Зависима по Фрейду - Агата Рэд

сына из детского сада. Она улыбается соседям, со всеми здоровается и выглядит приятным человеком, пока дверь в квартиру не захлопывается. Она толкает ещё не раздевшегося ребёнка в спину, и он падает на скользкий паркет.

— Сколько ты ещё будешь меня позорить?! — кричит она. — Мало того, что на тебя постоянно жалуются воспитатели, так ты ещё стих рассказать не можешь?! Что это вообще было, Мартин?

Она хватает его за шкирку, как провинившегося котёнка, и заглядывает в его испуганные глаза.

— Почему ты молчишь? Я тебя спрашиваю?!

Но мальчик будто потерял дар речи. Его пугает состояние матери. Она очень импульсивна, даже сама не всегда осознаёт что делает.

— Придурок. Надо было отказаться от тебя раньше. Ты не стоишь моих трудов. Ты вообще ничего не стоишь. Чёртов ублюдок! Как и твой отец, такой же балван! — она отпускает его и садится на кухне с сигаретой.

Он знает, что ближайшие три-четыре часа её лучше не трогать.

Такие слова могут ранить любого ребёнка, да что ранить, они могут уничтожить, создать неуверенного в себе человека, неспособного полюбить себя. Но маленький Мартин знает, что он особенный, не такой как другие дети. Он почти никогда не плачет, играет в одиночестве, не проявляет к другим людям особой эмпатии и не питает слабости к домашним животным. По большей части они его попросту раздражают, хочется причинить им боль и смотреть, как они будут страдать. Но он этого не делает. Мать всегда за ним следит и не отпускает одного на улицу.

Его отец вел не совсем приемлемый образ жизни и, в конце концов, оказался за решёткой за то, что изнасиловал женщину. Там его обследовали и выявили у него антисоциальное расстройство личности. Мартину тогда исполнился год. Это буквально добило мать Мартина. Она всегда боялась, что сын станет таким же, как его отец и поэтому была к нему строга. Порой, даже излишне. Могла позволить себе поднять на него руку или обматерить самыми гнусными словами.

Мартин выдергивает фотографию, которую удерживает на зеркале небольшая гирлянда в виде нескольких прищепок. Краешек отрывается и остается висеть с гирляндой. Пальцы мужчины скользят по идеальному овалу лица на снимке. Безумное попадание. Его губы трогает улыбка, а глаза слегка прищуриваются. Он вспоминает сладкое ощущение её волос у себя в ладони. Волосы густые и крепкие, тёмные и шелковистые, ещё не достаточно длинные, но через месяцев семь отрастут до той же длины, что была у его матери. Его ладонь сжимается в кулак, он вспоминает натяжение волос и глухой стук от удара. Он знает, как нужно схватить, чтобы не повредить нос, ведь он ему нравится. Узкий и прямой, слегка вздернутый, не такой как у мамы, но отлично гармонирующий с её лицом.

Воспоминания вновь захлестывают его. На этот раз перед глазами разговор, который он не может забыть всю свою жизнь.

— Чего так смотришь? — она сидит напротив сына и пьет что-то из кружки. Пахнет спиртным.

— Меня похвалили на биологии за то, что удачно препарировал лягушку.

— И что? Я должна за это в ноги тебе упасть?

— Ты могла бы просто порадоваться или сказать доброе слово, — парень не сводит с неё взгляда.

— Я рада, — холодно отвечает она. — Прекращай смотреть как твой папаша.

— Он мой отец — ты верно заметила. И логично, что я на него похож.

— Ты доел? А теперь убирайся к себе в комнату. Сил нет на тебя смотреть. Хоть глаза вырви.

Он не спеша выходит из-за стола и направляется к себе. По пути думает — какое интересное сравнение.

Мартин уже точно знает, что мать никогда не сможет его принять и полюбить. Но ему это и не нужно. Парень уверен, что стоит на ступени выше. Он более рассудителен и не поддается эмоциям.

Она еще в ногах будет валяться и молить о прощении за то, что с ним сделала.

Телефонный звонок разрушает тягучее видение, превратив четырнадцатилетнего паренька во взрослого мужчину. Опять звонит жена, ей так хочется, чтобы он навещал их с дочками чаще, но он совсем отдаляется.

— Я не приеду, — отрезает Мартин, — скажи им, что не получается.

— Но ты обещал. У Николь ведь день рождения в среду. Она ждёт тебя, — умоляюще тянет она.

— Не получается, работы много. Передай Николь, что мне жаль.

— Так, может, ты сам ей об этом скажешь? Она вот-вот вернётся со школы…

— Луиза. Я очень занят.

— Очередная девица? — горько шепчет в трубку жена.

— Тебя не должно это волновать. Мы практически в разводе.

— В том то и дело. Ты не хочешь с нами жить, говоришь, что чувства остыли, но сам же не хочешь, чтобы люди знали, что наш брак разрушен. Ты не держишь меня, но и не отпускаешь. Это невыносимо.

— Ты получаешь каждую неделю деньги за молчание. Так уж это невыносимо, дорогая?

В трубке слышатся тихие всхлипывания, которые сменяются резкими гудками.

Страдает она, видишь ли.

Мартин подходит к кухонному столу и вкладывает заранее подготовленную открытку в большой букет красных гвоздик. Улыбка при этом не покидает его лица.

Это судьба, что всё сложилось так, а не иначе. Появление Клэр в его кабинете, её импульсивность и определённые сходства. Он ловко использовал на ней некоторые приемы: вторгся в её личное пространство, вызвав недоумение и подсадив на психологический крючок, чтобы она не могла выкинуть его из головы. Оказал внушительную помощь и, в конце концов, воспользовался её переносом. Он знал, что Клэр видит в нём образ отца, его идеальную версию и поэтому она так быстро попала в его сети. Он выбрал удачную профессию и занял не менее удобную позицию в этой цепочке.

Теперь Клэр на прицеле, и все складывается крайне благоприятно. Благодаря своему бывшему пациенту, ему удалось вычислить ее новый адрес и выяснить все о ее друзьях.

Теперь дело за малым, он сделает все сам и это принесет уйму удовольствия. Осталось лишь кое-что уладить, но и с этим, наверняка, проблем не будет.

Глава 31

25 апреля 2019 г

— Джулс звонила. Похоже у них с дедушкой все не так плохо. Но она задержится еще недели на две, чтобы убедиться наверняка. Так что, ты пока можешь не съезжать.

Далее последовало неловкое молчание, которое каждый из нас боялся нарушить и спугнуть это необыкновенное чувство. Воздух между нами будто искрился.

— Отлично. Мне как раз не хотелось возвращаться в свой одинокий дом, — довольно подмигнул Дэнни.

— Джулс упоминала, что ты живешь в большом двухэтажном доме. Каково это,