Я приду за тобой - Екатерина Орлова

– Я беременна, – тихо ответила Лина, и внутри у меня все похолодело.

– Отец твоего ребенка – это Ка… – я не успела закончить вопрос, потому что позади меня послышались шаги того, о ком я хотела спросить. Но Лина успела коротко кивнуть, и от этого внутри меня все буквально замерзло.

Касим – отец ребенка Лины? Между ними все-таки есть связь? Я повернулась и посмотрела на мужа другими глазами. Слишком много озабоченности было в его взгляде. Слишком много участия к этой девушке и ее семье. Кажется, мои подозрения подтвердились. Я отодвинулась от экономки и наблюдала за тем, как Касим помогал ей подняться и ласково уговаривал взять себя в руки. Обещал, что с ее бабушкой все будет в порядке. Лина покорно кивала и собиралась ехать домой. А я хмуро смотрела на все это, пребывая в полнейшей растерянности и не понимая, что мне делать с этой информацией. Как распорядиться ею так, чтобы не пострадать самой? А что, если внутри меня тоже уже рос его ребенок? Мы ведь ни разу не предохранялись.

Меня охватила злость на мужа, я бы даже назвала это яростью. Как можно спать с двумя женщинами, еще и удерживая их на одной территории?! В голове, словно пазлы, начали складываться маленькие фрагменты его заботы о ней. Вот он предлагает, чтобы его водитель отвез Лину домой, когда она «заработалась». Вот провожает до такси. Вот помогает достать с верхней полки новую пачку кофе. Вот… на самом деле таких моментов было немного, но они пропитаны заботой, которую мужчина не станет просто так дарить посторонней женщине.

Не думая и не анализируя свои поступки, с помощью приложения я быстро вызвала такси к соседнему подъезду, пока Касим с Линой возились в прихожей. Обулась и набросила верхнюю одежду, на ходу повязывая на голову шелковый шарф.

– А ты куда? – спросил Касим.

– Сбегаю в машину, кое-что забыла забрать.

Он кивнул.

– Сразу вернись назад в квартиру. Я отвезу Лину и приеду.

– Конечно. Лина, держись.

– Мгм, спасибо, – пробубнила девушка, не глядя на меня.

В лифте мы спускались молча, а потом разошлись в разные стороны. Касим бережно усадил Лину в машину, а я, как только он сам занял водительское место, нырнула в такси.

– За той черной машиной, – указала я водителю. – Не отставайте от нее, оплатой не обижу.

Водитель кивнул и тронулся с места сразу за внедорожником Касима. Мы петляли по дорогам, пару раз чуть не упустив машину моего мужа из виду. Касим гнал, как на пожар, но правду говорят о водителях такси, что, даже оказавшись на своих тарантасах на гоночной трассе, они способны дать фору парочке болидов.

– Муж? – спросил водитель, вырывая меня из мыслей.

– Что, простите?

– Муж? – повторил он вопрос, кивая вперед на машину Касима.

Я нахмурилась. Хотелось ответить в духе «не твое собачье дело», но меня воспитывали иначе.

– Мгм, – стало коротким ответом на многие вопросы, которые – я чувствовала – танцевали на языке любопытного мужчины.

Он шумно вздохнул.

– Что вам, женщинам, еще надо? Красавица молодая, а таскаешься за таким… – он бросил на меня взгляд через зеркало заднего вида, и, судя по всему, мой ответный заставил его тормознуть с нравоучениями. – Никогда никому деньги не грели постель и душу. Только карман.

Наверное, он подумал, что я была со своим мужем из-за денег, а я и не стала переубеждать. Каждый склонен верить в свою правду. Зачем разрушать человеческие идеалы, если для меня это не несло никакой практической пользы?

Наконец машина остановилась у простого дома старой постройки с обшарпанной входной дверью. Касим вышел сам, а потом помог Лине ступить на асфальт. Приобнял ее за плечи и повел в подъезд. Судя по бодрой походке практически от бедра, она уже не выглядела настолько несчастной. Внутри меня закипала лава. То есть, это был спектакль?! Повод вырвать Касима из дома ради свидания?! А это что он сейчас сделал? Зачем склонился к ней? Чтобы поцеловать?! Я зажмурилась. Вся кровь, которая была в моем теле, казалось, теперь прилила к голове и шумела в ушах, не давая думать. Сердце сорвалось в галоп и колотилось, как ненормальное.

– Поехали, – выдавила я из себя сиплым голосом.

– Куда?

– Туда же, откуда приехали.

Я чувствовала, как машина тронулась с места, как мы кружили по улицам, останавливались на светофорах и снова ехали, но не могла найти в себе силы распахнуть глаза. Мне казалось, что как только я их открою, они лопнут от нервного перенапряжения. Почему-то во мне не было пресловутого женского чувства оскорбления. Я не хотела плакать и сокрушаться о своей нелегкой судьбе. Я жаждала… крушить, рвать, ломать, разбивать. Делать что угодно, только не страдать.

Щедро вознаградив водителя за наше «путешествие», я выбежала из машины и ворвалась в подъезд, подгоняемая адреналином и жаждой мести. Я встречу тебя, мой дорогой, гребаными булочками. Обязательно встречу, но сначала… Кабинет Касима приветствовал меня тишиной и порядком. Мой муж был маниакально предан чистоте. Несмотря на то, что мне было разрешено входить в его кабинет, все здесь должно было лежать на своих местах. Если в других частях квартиры Касим еще терпел мои несовершенства, то здесь по-прежнему оставался его храм. Именно поэтому, сбросив в прихожей обувь с пальто, я рванула сюда. Потому что фурия внутри меня требовала возмездия.

Касим

– Касим Мирзаевич, я должна вам кое-что сказать, – дрожащим голосом произнесла Лина, как только мы вышли из машины.

– С Маргаритой Павловной все будет хорошо, не паникуй.

– Я не о том.

– А о чем?

– Ваша жена спросила, от вас ли я беременна.

Я метнул в нее тяжелый взгляд. Лина была влюблена в меня с момента нашей первой встречи, и я прекрасно знал об этом. До последнего сопротивлялся, чтобы не брать девушку на работу, но не смог отказать ее бабушке. Маргарита Павловна была моей первой учительницей. В начальной школе дети меня не сильно жаловали. Каких только оскорблений я не наслушался в свой адрес и в адрес своей семьи. Все из-за вероисповедания и национальности. Мы тогда только переехали в Россию из Европы, где отлично жили в толерантном обществе, в котором всем было наплевать, кому ты молишься. Здесь же дела обстояли иначе, и мне приходилось не только учить язык, но и приспосабливаться к новым правилам. К ненависти и презрению, в которых меня щедро купали одноклассники. Тогда мой отец еще не имел такого состояния, чтобы отдать меня в частную школу, поэтому я пошел в обычную недалеко от дома. Я с нетерпением ждал похода в школу и возможности завести новые знакомства, но меня очень быстро спустили на землю. И все бы ничего, если бы это же презрение не выражали учителя. Когда ребенок подвергается буллингу, ему нужна поддержка взрослых, иначе крайне сложно выстоять в этой битве. Мне, к сожалению, такой поддержки не оказывали. Не знаю, почему я не пожаловался родителям на эту ситуацию, но даже тогда мне казалось, что я могу и сам вырулить из нее. С каждым днем становилось все тяжелее. Из жизнерадостного ребенка я начал превращаться в замкнутого, затюканного мальчишку, который боялся лишний раз произнести слово, чтобы не привлекать к себе внимание.