Последнее лето ярла Ульфа - Александр Владимирович Мазин

взять. Этот громила как-то раз брошенной железной крицей вражеский драккар на дно отправил.

Нет, не засада. Силуэты моих бойцов нарисовались на гребне стены, и никто их стрелами не закидал.

А вот и ворота. Когда с той стороны завозились, сбрасывая засов, я уже был рядом и в низком старте.

Мы внутри. Эта мини-крепость похожа на ту, что мы взяли недавно. Но поменьше раза в три. Вот то строение повыше наверняка резиденция главного.

Заржала лошадь. Здесь, в городке. Черт. Не все кони, оказывается, на выпасе.

— Бегом! — шепотом скомандовал я.

Характерный удар попавшей в цель стрелы. Нашей стрелы. Под ноги мне валится степняк. Совершенно голый, но с луком.

И началось.

Как хорошо, что у меня тоже есть лучники. Невероятная удача, что мне когда-то повстречался Бури!

Иначе любой бой с конными стрелками стал бы игрой в одни ворота. В наши.

Городок проснулся и тотчас наполнился этими самыми стрелками. Они выскакивали из своих круглых домов и взбирались на крыши, даже не пытаясь вступить с нами в честный рукопашный бой и быстренько умереть.

Как хорошо, что у нас тоже есть лучники!

Стрелы, посланные из-за стены, выбивали всех, кто вылезал на крышу. Бури (кто бы сомневался?) нашел подходящие позиции.

Прикрывавшие нас здесь, внутри, не дремали. Лупили, не жалея стрел. Тем временем мои викинги вышли на правильную дистанцию и ход пошли швырковые копья. Ну и мечи, разумеется. Это просто. Один удар — один труп. Обороняющиеся были без доспехов и драться пеше совершенно не умели. Ворвавшись внутрь их «главного штаба», я мигом порешил четверых, даже без помощи моего Волка. Три пики и одна сабля. Те, кто их держал, Слезе и Вдоводелу на один зуб. Вернее, на два.

Только с одним, пятым, пришлось повозиться. Этот оказался получше. Где-то на уровне среднего хускарла. Пришлось потратить на него целых десять секунд. Да и то лишь потому, что я решил оставить его для разговора. Ему временно сохранили жизнь рубаха с подштанниками. Я сумел разглядеть в свете изложницы, что исподнее у моего противника шелковое.

— Свяжи его, — велел я Скиди. — Что такой растроенный?

— Мне врагов не досталось.

— Сколько тебе зим?

— Девятнадцать, — буркнул Скиди.

— Ну вот. Успеешь еще повеселиться. Тем более ночь, боги тоже спят, некому тобой любоваться.

Успокоил.

Потерь не было. С десяток раненых. Главным образом — в конечности. Хорошая броня рулит. Отец Бернар гарантировал, что максимум через две недели все полностью восстановятся, если будут следовать его рекомендациям. А они будут следовать. Авторитет у монаха-франка был абсолютный. Даже те, кого он еще не латал, отлично понимали, что близкое общение с доктором при нашем образе жизни неминуемо.

Потерь не было, зато добыча оказалась неожиданно вкусной. В прямом смысле. На этой заставе с самой весны взимали налог продуктами и алкоголем. Таково было распоряжение руководства. Накопилось изрядно. Моей прожорливой дружине до осени хватит.

А еще на заставе не было представителя хузар. Всем рулил местный подханок, которого я, к сожалению, убил. Ловкачом с саблей оказался его какой-то там степени брат, который сразу предложил его убить, потому что выкуп за него платить не будут. Не оправдало себя шелковое бельишко.

Что ж, убить так убить. Я был не против. Но только после вдумчивого допроса.

А еще нам достались лошади. Пастухи сами пригнали табун, не ведая, что власть на территории поменялась.

Полторы сотни строевых лошадей. Тоже пригодятся. Конечно, с некоторыми придется повозиться. Степные лошади не очень охотно меняют хозяев. Но это решаемо. Опыт есть. И не только у Бури.

И время тоже есть. Я решил дать бойцам расслабиться. Обещал три дня непрерывных пиров всем, кроме дозорных и «тревожной группы», состав которой менялся ежеутренне. Даже если дружина Рюрика подтянется раньше, три дня — наши. Степная охота, рыбалка, а главное — возможность вообще ничего не делать. Лежать в тени на травке, попивать винишко и думать о прекрасном. Например, о послеобеденном сне.

Для полного счастья бойцам не хватало только женщин, но — перебьются. Или договорятся. Женщина в нашей команде только одна, и делиться ею я не собирался. А те, что жили на заставе…

Печенежские женщины, прямо скажем, на любителя. Любителям же придется именно договариваться, потому что ярл у моего хирда замечательный во всех отношениях, но вот беда: резкий противник сексуального насилия. Причем настолько резкий, что, осерчав, может отрезать нарушителю что-нибудь нужное для воспроизводства.

Так что особо озабоченным приходилось решать полюбовно.

Всем, кроме Медвежонка. На братца мои запреты не распространялись, так что он выбрал самую сисястую молодую сам… девушку и увел на бережок.

Девушка, впрочем, была только за. Еще бы! Такой красавчик!

И без подарка она тоже не останется, можно не сомневаться.

В общем, мои герои приняли мои правила безропотно. По крайней мере, я этого ропота не слышал ни от кого, кроме моей юной супруги.

Заря сочла нужным напомнить мне, что я должен заботиться о мужских потребностях. Потому что лично ей надоело, что кое-кто на нее постоянно… облизывается.

— И кто именно? — осведомился я.

— Да все! — расстроила меня Заря.

— Это потому, что ты красотка, — ухмыльнулся я. — А еще они знают, какая ты страстная. Все знают… Кроме меня.

— Почему кроме тебя? — насторожилась Заря.

Самооценка у нее высочайшая. Но не в области личных отношений. Потому что перед ее внутренним взором непрерывно маячит Идеал. Гудрун.

— А потому что у меня очень плохая память, — сообщил я, взявши ее обеими руками чуть пониже копчика. — И тебе придется как можно чаще об этом напоминать.

— Может, прямо сейчас? — Заря хищно улыбнулась и отзеркалила мой хват.

— Что? Прямо здесь?

Мы стояли на берегу и наблюдали за тем, как упряжка из двадцати лошадей аккуратно протягивает по каткам установленный на специальные санки-волокушу кнорр.

— Можно и здесь, — Заря лизнула меня в губы. — Но лучше там, — она показала на кнорр. — Там есть тень и ветерок приятный.

— А еще там люди, — заметил я.

— А мы их выгоним, — еще одна улыбка. — Пойдем, муж мой. Пока они дотащат корабль, а успею дважды напомнить тебе, какая я страстная!

— Только дважды? — ухмыльнулся я, прижимая ее теснее.

— А куда нам торопиться? — И лизнула меня еще раз.

Глава двадцать вторая

В которой Ульф Хвити в очередной раз убеждается, что предавший однажды предаст снова

Прошло три дня. Без каких-либо интересных событий, если не считать припозднившегося вестника о падении предыдущего гарда. Вестником оказался тот самый печенег, который предлагал мне уступить ему Зарю. Печенег настолько торопился, что его коняшка сломала ногу, угодив ею в сусличью нору, так что большую часть пути ублюдок отмахал пешком. Вернее, отковылял. Ходоки из степняков так себе.

Но молодец. Добрался.

И был очень удивлен, повстречав не своих соплеменников, а конный дозор варяжат. Они его и доставили на «базу», прописав заодно лекарство от проворства: стрелу в ляжку. Стрелу из печенега вынули, и поскольку ничего интересного он сообщить не мог, то, по совету Фроста, копченого (таково было собирательное прозвище всех печенегов в Киеве) отправили домой, к родным кочевьям. В лучших печенежских традициях. То есть пешком