и делать пометки в телефоне.

– А пол? Пол мы будем менять? – спросила Катя и наконец села на диван.

Иван заметил, что у нее дрожат руки.

– Обязательно будем. Постелим ламинат. Не самый дорогой, но качественный.

– Я хочу черный, – сказала Катя. Лицо ее стало серьезным.

– Почему черный? – удивился Иван. – Совсем черный? Или просто темного оттенка?

– Совсем. Как ночь. – Она взглянула на него и опустила ресницы. – Я на балкон. Мне надо покурить.

– Хорошо. – Иван отложил было рулетку, чтобы пойти с ней, но она поспешно проговорила: – Ты мерь, мерь, я быстро.

Она ушла. Иван в рассеянности вертел в руках рулетку. Ему было не до измерений. Что же все-таки с ней творится? Кажется, все началось с этой дурацкой поездки к подруге. После нее Катя стала сама не своя. Видимо, все же нужно поговорить с ней в открытую, выяснить, что ее терзает.

Иван решительно направился к балкону.

– Катя! – Он распахнул дверь и замер как вкопанный. Катя стояла на цыпочках, перегнувшись через перила и свесившись вниз по пояс. На мгновение ему показалось, что она сейчас сорвется и упадет. Он сдавленно вскрикнул и рванулся вперед, вытянув руки. Она подняла голову. В лице ее не было ни кровинки.

– Ты что? – Иван схватил ее за плечи.

– Ничего. – Она смотрела ему прямо в глаза, не мигая.

– Ты же… ты могла упасть, разбиться. Это только сумасшедшие так забавляются.

– Ну, значит, я сумасшедшая, – тихо сказала Катя и криво улыбнулась.

– Послушай, нам надо поговорить.

Иван крепко прижал ее и повлек за собой в комнату. Она не противилась. Он усадил ее на диван, сел рядом.

– Что с тобой происходит?

– Ничего.

Ее щеки слегка порозовели.

– Я вижу, что ничего! На тебя смотреть больно. И Ахметьева тут ни при чем. Скажи мне правду. У тебя… у тебя есть кто-то? – Иван с силой сжал ее руку.

– Ай, больно! – Катины губы страдальчески скривились.

– Прости, – испугался Иван и ослабил хватку. – Пожалуйста, прости! Я… я просто весь извелся. Я же вижу – что-то не так. С кем ты вчера разговаривала?

– Опять двадцать пять, – с досадой проговорила Катя, – говорю же тебе, я не разговаривала, я смотрела, который час.

Иван понял, что все бесполезно.

– Ну хорошо, положим. Но сейчас… что это было?

– Голова закружилась. Слишком сильно затянулась. Ты мне так и не ответил – будет у меня черный пол?

– Будет, – угрюмо ответил Иван.

– Ну вот и славно, – с облегчением произнесла Катя и, осторожно высвободив свою кисть из руки Ивана, встала. – Я еще хочу тебе на кухне кое-что показать. Идем.

Он покорно последовал за ней. В левом боку кололо, затылок онемел. «Надо бы давление измерить, – подумал Иван. – От такого инсульт получить плевое дело».

– Вот тут я хочу плитку, кремовую такую, с прожилками, я видела у одной знакомой. А стены – расписать. Вот здесь – жар-птицы, там – ромашки. – Иван смотрел на Катю, деловито расхаживающую по пятиметровой кухне и оживленно жестикулирующую. «Может быть, она и верно сумасшедшая?» – мелькнуло у него в мозгу. И тут же он подумал: «Какая разница. Будь она хоть трижды безумная, мне ее не разлюбить».

– А кто будет делать ремонт? – громко спросила Катя и сложила руки на груди.

Иван очнулся от своих дум.

– У меня на работе есть хорошие мастера. Договорюсь с ними. А проводку сам поменяю.

– Ура, ура! – Она захлопала в ладоши.

Ивану вдруг неудержимо захотелось уйти из квартиры, пустое, лишенное мебели пространство напоминало ему тюремную камеру. Они находились тут уже больше двух часов.

– Ты что такой кислый? – спросила Катя как ни в чем не бывало. Можно было подумать, что десять минут назад она не стояла на балконе вниз головой, рискуя сорваться.

– Да так, ничего. – Иван натянуто улыбнулся. – Может, уже пойдем отсюда? Я почти все измерил.

– Ну пошли, – согласилась она.

Уже в прихожей, надевая куртку, он снова поймал на себе ее взгляд: внимательный, тревожный и быстрый. И тут же Катя распахнула дверь и выбежала на лестничную клетку.

Катино непонятное поведение совершенно выбило Ивана из колеи. Он ни на минуту не мог отключиться от того, чтобы не думать о ее молниеносных сменах настроения, странных взглядах, таинственных телефонных переговорах. Перед глазами его стояла страшная картина: Катя на балконе, свесившись головой вниз, в любое мгновение рискуя сорваться и погибнуть. Ему не с кем было поделиться своими переживаниями: Маша не стала бы даже слушать о его отношениях с Катей, а Семен с головой ушел в свой тайный роман, и отягощать его сейчас рассказами о собственной личной жизни было не слишком удобно.

Иван все ждал, что Катя придет в себя и станет прежней, но с ней продолжали происходить необъяснимые вещи. Она то была ласкова и мила, то вдруг неожиданно бурно реагировала на любое безобидное слово, говорила Ивану резкости, после плакала. Он неизменно утешал ее, она успокаивалась, а потом, позже, он снова видел, как она тайком смотрит на него – в глазах была тоска.