Маленький секрет - Сара Харрис

— Тот? — ошарашенно спросила Анна.

— Не смотри в его сторону. Я буду действовать по правилам.

— По каким правилам, Лиз? — поинтересовался Шон, отодвигая свою тарелку. — Кто-нибудь будет десерт? Я собираюсь взять себе.

— Нет, спасибо. Можешь съесть мой. Я вообще-то не хочу этот торт, — сказала Лиз и, прежде чем Шон успел возразить, переложила ему на тарелку кусок своего глазированного бисквита. — Надеюсь, что остатки твоей курицы не помешают.

— О, неужели вы имеете в виду этот свод предписаний для женщин? — скривилась Блондинка, пока Шон с ужасом рассматривал кусок бисквита. — Где женщинам объясняют, как вести себя с мужчинами. «После свидания в среду не соглашайтесь на свидание в субботу вечером», и тому подобное.

— После свидания в среду? — переспросила Анна. («Надо запомнить».)

— Да, именно эти правила, — ответила Лиз.

— Правила, написанные с точки зрения мужчин? — фыркнула Блондинка. — И унижающие достоинство женщин?

— Я вообще не буду смотреть на того парня, — громко сказала Лиз, не обращая внимания на Блондинку. — А потом, когда он подойдет, я буду сама любезность, сама общительность и тому подобное. И так будет продолжаться до нашего четвертого свидания, когда я смогу немного расслабиться и, может быть, даже позвоню ему. Хотя я должна буду первой закончить разговор. А потом, после пары месяцев свиданий, мы наконец сможем заняться сексом.

Она повысила голос так, чтобы ее могли услышать те, кто сидел за несколько столиков от них, и, разумеется, Усач тоже.

— А на следующее утро после секса я отправлюсь на прогулку или займусь чем-нибудь еще, чтобы очистить мозги от него и чтобы он не почувствовал себя так, будто я хочу женить его на себе. Но если я буду следовать всем правилам, то он обязательно захочет на мне жениться месяцев так через десять. И у нас будет настоящий, крепкий брак по любви, а не что-то эфемерное и формальное.

— Ух… — вздохнул Шон и принялся за бисквит.

— Лиз, по-моему, он мог тебя услышать, — смущенно сказала Анна, изо всех сил стараясь мыслить позитивно.

— Все это чушь собачья, — отрезала Блондинка.

— Да нет же. Тебе стоит попробовать, — сказала Лиз. — Я поначалу тоже не верила. Но могу поспорить, что Шончик сделал бы тебе предложение, если бы ты какое-то время строила из себя неприступность. Шончик, разве я не права? — Она пихнула его локтем в бок — Не будь все время такой нахрапистой. Капелька бесстрастности иногда не повредит.

— Вы предлагаете мне брать пример с вас? — бесстрастно полюбопытствовала Блондинка.

Анна отодвинула свой стул подальше от стола и от Лиз.

— На самом деле следовать этим правилам чертовски трудно, — призналась Лиз и загоготала, разинув рот. — Особенно тем, которые касаются секса. Мне всегда не терпится сорвать с мужчины белье и приступить к делу. Понимаете? Без канители. — Она залилась долгим и громким смехом. — И все-таки я думаю, что правила работают. Я определенно заполучу себе мужа, если буду следовать им.

— Возможно. Но надолго ли? — спросил Шон.

— Навсегда. Потому, что мужчины скорее выбирают тебя, а не способ, которым ты их добиваешься. Срабатывает великолепно.

— Скажи это принцессе Диане, — сказала Блондинка.

— Я бы с удовольствием, но она умерла. Я проплакала несколько часов подряд, когда она погибла.

— А потом напрочь про нее забыла, — усмехнулась Блондинка.

Все четверю замолчали, по-видимому, задумавшись о принцессе Диане. Лиз, однако, продолжала строить глазки Усачу. Блондинка снимала кожицу с маленьких картофелинок Шон нервно отбивал дробь по столу.

Тем временем Анна поняла, что не в состоянии ничего проглотить. Она передвигала по тарелке с места на место кусочки курятины в сливочном соусе, обдумывая способ улизнуть. В то же время ей хотелось проследить за тем, что еще скажет Лиз.

— Ну, вряд ли Диана была когда-либо счастлива со своим мужем, — заявила Блондинка, отпивая апельсиновый сок. «Интересно, он натуральный?» — подумала она про себя. — Как только принц Чарльз понял, что он влюбился в женщину, которой нравится танцевать на дискотеках и…

— Очевидно, блондинкам это дается особенно тяжело. — Лиз понюхала сок Блондинки. — Да-да, натуральный.

— К чему бы это?.. — Блондинка недоуменно вскинула брови, ухмыляясь Шону.

— Все считают их тупыми, разве не так?

— Я думаю, что это зависит от того, что они говорят. Я хочу сказать — разве с австралийцами не то же самое? Между прочим, некоторые люди даже не пытаются сломать свои стереотипы.

Блондинка встала из-за стола, собираясь уходить, ее глаза сузились до крохотных щелочек.

— Интересно, натуральные ли у них волосы, — продолжала Лиз.

— И как вы думаете? — спросила Блондинка, допивая последние капли своего апельсинового сока («Боже, он действительно из концентрата»). — Что они продаются в пакетах?

— Да, — сказала Лиз в спину уходящей Блондинке.

Широкая улыбка удовлетворения растеклась по лицу Лиз. Анна насторожилась и, обернувшись, увидела, что Усач направляется от своего столика к их столику. Его тело было таким же косматым, как и его усы. Его волосатая грудь просвечивала через тонкую рубашку в бледную полоску.

Он шел прямиком к их столику, словно герой какого-нибудь полицейского сериала семидесятых годов, и с таким важным видом, как будто направлялся к своей большой американской машине. За столиком позади него остались четверо его худых и низкорослых друзей. Анна наблюдала за тем, как он приближается, и чувствовала, как от стыда у нее к горлу подступила тошнота. Счастливое лицо подруги причиняло ей муку.

— Прошу прощения, что помешал, — сказал Усач и вцепился руками в стол, словно в поисках опоры, — но не могли я вас видеть где-то раньше?

— Могли, — ответила Лиз, доедая десерт. — Вы когда-нибудь были в клубе «Афина»?

— Точно! Я знал, что где-то видел вас.

— Правда, классный клуб?

— Отличный, — ответил Усач с улыбкой. — В последний раз я поклялся себе, что если снова увижу вас, то обязательно попрошу у вас номер телефона, и вот…

— Ну, я бы дала вам свой телефон, но правила не позволяют. Вот что, почему бы вам не дать мне свой телефон? — Она достала большую черную книгу, на которой кричаще-безвкусными золотыми буквами было написано «Маленькая черная книжка».

— Что ж, полагаю, что у меня нет выбора, — игриво сказал он, поглядывая назад на своих хилых товарищей. Он взял у Лиз ее ручку, открыл книгу и написал свое имя — Маркус, а также свой номер телефона.

Лиз расстегнула рубашку у самого горла.

— Милое имя… Маркус. Почему бы вам не присесть?

— Вы можете сесть на мое место, — сказал Шон, поднимаясь. — Мне пора идти.