Мифы о хорошей девочке. Как разрушить стереотипы и начать жить по своим правилам - Махо Молфино

Лучший буфер против ответного удара — группа поддержки, то есть люди, которые подставят вам плечо и одобрят ваше решение. На тот момент у Ханны была не только я, но еще пять друзей и коллега, а также родители. Во время коучинга мы с ней выстроили эту группу поддержки. Мы набрали блестящую команду. Как сказала мне писательница и культуролог Лувви Аджайи во время подкаста: «Я призываю женщин поддерживать друг друга. Если вы боитесь высказаться первой, но видите, что другая женщина осмелилась на это, поддержите ее. Чем больше женщин заявят о себе, тем сильнее будем все мы и тем проще будет справиться с последствиями»[58].

До сих пор мы говорили о том, как миф о гармонии влияет на одного человека, а как он влияет на женщин в целом?

Однажды на недельном женском выезде, где мы занимались медитацией, группа белых женщин разозлилась на то, что несколько темнокожих женщин попросили поставить их в пару друг с другом. Оскорбленная группа решила использовать эту возможность, чтобы преподать духовный урок остальным участницам. «Хватит! Здесь нет никакого деления по расовым признакам», «Все мы сестры» и «Главное — любовь!». Какая ерунда! Эти лозунги выглядели оторванными от реальности: достаточно вспомнить многочисленные примеры того, как белые женщины отвергали темнокожих женщин в период подъема феминизма и движения за права женщин (не говоря уже о том, что темнокожие люди имеют полное право создавать «убежища», где им будет психологически комфортно и безопасно). Белые женщины нашли удобную духовную лазейку («Все мы сестры»), предпочли не усложнять себе жизнь и закрыли глаза на проблему, с которой темнокожие женщины сталкиваются каждый день.

Разве только они так поступают? Многие из нас стремятся сгладить ситуацию, угодить всем сторонам и не втягиваться в непростые разговоры о неравенстве и несправедливости. Конечно, это эмоционально напряженные, сложные, взрывоопасные темы, но, если докопаться до корня проблемы, окажется, что миф о гармонии приучил нас притворяться, что все хорошо (может, так и есть — для нас). Подобное уклонение и пренебрежение крайне опасны, поскольку именно из-за них ничего в мире не меняется, и статус-кво сохраняет свое удобное местечко в переднем ряду. Ради новых возможностей нужно говорить на сложные темы — о том, что разделяет нас, как женщин и как людей в целом, о том, как мы раним друг друга.

Активистка и писательница Одри Лорд однажды заметила: «Игнорировать расовые отличия между женщинами и последствия этих отличий — наиболее серьезная угроза для мобилизации совместных сил»[59]. С мифом о гармонии любое подобие настоящего, прочного сестричества (а следовательно, освобождение женщин) обречено. Нужно защищать друг друга, а не только себя. И еще одно: не зацикливайтесь на себе. Научитесь высказывать мысли, пользоваться свободой выбора и не бояться сложных разговоров. Наша с вами свобода зависит от этого.

Когда моя мама впервые увидела моего папу, она показала ему язык. «Я хочу встречаться с этой женщиной», — подумал папа. И вот мои родители сходили на первое свидание и без памяти влюбились друг в друга. Мама, крепкий орешек, с неправильным прикусом и копной непослушных волос, была известной телеведущей новостей в своем родном городе Росарио (Аргентина) и самостоятельно оплачивала обучение на юридическом факультете в начале 1980-х годов. Ее независимому, пылкому духу был под стать только один человек — мой отец, студент медицинского факультета, который носил кожаную куртку и ездил на мотоцикле (да, знаю, совсем как Че Гевара).

Когда отец поступил в ординатуру в столице, Буэнос-Айресе, мама собрала вещи и уехала вместе с ним. Она ушла с телевидения и с трудом перевелась на престижный юридический факультет в Университете Буэнос-Айреса. «Это был мой первый культурный шок — первый из многих, которые последовали за ним, — рассказывала она мне. — Я оставила семью и вышла за человека, с которым встречалась всего несколько месяцев. Было рискованно». В то время в политике и экономике страны царил бардак, и когда отец получил стипендию докторанта на медицинском факультете Университета Торонто, они с мамой долго не раздумывали. Через неделю после окончания университета мама уже с двумя маленькими детьми, которым не было еще и трех, поехала за отцом.

«Хотя я проучилась восемь лет, — говорила мне мама, — я не работала юристом ни дня в своей жизни. Не думаю, что я тогда полностью осознавала, от чего отказываюсь. Я будто шла вслепую». Не имея разрешения на трудоустройство, мама нелегально работала администратором в гостинице Торонто. Когда ей предложили повышение на ночную смену, отец воспротивился. «Ты способна на большее», — сказал он. Но из-за культурного шока и сильного акцента мама сомневалась в себе. Она так и работала в гостиницах, торговых центрах, супермаркетах и ювелирных магазинах. И не потому, что мы нуждались в деньгах (папиной зарплаты хватало на всех), а потому что не хотела ограничиваться ролью матери и жены. «Любая работа облагораживает, — говорила она. — Даже если сидишь на телефоне».